Застывший Бог (СИ)

Механник, крепкий основательный мужик, посмотрел на меня, провалился взглядом вглубь себя, и застыл лицом.

- Увидел... – Он замолчал, подбирая слова. – Увидел. Мерзость.

И столько в его голосе было убеждения, что казалось ему, будто одним этим словом он и правда все объяснил, и характеристику дал всеобъемлющую. Хотя он и сам понял, что объяснил не ахти, – провел рукой по лбу и волосам, не то поправляя седую свою прядь, не то неожиданный пот утирая, и убежденно кивнув, почти жалобно повторил, – мерзость.

- На человека похож? – Спросил я.

- Как встал, так похож. – Жалобно пропыхтел Степан. – А как по потолку полз, так не очень...

Похоже, описатель из Степана и правда был не ахти. Механник. Все из него тяни клещами.

- Сколько рук, сколько ног? – Задал я уточняющий вопрос.

Степан задумался.

- Шесть. Нет, восемь! Только я не знаю, руки это или ноги...

- Хвост был?

- Вроде нет. Я назад-то ему не заглядывал...

- Голова на человечью похожа?

- Так-то да. Пока пасть не открыл. А у него как челюсть отвалилась, – человек так не может. И там зубы, как иглы. И глаза. – Руки у Степана мелко задрожали, и он с хлопком схватил их “в замок”. – Он ведь, прямо передо мной с потолка свис, потом на землю и пасть раскрыл. А я-то с карабином за плечом. С ЭсКаЭсом.

- М-мм... И чего?

- Ну, он встал передо мной. Пасть развалил, слюнища течет. Прямо перед лицом. И запах. Главное, запах... Я обмер, думал, – простите конечно Мария Алексеевна, -повернулся Степан к старухе, – в штаны навалю. И мыслей-то никаких. Как загипнотизировал он меня. А он руки надо мной развел, медленно. И аккуратно у меня карабин-то с плеча и снял.

- Значит, пальцы у него на руках?

- Наверно... Вот он снял, и вдруг как зашипит на меня! Я вроде как очнулся, отпрянул от него, да побежал. А чувствую, чего подумал, то со мной и случилось. Ну, в смысле, навалил...

- Это бывает, – развел я руки. – дело житейское, вы не стесняйтесь. А дальше?

- Дальше я прибежал к “соколам”. Говорить-то как смог, сказал им что видел в гараже-то.

- И?

Вместо Степана продолжил Василий.

- Командир “соколов” со своими к гаражу-то и сорвался. Гараж у нас рядом со складом ГСМ, на другом конце улицы... Беспилотник опять туда полетел, кружит, высматривает. Ну они туда доехали, начали гараж и склад шерстить. В рации бубнят-бубнят... Не нашли никого. А как из гаража вышли, тут им их собственный беспилотник чуть на башку не свалился, – на землю упал. Беспилотником то оператор управлял. У него чемоданчик такой был, с пультом. Он с этим пультом в здании участкового остался, когда все к гаражу ломанулись. Как беспилотник упал, командир оператора по рации задергал, – а тот молчит. Они всей оравой обратно, а тот так за пультом и сидит, – только уже без головы... И снайпер на водонапорке тоже не отзывается. Двое их там сидело, один с винтовкой, и еще второй – так до сих пор вся площадка на башне в кровище...

Степан выдохнул.

- Они тела своих с башни на веревки спускали. И этого, который без головы. Вызвали вертолет, загрузили туда своих. Командир их все деньги вернул, это без разговоров. А контракт сказал, – хоть в суд подавайте, мы мол, лучше и неустойку выплатим... Извинился. Улетели соколы.

- Крылья у него были! – Вдруг брякнул Степан. – Как он шипеть начал. Так поднялись, как у саранчи...

Я легонько хлопнул руками по подлокотникам.

- Здорово. Так вы от меня то чего хотите?

Василий переглянулся с Петром.

- Нам сказали, что вы мастак в таких делах. Можете проконсультировать. Этот монстр после этого еще двух человек... Муж с женой. Работали у нас.

- Монстр не русское слово. По-нашему это называется “чудовище”. От санскритского “кутати”, – изгибать. “Чудовище” это нечто непрямое, не божественное, созданное нечестивым кривым путем.

- А? Да... Я и говорю, чудовище-то это. У нас ведь знаете чего? Все работники после этого заперлись с семьями в одном доме. Бастуют. Говорят, если мы с этой образиной не разберемся, – уволятся. Вы представляете? Уволяться. Это при том что работу кроме как у нас им днем с огнем... А простой уже сейчас идет. Там где ручной труд нужен. Ведь, разоримся в конец...

Я потер переносицу, прикинул. Теперь становилось понятно, отчего эти селяне вызвали меня сюда предварительно сообщим минимум информации, зато с очень щедрой предоплатой. Боялись что не приеду. Я в таких делах... ну мастак, не мастак, но кое чего знаю. Возможно я был не первый к кому они обратились. И после того как они рассказывали свою маленькую проблему, ехать к ним никто не хотел. Ага...

- Ладно, – я покачался в кресле, – за вызов и консультацию вы честно заплатили, так что слушайте. Образина, которая ваших людей на удобрения переводит, это “ночной”. Ну вы и сами уже догадались... Судя по описанию Степана, зовут его – Серый Хэншан. Это естественно не имя собственное, а так сказать номен гентис: – общее название его поганого рода. Ночной этот из новых. Из чего его слепили, и кто из Истинных Ночных у него в примогенах ходит, предположить можно, но для вас не суть важно. Твари эти состояли на вооружении армии НОАК во время последней войны. И должен я вам сказать, что по слухам эти мразоты были одним из самых эффективных образцов для диверсий, геноцида и террора. Когда американцы заварили всю эту моровую кашу последней войны, китайцы им в оборот в том числе вот таких вот штук и насыпали. Говорят на американском континенте до сих пор в районе Республики Аппалачи есть места где города стоят свободные от людей, и никто туда не суется, потому что там вот эти вот, бродят.

Я обвел взглядом слушателей.

- Все вышесказанное, почтенные, должно навести вас на определенные мысли. Во первых, поскольку Китай был у нас в союзниках, то к нам таких тварей в регион не забрасывали. У НАТО его тоже быть не могло, у них своего дерьма – пардон, мадам, – для сброса нам на головы хватало... То, что эта тварь сюда добралась самоходом, мигрируя из Китая через Сибирь и всю среднюю полосу, или наоборот, приплыла с американского континента в контейнере в балтийский порт, – я не верю. Вот во что я верю, я вам чуть позже скажу. А пока по тактике его, уф...

В горле у меня от непривычно долгих речей пересохло, и я отпил из стакана. Что-то там было со вкусом алое, даже кусочки вроде его плавали. Глобализация, итить её. Хорошо они все-таки тут живут. Жили...

- Значица, – водрузил я бокал обратно на стол, – Тварь это довольно умная. Не ламия-вампир конечно, сонеты Шекспира читать не умеет; до обращенного человека ему далеко. Но – умный. Достаточно умный для того чтобы убивать, думая на пару шагов вперед. У некоторых из ночных мозгов побольше чем у людей будет, что события на вашей ферме и доказывают... Действует он не в режиме геноцида, – иначе он бы вам тут гораздо больше трупов навалил.

- Да куда уж больше?! – Возмутился с дивана Петр.

- Больше, больше, – кивнул я ему. – Возможно всех бы уже здесь вырезал. Но нет... Значит действует он в режиме террора. Запугивает вас. Что с самого начала поисковая группа участкового пропала, – массовое убийство, но это он угрозу себе любимому устранил. И то же самое с вашими приглашенными залетными соколами-орлами. Тела людей из группы участкового что он в лесу в расход пустил, он скорее всего припрятал, и прикопал. В нескольких разных местах. Ну и жрет их потихоньку.

- Как это, жрет? – Мрачно спросил Степан.

На щеках его гуляли тугие желваки. Жалко мужика. Не привычный...

- Ну как? Жрать то ему чего-то надо. Не святым же он духом питается. Они конечно, умеют гады, в спячку впадать, – но этот не впал. Вы говорите, у вас тут еще двое потом пропали... Вот он себе и обеспечил запас еды, для дальнейших действий, чтоб за животными по лесам не бегать. А закопал наверняка в разных местах, это у них стандартный протокол действий – диверсификация снабжения. Да, и еще одно. Я смотрю тут на карту. От отделения участкового, где он оператору беспилотника голову снял, до водокачки, где снайпера и наблюдателя уработали, – не близко. А когда у ваших “соколов” под носом беспилотник упал, они быстро обратно ломанулись. Так, думаю. Не успел бы он туда-сюда обернуться. Похоже, двое их, как минимум.