Любимые враги (СИ)

- Только в условиях войны можно отделить от либерализма его модернизационный потенциал, похерив все остальное. Но учтите, за все подобные рывки Россия расплачивалась большой кровью. За индустриализацию Петра расплатилась в 1917-м, а за сталинские концлагеря - в 1991-м.

- К чему Вы клоните?

- К тому, что радикальная либеральная экономика наименее жестокая по последствиям мера спасения государства от нищеты. Она подла, но рациональна. Да, в ней нет социальной справедливости, зато полно империализма и тотальной промывки мозгов. Но никогда не станет применять расы-аутисты для вытеснения с подлежащих глобализации планет, если это не выгодно...

- Вненациональным корпорациям, - кивнул Семен. - Я про то давно уж догадался.

- Поскольку деньги интернациональны, то и корпорации и олигархи - это Всемирный Интернационал, по сути, общегалактическое правительство. Для него толерастия - лучший из политических режимов. При нем, люди еще и недовольны, когда им перестают усердно промывать мозги, и с удовольствие сами финансируют СМИ и готовят для них контент.

- Да, идиотов в соцсетях только прибавляется.

- Населением при таком режиме очень легко управлять. Дело пяти минут натравить с десяток активистов какой-либо общественной организации вроде "Защитников прав недееспособных опекунов" или "Фонда гласности для хронических молчунов" - уж этой-то мрази на любой планете хватает - и на любого, кто не нравится олигархам и их лакеям.

- Так может, если экономика вредна для нас, то ну ее на фиг? - предложил Семен.

- А кушать Вы что будете? - поинтересовался Подавов.

- Да хоть траву, лишь нормальным человеком остаться.

- Во-первых, большинство наших соотечественников не согласится есть траву. Во-вторых, будет массовая безработица и утечка мозгов к иноземцам. И в-третьих, мы не сможем модернизировать наши вооруженные силы - не будет ни денег, ни инженеров, ни производственных мощностей. И лет через двадцать нас начнут поддавливать на границах секторов "неопознанные боевые формирования", а через полстолетия наши соседи разорвут Русский сектор на куски.

- Хрен редьки не слаще. Неужели совсем выхода нет?

- В чистом виде либеральный капитализм годен лишь для нейтральных секторов, которым глубоко плевать на национальную окраску, поскольку там большинство населения имеет двойное-тройное гражданство и работает на вненациональные корпорации. Там исключена гражданская или религиозная война.

- Почему?

- Случись что, все мигом смоются в другой сектор, даже не потеряв рабочее место и трудовой стаж с причитающемся соцпакетом. Для таких же секторов, как наш, это путь в бездну. Мы слишком большие идеалисты, чтобы долго жить под властью толерастов. К тому же, если верить СМИ, казнокрадство достигло просто неимоверных масштабов. Уверен, после Омикрона в Отечестве начнется большая смута.

- Неужели выхода нет?

- Многие партии утверждают, что есть. Увы, большинство вынужденно было уйти в подполье. Поэтому их лозунги весьма революционны, но бестолковы. По мне, так наиболее вменяема программа ретроградов. Они не отвергают либерализм, только собираются надеть на него узду демократии за счет более широкого участия населения в управлении государством и запрета на применение технологий массового оболванивания.

- А как они собираются разбираться с экономикой?

- Возьмут под контроль стратегические отрасли - связь, энергетику, финансовый рынок, оборонку, транспорт - и разукрупнят вненациональные корпорации.

- Так им и позволят!

- Да, сил на это у ретроградов нет. Но идеи их неплохи. Мне, допустим, больше всего понравились два их проекта. Один - по возвращению в курс обучения школьников углубленного изучения родной истории, которую толерасты вообще выкинули на помойку. Второй - насчет финансирования работы и проектов учреждений образования, науки и культуры. Ретрограды считают, что при расходовании средств надо делать упор на то, насколько эта работа и эти проекты служат укреплению российской государственности.

- Если у ретроградов шансы, выйдя из подполья, победить на выборах?

- Никаких! Толерасты-избиратели - серьезная сила. Нормальные люди в последнее время почти не участвуют в выборах Президента, Сената и Парламента. Так что у всех наших политиков только два пути для завоевания масс: либо демонстрировать свою терпимость к самым диким проявлениям свободы вплоть до людоедства и педофилии, либо готовить военный переворот. Третьего не дано.

- На Орсине из-за запрета на отстрел дроссов, погибли мои подчиненные, - сказал Оленов. - С каких это пор жизнь порядочного человека стала стоить дешевле жизни зверюги? Я понял бы, если б им на корм отморозков каких-либо бросали... Должно же быть у человечества хоть немножко здравого смысла и чувство самосохранения!

- Немножко есть. В прессе постоянно скулят о том, что заигрывание с упырками, а также с подобным им зуафанями, миглами и простеками кончится тем, что они нас съедят. Но дальше слов пока дело не идет.

- Безумие! Держать огромную армию, раздутые донельзя штаты спецслужб и полиции ради защиты прав людоедов. Над нами буду смеяться другие сектора.

- Не будут. У них примерно такие же проблемы.

- Неужели совсем нет организаций, вставших на защиту простого человека?

- Ни одной!.. Впрочем сей вопрос не в моей компетенции. Давайте лучше вернемся к нашим баранам в военной форме.

- Отправьте на моих мучителей жалобу во все вышестоящие инстанции.

- Во все?!

- А пусть им жизнь медом не покажется!

- Вы жестоки.

- На мне возмездие, и аз воздам.

ГЛАВА 4. А СПАСЕНИЕ НА КОМ?

1

Адвокат не подвел. И составленная им жалоба дошла до самого верха. И бюрократический механизм Российской Империи завращал шестеренками в мою пользу.

Итогом такого вращения стал вызов Семена в кабинете к Кокневу. Тот с минуту расхаживал перед Семеном с задумчивым видом.

Семен же рассматривал орден "За заслуги перед Державой" на мундире майора и не собирался лезть к нему с вопросами о цели вызова. Если бы наш герой знал, что имена эта беседа всерьез изменит его планы на будущее и всю судьбу в целом, то, может, и не стал бы вести себя столь легкомысленно. Однако Семен этого не знал. И продолжал пялиться на орден,

- Твоя кляуза, сержант, долетела до самого верха, - наконец недовольно сообщил майор. - И меры будут приняты.

- Значит, со мной все разъяснилось?

- Типа того.

- И что, теперь военная контрразведка навсегда отвяжется от меня? - с явным недоверием в голосе спросил Оленев.

- Нет! Нам надо понять, как ты уцелел на Кобо. Да и с Орсиной полно непоняток.

- Наверное, я очень старался выжить... Что в том плохого, сударь-майор?!

- Лично для тебя так вообще - все зашибись. Нам придется сняться с боевого патрулирования, чтобы отправить тебя на курортную Дриаду. Кстати, прокуратура признала за тобой право на статус страдальца. Теперь тебя ждут оплачиваемый отпуск и офигенная денежная компенсация.

- Но обратно "Роскосмос" на службу меня не возьмут.

- Зато тебя возьмем мы! Тебе наш крейсер нравится?

- Да.

- Хочешь здесь прописаться?

- В смысле?

- Предлагаю тебе добровольно вступить в военфлот.

- На какую должность?

- Должность та же. Да и звание, думаю, сохранится. А вот жалование будет в шесть раз выше. Договор на пять лет.

- А к нему нет никакого довеска?

- Только один. По приказу сверху мне придется стать твоим... м-м... твоим куратором.

- Кем-кем?

- Не пугайся. Буду просто приглядывать за тобой и время от времени беседовать. А твоя задача - если что-то необычное в себе или вокруг себя почувствуешь, сразу известишь меня. Все.