Журнал «Если», 1995 № 06

— Подсудимые? — громко спросил один из появившихся.

— Так точно! — не замедлил подтвердить офицер и так вытянулся, что пелеринка его взметнулась в воздух, напомнив маленький парашют.

— Ведите их на места дискутируемых. Только вы… это… наручники снимите. Забыли — в зал Сброда в наручниках не вводить!

— Виноват! — пробормотал офицер. — Вы, там! Наручники снять!

— Благодать! — проговорил Федоров, поочередно растирая запястья.

Советник и вправду выглядел в эти мгновения по меньшей мере странно. Он напрягся, словно собираясь в следующий миг совершить какое-то небывалое усилие, даже сжал кулаки и устремил немигающий взгляд в одну точку. Точка эта, однако, судя по движению зрачков Федорова, смещалась в пространстве. Меркурий стал медленно поворачивать голову, пытаясь установить, чем же вызван столь пристальный интерес. А установив, в свою очередь застыл и даже не ответил на очередной вопрос Чрезвычайного и Полномочного посла.

Объект внимания обоих чужестранцев ничего особенного собой не представлял. То был все тот же Гост, их тюремщик, и выглядел он точно так же, как и час назад, только нес с собой плоский чемоданчик для документов. И тем не менее…

Гост шел в направлении входа в здание Великого Сброда и как раз в это время проходил мимо арестованных. Посмотрел. И сквозь зубы еле слышно процедил на ходу:

— Сообщили: корабль угнан. Выясняю… Иду в Главгоменац.

— На общее благо, — мгновенно и так же тихо ответил Федоров.

Гост и Федоров одновременно наклонили головы, выводя взгляды из соприкосновения, а еще через секунду-другую тюремщик исчез, замешавшись в небольшую толчею у главного подъезда. Федоров и Меркурий синхронно глянули друг на друга. Меркурий открыл было рот. Федоров быстро проговорил: «Гм». Меркурий промолчал. Что касается Изнова, то посол, кажется, этой быстротечной сценки вообще не заметил, а если и наблюдал, то недооценил. Может быть, потому, что у него просто не оказалось времени: прозвучала команда, солдаты подтолкнули арестованных и повели к входу в Великий Сброд, окриками расчищая дорогу.

Зал, в котором они оказались, на первый взгляд мог показаться пустым; малочисленные группки и отдельные собреды расселись в разных местах без всякой видимой системы. Лишь длинный стол на подиуме был усижен плотно, как пирожное мухами.

— Старайтесь соблюдать спокойствие, — негромко посоветовал вновь оказавшийся рядом с троицей прекослов. — И любым способом выражайте самое глубокое уважение к высокому Сброду. Еще лучше — некоторый страх. Собреды любят, когда им напоминают об их всемогуществе.

— Не знаю… — с сомнением пробормотал Изнов.

— Уважения они как-то не вызывают. Сильно смахивают на шантрапу. Да и слишком уж их мало. Неужели эта горстка иссов может решать серьезные вопросы?

— Не решать, но голосовать. У нас ведь доверительная система.

— А это еще что такое? — не удержался от нового вопроса Изнов. — Мне как правоведу и парламентарию это очень интересно.

— Вначале Сброд работал непродуктивно. Собреды ведь тоже люди, и кроме властных у них могут быть другие интересы, личные, разве не так? Ну там, походить по торговым рядам, по веселым закоулкам, повстречаться с деловыми людьми — мало ли… Так что когда наступал очередной час решения, кворума не собиралось. Тогда и приняли великий закон о доверительности. Если вскоре Сброду надо будет голосовать, а мне донельзя нужно в это время быть совсем в другом месте, я подхожу к любому собреду, кто сейчас не занят — к вам, допустим, — и доверяю вам свое право голосовать, зная, что через несколько часов вы попросите о том же меня.

— Если так, могли бы и начать, коль скоро мы явились, — заметил Федоров. — Что это они тянут кота за разные органы?

И в самом деле, заседание все не начиналось, собреды шлялись по залу, переговаривались. В одном углу небольшая кучка носителей власти разом засмеялась, как бывает после рассказанного анекдота; на них недовольно оглянулся еще один, погруженный в чтение толстой книги в пестрой обложке. Кто-то закусывал, одновременно перелистывая бумаги, трое или четверо откровенно дремали, один даже громко захрапел, но тут же пробудился и заморгал глазами.

— Честное слово, надо придумать хоть какое-то развлечение, — решил Федоров. — Скажите, прекослов, раз тут рассматриваются судебные дела, то не можем ли мы предъявить встречный иск по поводу угона принадлежащего нам корабля?

— Корабль угнан? С чего вы взяли? Невероятно! Не могу поверить!

— Да вы не волнуйтесь так… Лучше скажите: мы вправе?

— Отчего же? Вполне, — согласился прекослов. — Но лишь после того, как будет установлено, что корабль действительно принадлежал вам, а это возможно только после вынесения приговора по вашему делу. Так что потерпите. Но, кажется, они начинают. Уже и заклинатель вышел.

И в самом деле, на подиуме, перед длинным столом появился долговязый исс в черном одеянии. Остановившись напротив середины стола, он медленно поднял руку и низким, печальным голосом провозгласил:

— Да будет смещено правительство!

— …Правительство… — вразнобой, уныло откликнулся зал.

— Да будет низложен президент!

На этот призыв зал ответил более оживленно.

— А мы тоже должны отвечать? — шепотом поинтересовался Изнов.

— Ни в коем случае! Вы ведь не имеете гражданских прав.

Заклинатель на сцене тем временем продолжал:

— Защитите председателя! Защитите председателя! Защитите…

— А кто ему, собственно, угрожает? — не утерпел Изнов.

— Да никто. Это такая формула. Все эти возгласы — древний ритуал. Мы очень любим традиции. Так открываются все заседания Сброда.

Выполнив свою миссию, заклинатель достойно удалился за кулисы, а за столом поднялся другой деятель.

— Очередное заседание Великого и Вечного Сброда объявляю открытым, — сказал он. — При рассмотрении первого вопроса Сброд будет выполнять функцию Правосудия, во втором же — Законодательнотворческую обязанность. Напоминаю, что во втором отделении будет обсуждаться вопрос о значительном увеличении преимуществ, какими наделены собреды по сравнению с населением, не облеченным доверием. На этот раз речь пойдет о расширении прав на жилье… Ну, что у вас там? Вопрос?

— Вот именно! — донеслось из зала. — Почему столь важный для жизни всей Иссоры вопрос стоит в повестке дня вторым, а рассмотрение какого-то пустякового дела — первым? Требую разъяснений.

— Хранитель ритуала, — обратился председательствующий к другому иссу из числа сидевших за столом. — Выскажите ваше мнение.

Спрошенный с готовностью ответил:

— Согласно ритуалу и традиции, первый вопрос должен рассматриваться первым в силу того, что он идет под первым номером. С другой стороны, если Великий Сброд обсудит и примет закон о рассмотрении первым вопросом другого вопроса, то этот другой вопрос тем самым станет первым вопросом и должен будет рассматриваться первым в силу того, что он первый. Однако в соответствии с ритуалом, правосудие должно свершаться быстро и непредвзято, а согласно традиции номер одна тысяча сто шестнадцатой, другие первые вопросы не могут рассматриваться в присутствии посторонних нарушителей законов, традиция же восемьсот шестьдесят четвертая предписывает не обсуждать вопросов, касающихся внутренних дел Иссоры, в присутствии иностранных подданных.

— По-моему, все ясно, — заключил председатель.

— Слово имеет начальник Законодательно-карательного подразделения Сброда.

Начальник подразделения торопливо просеменил к трибуне.

— Предлагаю вниманию высокоуважаемых со-бредов проект закона о грубейшем нарушении и попрании основ Великой Иссоры: за нарушение законов, подробный перечень коих имеется в Полном Своде Законов Великой Иссоры от начала дней, указанных преступников предать смерти, а имущество их конфисковать в пользу властей. Проект всесторонне рассмотрен, изучен и проанализирован на предмет соответствия высшему закону Иссоры. Текст его передаю в писарскую команду.