Белые Мыши на Белом Снегу (СИ)
Белые Мыши на Белом Снегу (СИ) читать книгу онлайн
Несколько необычный взгляд на то, что принес нам социализм
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
- Вот так, - проводив ее взглядом, прокомментировала Хиля. - Я же говорила! - она покачала головой. - Странный он, тот мужик. Глаза просто никакие... тухлые глаза, как у покойника...
- Вы меня простите, - сухо сказал Зиманский. - Я заберу эту вещь и принесу вам завтра нормальный приемник. Не вышло так не вышло.
Через полчаса мы сидели за столом, и я не мог отвести взгляда от лежащего на окне конверта. Мама еще не вскрыла его, может быть, дожидаясь "отца". Или просто забыла в хлопотах. Но я-то помнил, и тревога моя все разрасталась. И еще - в нее вплеталась какая-то раздражающая мысль, связанная с загадочным ящиком
- А что там такое, на комоде? - мама налила Зиманскому чашку чая. - Не вы принесли, Егор? Интересная какая-то штука, большая... Новый приемник?
- Ну да, только он не работает, похоже... Ребятам вроде как на свадьбу подарил, и нате вам - бракованный.
- Безобразие! - мама покачала головой. - Дорогая ведь, наверное, вещь...
Мысль, которая беспокоила меня, вдруг обрела очертания. Это было очень просто: Зиманский не разбирается в радио, он вообще не технический человек, несмотря на свою феноменальную память, поэтому смешно предполагать, что эту штуку он собрал сам. Тогда - кто? И что за "другое место", откуда якобы велась передача?..
* * *
С нами в лифте поднимался еще один человек, высокий, плотный, с улыбчивым лицом, в шуршащем белом халате, наброшенном поверх строгого костюма. Что-то в нем показалось мне знакомым, я присмотрелся и заморгал от удивления: мы уже встречались этой бесконечной ночью, именно он выглянул к нам с Полиной из дверей "Радиокомитета" и весело спросил: "Принесли?". Теперь он выглядел совсем по-другому, но все равно был легко узнаваем - я, наверное, узнал бы это лицо даже в огромной толпе.
- Привет! - человек тоже воскресил в памяти мою повязку на глазу. - Ну что, нашли старушку? К дознавателям-то ходили?
- Да, спасибо! - я кивнул, непонятно чему радуясь. - То есть нет, не нашли. Найдем, завтра. Куда она могла деться?
Мы поулыбались друг другу. Он объяснил:
- А я тебя тогда перепутал. С одним знакомым... Неблизким знакомым, конечно. Он мне катушки должен был принести, я часа четыре его ждал. Так и не пришел, скотина...
"Зачем он мне это рассказывает? - существо у меня внутри удивленно подняло бровки. - Потому что общительный? Да я ему никто, не наплевать ли ему на мое мнение?.."
Вот тогда меня и кольнуло в первый раз. Все, что случилось до этого - ерунда, и я это понял как раз в тот момент, когда почувствовал укол тревоги. Всего их будет три, но я об этом, конечно, не знал, просто прислушался к новому ощущению и подумал: дело плохо.
Мысль ("ой как плохо, и не представить!") пришла и сразу испарилась, а я остался в скоростном лифте с задумчивым Трубиным и этим человеком из "Радиокомитета".
Интересно, что он здесь делает? Ночью, глубокой, темной зимней ночью? Готовит сводки для объявления по радио? Маловероятно. Такие вещи по радио не объявляются, и никто в городе не узнает наутро, что творилось под покровом темноты после скрытого от всех объявления тревоги. Начнется обычный день: к утру на месте взрыва уже разгребут завалы, расчистят проезжую часть, разъедутся деловитые дознаватели и судмедэксперты, и лишь разрушенная стена дома будет напоминать о том, что там стояло когда-то кафе для ночных сотрудников.
А если этот улыбчивый мужчина работает здесь, в спецгородке, то что он делал вечером в "Радиокомитете"? Как вообще связаны эти две организации, одна из которых формирует наш досуг, а вторая следит за моральным обликом?..
И этот укол - словно маленькая сирена внутри, которая взвыла, объявляя об опасности и тут же стихла.
Лифт выпустил нас на втором этаже и сразу ухнул вниз на чей-то вызов. Человек из "Радиокомитета" деловито ушел, напевая себе под нос, а мы, словно связанные невидимой перемычкой сиамские близнецы, затопали по ковровой дорожке к кабинету с черной доской и лекционными скамейками.
Нас встретил Голес, румяный, бодрый и совсем не заспанный, словно не ночь стояла на дворе. Рядом с ним на скамейке, поджав ноги, сидела напуганной курицей продавщица Ивкина и смотрела на нас круглыми встревоженными глазами. Я обратил внимание, что одета она гораздо опрятнее, чем в магазине: на ней было темное фланелевое платье, немного похожее на домашний халат, и белый пуховый платок, наброшенный на плечи. Ноги в мокрых валенках она старалась спрятать под скамейку как можно глубже. А вот волосы так и не вымыла, и они облепили голову, как шлем.
- Ходили на медосмотр... - извиняющимся тоном начал Трубин, но тут девица вдруг оживилась, увидев меня, и воскликнула почти с радостью:
- Вот этого я знаю! У-у, ворюга чертов!..
Я отшатнулся. Впервые меня вот так, в глаза, назвали вором, и звучало это отвратительно.
- Ворюга, ворюга! - она даже чуть подпрыгнула на своей скамейке. - Я тебя помню, я видела, как ты там по углам прятался! На шмотку чужую позарился, сволочь!..
- Стыдно! - Трубин укоризненно всплеснул руками. - Стыдно валить с больной головы на здоровую, вы же знаете, что попались!
- Я - попалась?! - Ивкина ощетинилась и пригнула голову. - Это с какой же радости я попалась-то? Я, слава Богу, работаю честно, ко мне претензий нет. А вот этот, - она показала на меня пальцем, - ворюга! Он же вашу куртку и спер!
Голес пока молчал, слушая, а я все косился на него, пытаясь понять, верит он этой женщине или нет. По всему выходило - не верит, но по лицу его ничего невозможно было прочесть.
- А кошелек? - вкрадчиво спросил Трубин. - Скажете, не думали присвоить? Не хотели на ситчик себе денег раздобыть?
- С... ситчик? - Ивкина вдруг запнулась на этом слове, и лоб ее слегка покраснел. - Ну и что, за мысли не судят!
Я с изумлением понял, что угадал - надо же, до чего стандартны люди! И не слышал ведь, что происходило в магазине, а вычислил абсолютно точно!
- Так как все было? - мягко поинтересовался Трубин. - На самом деле - как?
- А я все объяснила гражданину дознавателю, - продавщица уже пришла в себя и сидела, независимо задрав подбородок.
- Хорошо! - сказал Голес, жестом приказывая Трубину замолчать. - Я все понял. - он посмотрел на Ивкину, потом на меня, потом снова - на нее. - Значит, гражданка Ивкина, вот этого человека вы знаете. Хорошо. Теперь расскажите о том, втором, который тоже был в магазине в момент кражи.
- О каком втором? - удивилась она.
- Всего в зале было четверо, - терпеливо объяснил дознаватель. - Трое, включая вас, находятся здесь. Я бы хотел услышать о том человеке, которого с нами нет.
Ивкина задумалась. По лицу ее было видно, что она просто не помнит, был ли в магазине кто-то еще. Вспоминая, она шевелила губами, словно шепталась с кем-то, но и это не помогло:
- Да нет, вроде никого не было.
- Не было или не помните? - нажал Голес.
- Не помню, - выдохнула женщина.
- Угу. Значит, вполне вероятно, что кто-то все-таки был? А вы занимались покупателем и не обратили на него внимания?
Ивкина поколебалась:
- Ну, может... - взгляд ее снова остановился на мне. - Но ведь это он, он куртку взял! Я точно знаю!
- Откуда? - удивился дознаватель. - Сверток лежал внизу, на батарее, и вы не могли видеть его со своего места. А значит, не могли видеть и вора. Как же вы утверждаете?
- Так больше же некому! - она, кажется, уперлась. Чем-то я сразу ей не понравился, еще в магазине, наверное, и теперь никакая сила не могла заставить ее отнестись ко мне иначе.
Трубин внезапно подошел к Голесу, наклонился к его уху и быстро зашептал что-то, делая пассы руками. Тот, подумав, кивнул, и мой обворованный друг торопливо удалился.
Мы остались втроем.
- Сейчас сюда подойдет человек, - обращался Голес к продавщице, но глядел почему-то на меня, - и вы скажете мне, виделись ли с ним раньше. Хорошо? Одна просьба: не обманывайте. Если виделись, так и скажите.