Хронокосмос

— Вполне возможно. В данный момент нам не найти объяснения лучше. — Она бросила взгляд на Мерфи. — Но почему он не хочет появиться?

— А где вы находились до того, как пришли в себя в этом месте? — поинтересовался Мец. Он оставил «Оберон» и присоединился к остальным у костра. — Ангел?..

— Пожалуйста, подождите. — Мерфи покачал головой и поднял руки вверх.

— Я понимаю, что у вас куча вопросов, но вы должны верить, когда я говорю, что не знаю всех ответов. — Дрожа от холодного вечернего ветра, он спрятал руки под мышки. — Мои мысли так же спутаны, как и ваши. Последнее, что я отчетливо помню, это…

Он снова резко прервался, прикрыл глаза и слегка наклонился вперед.

— Мне сказали, — наконец произнес он, — что нам не следует торопиться, иначе вы ничего не поймете. Это вам о чем-то говорит?

— Вроде того, — ответил Фрэнк. Он, очевидно, по еще неизвестным причинам выступал от лица реальности, которую они мельком увидели на вершине башни. — Хорошо, мы разберем все шаг за шагом. Что он хочет, чтобы мы узнали в первую очередь?

Мерфи сосредоточенно нахмурил брови и уставился на пламя костра.

— Ваша история… ваше прошлое… некоторым образом отличаются от моего, — медленно проговорил он. — Взрыв «Гинденбурга»… именно тогда все и изменилось.

— Да, мы знаем, — сказала Леа. — Мы отправились назад в 1937 год, чтобы исследовать причины взрыва, и… — Она в нерешительности взглянула на Фрэнка, и он молча кивнул. — Каким-то образом мы допустили ошибку, которая привела к изменению истории, поэтому, когда мы попытались вернуться в наше будущее…

— Вы потерпели крушение в 1998 году, — подхватил Мерфи, — но теперь оказались в другой мировой линии, а не той, которую оставили. — Снова наступила пауза, но на этот раз у старика от удивления широко раскрылся рот. — В середине двадцатого века развязалась крупнейшая война, это так? Между Германией и остальной Европой, в которую постепенно вовлекались Соединенные Штаты, Россия и Япония? Это правда?

— Совершенно точно, — ответил Фрэнк. — Вы хотите сказать, что этого не было в вашей мировой линии? Мерфи покачал головой.

— В 1938 году Германия вторглась в Австрию, но дальше это не пошло. Крушение «Гинденбурга» стало поворотным пунктом нацистского режима. После этого события германское движение сопротивления восстало против нацистов. Вскоре Ватикан начал тайно оказывать содействие подпольной католической организации, именуемой «Белая Роза».

Услышав это, Фрэнк почувствовал, что по спине пробежали мурашки. Внезапно он припомнил разговор, который состоялся между ним и Уильямом Ширером в баре отеля «Франкфуртер Хоф». Журналист упоминал о встрече с какими-то представителями католического духовенства, которые — как же он сказал? — были обеспокоены нынешними событиями. — У них получилось? Я имею в виду «Белую Розу».

— Да, конечно. Об этом написано во всех учебниках истории… по крайней мере в тех, какие читал я. Спустя несколько дней с момента завоевания Австрии сопротивление организовало массовые демонстрации протеста в Берлине. Гестапо арестовало лидеров сопротивления и публично казнило их, это привело к тому, что по всей Германии вспыхнули народные восстания. В крупных городах люди поджигали штаб-квартиры нацистской организации, расстреливали основных членов партии в их собственных домах… Неожиданно вся страна поднялась на борьбу с нацистами. Все закончилось, когда вследствие заговора собственных генералов был убит Адольф Гитлер. После этого правительство быстро распалось. Лидеры нацистской партии, по крайней мере те, кто не успел покинуть страну, были захвачены и приговорены к повешению или тюремному заключению. К этому времени немецкая армия отступила из Австрии, и к 1940 году все закончилось. — Мерфи был немного удивлен. — Вы хотите сказать, что всего этого не происходило в вашей мировой линии?

— Никакой Второй мировой войны? — скептически посмотрела на старика Леа. — Это означает, не происходило никакого развития ракетной техники, ни изобретения атомной бомбы…

— Ну разумеется, все это у нас было, — возразил Мерфи. — США испытали первую атомную бомбу в 1945 году. Предполагалось, что ее сбросят на Японию во время Тихоокеанской войны, но вместо этого президент Трумэн выбрал оккупацию. В 1960 году Россия послала на орбиту первый спутник, а несколько месяцев спустя мы запустили наши. В 1976 году Америка, Германия и Англия отправили на Луну экспедицию из пяти человек, но это лишь единственный раз, когда мы…

— Когда изобрели первый компьютер? — спросил Василий.

— Если вы имеете в виду самый первый, который спроектировал в 1820 году Чарльз Бэббидж, но фактически его ни разу…

— Нет, я имею в виду те, которые вызвали информационную революцию в конце двадцатого века.

— Настольные компьютеры? — Мерфи пожал плечами. — Я купил свой в 1991 году. «DEC Spectrum» — самый лучший на рынке. А что?

— Кажется, начинает складываться картина. — Фрэнк поднял с земли веточку и подкинул ее в костер. — За исключением атомной бомбы в сороковые года двадцатого столетия не произошло ни одного крупного технологического достижения. Не было войны, не было и срочной необходимости в ракетах V-2 или дешифровщике для «Энигмы». Космические полеты с экипажем на борту и микроэлектроника постепенно развивались, но более медленным темпом.

— Вы хотите сказать, что у вас все происходило быстрее? — Мерфи был совершенно поражен и даже немного позавидовал. — Если ваша мировая линия настолько отличается от нашей, тогда, должно быть, к концу двадцатого века у вас на Луне уже жили люди.

— Ну, не совсем так, — сказала Леа. — Мы построили первые лунные колонии только тогда…

— Это уже не имеет значения. — Фрэнк не хотел уходить от темы. — Когда я вас встретил, то есть когда я вас встретил впервые… вы упоминали об Управлении Паранормальных Исследований. Что это такое?

— УПИ? Это… — Снова воцарилась тишина, и Мерфи прислушался к голосу, звучавшему в его голове. — Они… те, кого вы называете ангелами… говорят, что это важно. Они не говорят почему, но я полагаю, это еще одна точка, где расходятся мировые линии.

— Продолжайте. — Фрэнк изо всех сил старался не показать своего нетерпения. — В чем еще расхождение?

Прежде чем ответить, Мерфи несколько минут глядел на пламя.

— Думаю… то есть я думаю, это имеет отношение к эпизоду, который произошел со мной, когда я учился в колледже. Было это модное течение либо просто причуда, называйте как хотите, но в семидесятых и восьмидесятых многие люди увлеклись псевдонауками: астрологией, лозоискательством и подобной ерундой…

— НЛО? — спросил Мец, многозначительно поглядев на остальных.

— НЛО, разумеется. Среди знакомых обязательно оказывался один, который видел летающую тарелку. — Мерфи бросил взгляд в направлении «Оберона». — Думаю, они не были так уж далеки от истины. Но большую часть составляло то, что люди называли потерянной немецкой наукой… то, во что верили многие нацисты.

— Не понимаю, — покачала головой Леа.

— Ариософия, теория полой земли, использование маятников для принятия решений, доктрина мирового льда… — Мерфи поднял палку и пошевелил угольки в костре. — Все это, конечно, полный бред, но было издано несколько бестселлеров, и их авторы утверждали, что нацисты добились переломных открытий в науке, которые после падения гитлеровского режима намеренно срывались правящими кругами.

— Вполне разумно. — Леа рассеянно потерла губы рукой. — Учитывая, что не было ни войны в Европе, ни уничтожения евреев, Запад, должно быть, не заклеймил нацистов позором так, как в нашей мировой линии. Некоторые их идеи вполне могли быть идеализированы.

— Именно так и произошло, — кивнул Мерфи. — Псевдонаука стала популярной. Это привело к тому, что народ Соединенных Штатов потребовал у правительства приложить больше усилий для расследования… ну, вы понимаете, о чем я говорю… — Его лицо стало мрачным. — Поэтому когда НАСА растаскивали по частям, а Национальная Академия Наук вымаливала милостыню у правительства, Конгресс основал УПИ. Я устроился туда, потому что единственной альтернативой была работа разносчика гамбургеров в «Макдоналдсе».