Фактор жизни

Из пещер гнилых к свободе неба Нас любовь несчастная ведет, Ненависть своим теплом и хлебом Нам судьбу прямую задает.

Том окинул взглядом триконки и пробормотал:

– А судьба нам встречи выбирает…

От входа донесся сигнал.

– Это я, – сказала Арланна.

– Входи.

Том убрал текст стихотворения. Он не был особенно против того, чтобы Арланна увидела стихи, но она могла обратить внимание на то, что в его стихах постоянно повторяется тема открытой жизни и свободы.

Теперь, когда у Тома опять появился инфор, он собирался снова просмотреть уже открытые модули истории Карин. Ведь он сможет останавливать изображение, поворачивать и увеличивать его. Ведь он сможет, преодолевая страх высоты и тошноту, смотреть на ландшафт, открывающийся с высоты необозримого синего неба.

Открывать талисман было очень тяжело, так как он был закодирован под управляющий жест левой руки. Приходилось сильно выгибать правую руку, чтобы имитировать этот жест. От этого у Тома происходили судороги в пальцах.

– У меня не получается! – Арланна почти бросила инфор на черную столешницу.

Они находились в жилой комнате Тома. Мембрана двери ради приличия оставалась прозрачной. Снаружи в центральном помещении общежития ужинали слуги, среди которых был и Жак.

– Что случилось, Арланна?

– Проблема в модуле. Только посмотри на это.

Решетка сорита содержала пятьдесят три силлогизма в виде триконок, связанных сетью из закодированных цветом дуг.

– Ты прежде использовала исчисление с концентрическим контекстом? – Том покрутил дисплей, указав на узел, который медленно развернулся в радужную мозаику. – Никогда не занималась функциональными упражнениями?

– Никогда. – Левый глаз Арланны был подобен драгоценному камню, бирюза с оранжевыми вкраплениями янтаря.

Отсутствие зрачка мешало Тому разгадать выражение второго, здорового глаза девушки.

– Давай, я покажу, чему же меня научил Капитан…

Забавно, что методы Школы для неимущих оказались полезными здесь, на Первой страте.

– А не отложить ли? Твои друзья уже ужинают.

– Знаю, – покачал головой Том. – Я не голоден.

– Я заметила, что ты похудел.

– Ийя-а! – Эхо воинственных криков разносилось по коридору.

От удивления Том резко остановился и чуть не опрокинул тяжелый поднос.

Перламутровые стены пылали цветом вечерней розы, коридор был пуст, и Тому ничего не угрожало.

– Стоп!

Это наверняка голос маэстро да Сильвы. Звона клинков слышно не было.

– Бой в паре!

С сердцем, бьющимся все быстрее, Том поспешил по сводчатому проходу и заглянул в оружейный зал.

Пятьдесят воинов подпрыгнули в воздух, нанося молниеносные удары в направлении Тома.

– Ийя-а! – Они с легкостью приземлились, энергично проделав заключительный удар.

«О Судьба!» – Том присел на низкую скамеечку в нише. Он был заворожен происходящим.

Бело-черные мешковатые тренировочные костюмы, худые фигуры, отрабатывающие удары локтем и кулаком, удары коленом и стопами при обороне против мнимых противников.

– Снова бой в паре. – Голос маэстро да Сильвы будто пронзал заряженную атмосферу зала.

Том напрочь забыл о подносе, стоящем на скамейке рядом.

– Быстрее!

В заранее спланированных, энергичных атаках половина учеников сделала прямой выпад, их противники смогли блокировать и изменить направление удара. Они перебросили атакующих через бедро, и те приземлились на спину.

– Быстрее!

Лишь после того как ушел последний из его усталых и потных студентов, маэстро да Сильва подошел к Тому.

– Извини, что заставил тебя ждать.

– Я не должен был здесь оставаться, маэстро.

– Ну, если кто-нибудь спросит, скажи, что это я задержал тебя.

Том отвесил короткий поклон и обуреваемый противоречивыми чувствами, пошатываясь, направился к выходу.

– М-м-м, выглядит хорошо, – маэстро да Сильва взглянул на поднос, затем перевел взгляд на Тома. – Да?

Том остановился, обернулся.

– Могу я спросить… Чему вы учили их, маэстро? Это трудно назвать фехтованием.

– Какая разница, как это называть? – маэстро пожал плечами. – Мы называем это «пси-два-дао», или «умение расслабляться и концентрироваться в нужный момент».

– Но ученики…

– Они не относятся к дворянам. – Маэстро глотнул сока. – Эти занятия грубоваты для дворянства.

Том снова осмотрел оружейный зал, атмосфера которого все еще оставалась наэлектризована. И, секунду поколебавшись, спросил:

– Любой ли человек может освоить это искусство, маэстро?

Удар.

Том запоминал свои ошибки. Он оказался самым ужасным и неуклюжим, самым плохим учеником из всех.

С новичками занимался помощник тренера. Он внимательно следил за тем, как они выполняют упражнения.

– Береги голову, Коркориган!

Боль пронзила шею Тома.

– Попробуй снова.

Том сделал кувырок вперед и повалился на пол, тяжело дыша.

– Еще раз.

Сгруппировавшись, он отчаянно пробовал уцепиться за лодыжку противника, но снова и снова противник бросал Тома в воздух, и тот падал на мат.

– Медленнее…

Удар. Слишком поздно выставлен блок. Том не мог поднять колено в сторону, поэтому круговое движение ногой было медленным, неуклюжим, и удар направлялся не выше коленной чашечки партнера. В ответ партнер точно попадал по виску Тома.

Откуда был нанесен этот удар? Ответить себе Том не успевал…

Тренировка длилась вечно.

Наконец перешли к упражнениям для тренировки брюшного пресса. Здесь Тому не мешало отсутствие руки, но он все равно отставал от других…

В конце концов он свернулся калачиком, понимая, что больше ничего не сможет сделать.

– Встать!

Лицо заливал пот, и Том почти ничего не видел. Перед его глазами вспыхивали флюоресцирующие искры света. Юноша с трудом передвигал ноги. Постепенно приходили в себя и остальные ученики.