Догма кровоточащих душ

- А у тебя был такой выбор, дедушка? - спрашивала Агатами, затаив дыхание.

Дедушка Пекки возжигал ароматическую палочку со своим любимым запахом орхидеи, больше похожим на запах крови, втягивал дым ноздрями, закрывал глаза и улыбался.

- Нет, Агатами, госпожа ни разу не была ко мне несправедлива.

- А если бы такое случилось, то что бы ты выбрал? - настаивала Агатами.

Дедушка тогда не ответил. Сама же Агатами предпочла бегство. И кто мог обвинить ее в этом?

5

С тех пор ты только и делаешь, что бежишь, Агатами. Ты рано поняла неизбежность смерти, но тебе все еще дорога собственная жизнь. Ты - плохой боец! Дедушка Пекки был бы очень разочарован в своей любимой ученице.

Агатами чувствовала, как кровь сочится из многочисленных порезов. Каждый удар сердца выталкивал еще одну капельку жизни из ее тела.

Нужно встать. Никто не говорил, что будет легко. Умирать всегда тяжело, особенно от рук тех, кто не знаком с госпожой смертью.

Волки. Опять волки. Они устроили настоящую охоту за убегающей Агатами. Они преследуют ее с тех самых пор, когда она потеряла шанс узнать тайну Одного Удара. Удара, который может наносить только сама госпожа смерть.

Ее всегда будут преследовать неудачи. Она притягивает их. Наверное, госпожа смерть вняла просьбам дедушки Пекки и приняла Агатами в собственные ученицы. Теперь и отныне ее путь лежит исключительно через горы трупов.

- Где она?! - кричит кто-то, и темноту прорезают черные лучи фонариков. - Кто-нибудь ее видит?!

- Я попал в нее! Я точно в нее попал!

Глупец. Агатами беззвучно смеется, и ей становится легче. Шутник. Он думает, что многозарядная штуковина в его руках владеет тайной смерти? Тайной пяти, семи, или, на худой конец, ста тридцати семи ударов?!

- Обыщите здесь все, - приказывает голос. Волчий голос. Ведь мы с тобой уже встречались, волк. Ты раздавил меня тогда, уничтожил, но я вновь возродилась!

В лежащих вокруг телах еще хранилось тепло. Они как будто обогревают мерзнущую Агатами. Госпожа смерть предпочитает медленно поглощать свои жертвы, тщательно высасывая из уже пустых оболочек мельчайшие крохи, остатки жизни. А еще есть раскаленные железки, бездумно плюющиеся стальными жалами. Одна из них упирается тупым рылом в бок Агатами. Словно ласковый щенок. Агатами ощупывает ребристое тело и осторожно подтягивает к себе. Сейчас повеселимся, волки.

- Здесь - чисто!

- У меня тоже чисто!

Агатами хихикает. Любители чистоты. Да тут некуда ступить от трупов, крови и кусков мяса. Предстоит грандиозная уборка. Потом. Когда все закончится.

- Ищите, она должна быть там!

Приближаются осторожные шаги. Волку кажется, что он крадется, тихо пробирается среди истерзанных тел своих собратьев, высвечивая их инфракрасным фонариком. Он боится. Он воняет страхом. А еще он ненавидит. Он выпил бы из Агатами кровь за то, что она сделала.

Мы еще посмотрим - кто чью кровь попробует, мысленно обещает Агатами.

- Здесь, - говорит волк. - Я вижу ее. Девчонка!

- Она жива?

- Не знаю. Она вся в крови.

- Можешь подойти ближе?

Конечно, можешь, милостиво разрешает Агатами. Подойди ближе и ничего не бойся, волк. Смерть будет легкой и приятной. Только глупцы думают, что чем мучительнее боль, тем быстрее госпожа смерть забирает жизнь. Только глупцы надеются на автоматы, ножи и бронежилеты.

В темноте разгораются красные точки волчьих глаз, лязгает броня и тяжелый пулемет. Волк стоит над ней и разглядывает. Девчонка. Перепачканная кровью девчонка в драной одежде. Волосы слиплись в противные сосульки.

Волк трогает ее ногой. Тяжелый ботинок попадает по колотой ране, и Агатами дергается от боли.

- Командир, она живая!

- Держись от нее подальше!

Хороший совет, очень дельный совет, но он, увы, запоздал. Волк уже мертв. Он еще не верит в свою смерть, он не понимает, почему мир вокруг него стал вращаться, а ослабевшие руки нажимают на гашетку, выкашивая своих же собратьев.

- А-а-а-а!!!

Агатами прижимает теплую железку к щеке и улыбается. Госпожа смерть должна остаться довольной своей ученицей.

Ответные пулеметные очереди сходятся на мертвой фигуре, отбрасывают ее в груду тел. Еще один.

- Не стрелять! Не стрелять!

Тоже мудрый совет. Срикошетившие пули жужжат в тесном пространстве. Затем наступает тишина. Зловещая тишина. Тьма и тишина - лучшие союзники смерти, которой безразлично, чьи души она извлечет из тел, освободит от мяса, крови и страстей, кто еще станет так же безразлично справедлив, как и сама госпожа.

В чем смысл смерти? Кто может знать его? Даже Бессердечный Принц должен бояться госпожи смерти. Во всяком случае, Агатами на это надеется. Иначе все бесполезно.

Ацилут. Высокая антрацитовая башня, основанием упирающаяся в мир людей, а шпилем уходящая в Черную Луну. Башня, где в собственном одиночестве заточен Такэси Итиро. Итиро, которого ни одно живое существо не может ненавидеть. Потому, что... Потому, что таковыми они созданы.

"Ты никогда не сможешь его убить, куколка, - говорил ей страшный человек, которого называли Императорским Оком. - Ты идеальный убийца, но даже тебе не совладать с ним".

Она распята внутри грохочущей машины, стальные резцы приближаются к голой коже, чтобы вытатуировать на ней смертельный приговор. И лишь около самого рта торчит штырь с круглой резиновой насадкой, на которой отпечатались зубы предыдущих жертв.

"Если хочешь кричать - кричи, - наклоняется к ней Императорское Око, а создание в громадном, наполненном золотым свечением аквариуме, шевелит ручками и ножками, и из динамиков доносится скрипучий, синтезированный смех. - Но советую тебе, куколка, вцепиться зубами вот в эту штучку. Будет немного легче, поверь мне".

"Пошел ты, - цедит сквозь зубы Агатами. - Пошел ты..."

Вращаются колеса зубчатой передачи, на тело брызжет горячая смазка, лезвия безжалостно вгрызаются в кожу, выводя по ее окровавленной поверхности разноцветное безумие ненависти. Да, ненависти. Теперь глупая Агатами знает собственное предназначение.

Она вырезано у нее на теле.

Личный Враг Бога.

Вот как ее теперь зовут. Личный Враг Бога. И любой, кто встанет между ней и богом, умрет...

Все, лежать бесполезно. Ее время истекло. Кончилось время ожидания в засаде. Пора выходить на охоту. Посади на привязь ягненка, и его блеяние привлечет волка. Посади на привязь волка, и его вой привлечет еще более жуткого хищника. Хищника хищников.

Агатами движется сквозь плотный воздух. Тьма распалась на отдельные сгустки. Каждый сгусток - волк. Они сторожат преддверие Ацилута. Потому, что войти должен только достойный. Лишь достойный имеет право сразиться с богом.

Они думают, что она испугается мрака. Они взяли себе в союзники ночь, но у ночи давний контракт с кланом Агатами. Ночь предаст любого, кроме своих адептов.

Как видятся волки со стороны госпожи смерти? Словно бронированные башни возвышаются на самом краю жизни, чересчур неуклюжие, неповоротливые в своих доспехах, сверх всякой меры уверенные в собственных пулеметах и огнеметах. Упрятанные под стальные маски лица просто лучатся самонадеянностью. Они мнят себя господами чужой жизни, но недостойны даже на рабство у госпожи смерти...

Прыжок, руки скользят по броне, но пред ударами смерти не устоит ничто. В этом их великая тайна. Раз, два... Да, дедушка Пекки, твоя любимая ученица теперь обладает секретом двух ударов!

Пальцы проникают вглубь чужой жизни и извлекают жемчужину. Прими, госпожа смерть, сей великий дар.

Шаг в сторону и еще два удара. Шаг вперед, первый удар, второй удар. Агатами танцует со смертью. Она чувствует, что холодные руки госпожи придерживают ее талию, она слышит мелодию, ритм.

- Она здесь! Она где-то здесь!

- Огня! Огня!

Тьма рвется потоками жидкого пламени, огненная дорожка простирается по грудам мертвецов, окутывает их багрово-черным саваном, и они начинают пылать, потрескивая и шевелясь от взрывающегося в патронташах боезапаса. А со стороны кажется, что убитые ворочаются от боли и пытаются выбраться на берега напалмовой реки.