Млечный Путь №1 (1) 2012

По трассе несся не хуже автогонщика. Боялся только, что на дороге попадется гаишник и его придется убить, потому что останавливаться Олег не собирался.

– Терпи, терпи, родная. Сейчас, уже сейчас, – Олег говорил без передышки всякую успокоительную чушь и боялся замолчать, потому что тогда весь мир наполнялся тихим жалобным стоном Лизы. И у Олега сносило крышу.

Под родильным залом было пусто. Лиза рожала одна. Олег слышал ее слабый крик, и его колотило мелкой дрожью. Сейчас, как никогда, он ненавидел того неизвестного ему ублюдка, который обрек его девочку на все это. – Ненавижу, ненавижу, – шептал Олег и сжимал кулаки.

Лиза закричала громче, у Олега по спине побежали мурашки. В этот момент дверь отворилась. Олег вскочил. Молодой доктор с бородкой и красными, усталыми глазами сел на подоконник, приоткрыл окно и закурил.

Олег подошел к нему.

– Как там она? – робко спросил Олег, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал.

Доктор даже не взглянул в его сторону. Он сосредоточенно изучал струйку сизого дыма, на фоне темного неба.

– Рожает… – наконец отозвался он.

Раздался отчетливый крик Лизы. Олег похолодел.

– Послушайте. Ей же плохо, наверное… Она кричит… – в горле пересохло, и Олег замолчал.

– Рожает… – безразлично повторил доктор, все так же любуясь пейзажем.

Олега затрясло:

– Да я и без тебя, урод, знаю, что она рожает! – заорал он. – Ты сделай что-нибудь, чтобы ей легче стало. Ты же врач, так тебя раз эдак!

Доктор медленно, очень медленно повернул голову и смерил Олега взглядом с ног до головы. Это у него здорово получилось. Он все увидел: и розовые штанишки, и тапочки, и брюхо голое, и небритую рожу.

– В чем дело, папаша? – негромко, с презрением (ему на сцене место с таким умением эмоции передавать). – Ты проспись сначала, а потом рекомендации давай, умник. Или ты в дыню захотел?

Олег чувствовал себя ужасно зависимым от этого молодого хама. Ведь там была Лиза, и только этот урод и мог ей помочь! Он сбавил тон.

– Слушай, парень, – хрипло произнес Олег. – Я отец этой девочки. Ты прости, что я так… нервы сдали… Ты сделай все, что можно… Я заплачу, сколько скажешь, столько и заплачу…

Врач хмыкнул презрительно:

– А сколько же ты можешь? – он прямо захлебывался собственной иронией. – Папаша. Ты бы лучше сотку не пожалел на аборт, сейчас бы и не парился…

Олег схватил доктора за загривок и со всего маху плашмя мордой, животом, припечатал к стене. Доктор был моложе и выше, но он явно не ожидал от Олега такой агрессии, и это его погубило. Потом Олег лупил его по чему попало. Доктор орал визгливо и матерно, но подняться никак не мог. Откуда-то набежали тетки, все в белых халатах. Они визжали и кудахтали, белые и шумные, точно куры в курятнике. А потом на удивление быстро появилась милиция. С представителями закона Олег драться не стал, да он и не мог, потому что лежал на животе на кафельном полу, а на нем сидело десяток теток-куриц. Доктор же скорчился в углу и вытирал белым халатом разбитую рожу. Молодой сержант надел на Олега наручники и подтолкнул в спину.

– Вот-вот, – ворчал Олег. – Когда вы действительно нужны, вас не дождешься.

Они вышли во двор. Олег остановился.

– Дай закурить. – Он исподлобья взглянул на сержанта. Тот достал сигареты, на секунду задумался и снял с Олега наручники. Закурили.

– Слушай, сержант, – заговорил Олег. – Оставь меня здесь. У меня там дочь рожает, а этот вышел, хамить стал… – Он только рукой махнул.

– Документы есть? – осведомился сержант.

Олег подошел к машине. Сержант присвистнул.

– Это твоя, что ли? – произнес он с недоверием.

– Моя, – Олег открыл машину и полез в салон. – Вот, – он протянул сержанту пачку купюр. – Документы дома оставил. Ночью схватки у нее начались. Не до того было…

Сержант улыбнулся. Сказал: «Ты здесь не буянь» и ушел. Денег он не взял.

Солнце поднялось уже довольно высоко. По земле полосой тянулась серая дымка утреннего тумана. Светлое, августовское утро. Между двумя склоненными ивами, обхватив голову руками, сидел Олег. Под родильный зал его не пустили и даже окошко в приемном отделении на его призывный стук не открывали. Поэтому Олег находился в полном неведении. Он давно уже потерял счет времени, и в его голове образовалась тягучая, свинцовая масса.

Внезапно тихий шорох или стук вывели Олега из оцепенения. Он даже не услышал его, скорее просто почувствовал. Олег поднял голову. В окне, прямо перед ним, на первом этаже возникла Лиза. Бледная, как привидение, какая-то совсем маленькая. Олег встал. Он с тревогой смотрел, какая она измученная, тени вокруг глаз, а на губах слабая тень улыбки.

– Лизонька… – одними губами прошептал Олег. – Как ты?

Она кивнула, улыбнулась шире. Потом склонилась, долго возилась на подоконнике и, наконец, прижала к стеклу кусок газеты или журнала, на котором поверх печатного текста крупно было выведено слово «Даша».

Олег несколько раз тупо прочитал это имя, и оно не вызвало никакого отклика в мозгах. Он посмотрел на Лизу и внезапно прозрел.

– Даша, – прошептал он.

Олег засмеялся, прижал обе руки к губам и послал этот поцелуй Лизе. А в носу защекотало, и щеки стали мокрыми. Олег отступил на шаг, споткнулся и плюхнулся на траву. Лиза засмеялась и тоже почему-то заплакала. Олег посмотрел на ясное, без единого облачка, небо и вдруг заорал:

– Даша! Да-а-а-ша! Светлое, благословенное утро. Олег был счастлив.

4

Октябрь. Теплый и сухой, залитый золотом и багрянцем. Ночью было невероятно приятно засыпать в тишине и прохладе, слушая, как шуршат, опадая, листья. Олег подолгу сидел у раскрытого окна и пытался поймать едва уловимый шорох листопада. Дом готовили к зимовке. Сворачивали поливочные шланги, наводили порядок в беседках и время от времени сгребали листья в огромные кучи.

В воскресенье с самого утра все занимались хозяйственными делами. Точнее, пытались ими заниматься. Потому что в доме гостила Женька, и она организовала массовые валяния по свеженасыпанным кучам опавших листьев. Весело было невероятно, все шумели и орали так громко, что разбудили Дашу. Лиза отправилась успокаивать дочку, Андрей испарился куда-то, а Женька с Нелей пошли на кухню, так как после такой веселухи всем очень захотелось есть. Олег остался один, он медленно прохаживался по двору – поливочные шланги, словно удавы, пересекали его и исчезали в саду, листьев во дворе стало еще больше, чем было, в общем, работы не убавилось, а прибавилось. Олег улыбнулся. В углу двора, под навесом, в шезлонге, дремала Лиза, рядом в колясочке спала Даша. Лиза хотела, чтобы дочка все время была на свежем воздухе, вот Олег и устроил им этот уголок. Он долго и с нежностью смотрел на круглолицую смугляночку-внучку. Ну вот. Что же может быть очаровательней? Олег осторожно поцеловал пухлую Дашину ручку и поплотнее укутал Лизу пледом. Холодает, пора девчонкам перебираться в дом. Самому же в дом идти не хотелось. Олег направился в сад. В саду была все та же октябрьская меланхолия. Олег сел на скамейку и закрыл глаза. Жизнь его наладилась: друзья, семья, работа. Все оказалось не так страшно и не так сложно, как казалось вначале. Олег сумел выжить и даже стать счастливым. Теперь он и сам уже верил в версию с амнезией. Ведь как иначе? Да и не важно это теперь. Что-то произошло, пусть необъяснимое, но это что-то спасло его семью, и ему самому не дало стать полным дерьмом. Единственной каплей дегтя оставались отношения с Нелей, здесь было что-то не так, но Олег не заморачивался. А Неля была счастлива уже тем, что у нее наконец-то была нормальная семья. А Олег надеялся, что со временем все встанет на свои места.

Он посидел немного и почувствовал, что продрог. Олег поднялся и хотел уже пойти в дом и сменить шорты на брюки, как вдруг услышал чей-то разговор из глубины сада. Олег пошел на звук. У калитки, по-семейному названной «аварийный выход», он увидел Нелю и высокого широкоплечего мужчину. Олег подошел поближе и остановился за деревом. Мужик был незнакомый, сложенный изумительно (видимо и ночевал в спортивном зале), твердое, словно из гранита высеченное, лицо. Он был красив, несмотря на крупные и несколько резкие черты лица, но что больше поразило Олега – он узнал его. Точнее, не узнал, но был уверен, что знает его, наверняка знает, только вспомнить никак не мог, кто же это. Странно, но этот мужик был первым, вызвавшим у Олега смутное воспоминание, хоть еще и не оформившееся. Олег прислушался.