Сущность зла

- Вы не посмеете! – рука Мэя стала сама собой шарить по столу в поисках чего-нибудь тяжелого. Баррис только пожал плечами:

- К сожалению, я вынужден вести бюджет компании так, чтобы она не разорилась. Это лишь бизнес – и только. Так или иначе – но я получу свои деньги обратно. Но вам повезло, мистер Мэй, я хладнокровный человек. Поэтому даю вам десять часов на размышление.

- Баррис, – начал Мэй.

- Время – деньги, – напомнил Баррис, – А стоимость этой беседы может перевалить расходы на мистера Арбора.

- Баррис! – закричал капитан, но экран уже погас. Он подошел к опустевшей стене и бессильно ударил по ней кулаком. – Я просто хотел, чтобы все по справедливости, – сказал он в стену. – Все, что я хотел, – это оплатить ремонт этого корабля, будь он неладен.

- Если позволите вопрос, капитан, – раздался из угла вежливый голос мистербоба, – что значит упомянутая в этой беседе компания Нимрев?

Мэй отвернулся от стены.

- Одежда, – ответил он. – Ну, всякие экзотические меха. Чертовски дорогое удовольствие. Компания знаменита своей коллекцией безумно дорогих шуб и одеяний редкой природы. Каждый из мехов оценивается по официальному каталогу в соответствии с числом заготовщиков, погибших при его получении.

Голова мистербоба задергалась.

- Мне не нравится, что мистергерцог устраивается на такую работу.

Мэй потер подбородок, вспоминая, что давно не брился.

- Такое никому не понравится. На Нимрев-компани работают только самоубийцы.

- Значит, вы должны позволить мне побывать в корпорации «Сущность». Мне, кстати, самому давно интересно, чем они там занимаются.

- Об этом даже говорить не стоит, – отрезал Мэй. – Они там начнут над вами экспериментировать. Этого я не позволю ни в каком случае. Да и Герцог не простит мне такого решения, – капитан вздохнул, – наверное.

- Значит, пускай экспериментируют над мистергерцогом?

Мэй сделал еще один круг по кабинету походкой приговоренного гладиатора. Он пытался хоть немного успокоиться, чтобы остальные члены экипажа не прочли, какая буря сейчас поднялась в душе капитана.

- Вы просто не понимаете, мистербоб. Это тот случай, когда ваша жизнь стоит намного дороже, чем ...чем даже жизнь Герцога.

- Но разве жизнь не одинаково дорога во всех своих формах и проявлениях?

- Я не хочу, чтобы это привело к межрасовому конфликту. Память о той войне свежа, как рана. Хотите вы этого или нет, ваша жизнь для нас намного ценнее, чем Герцога.

- Но моя жизнь... ничего не значит для вашей расы.

- Все понятно, но вы попытайтесь взглянуть на это с другой стороны, со стороны Разумных А-форм, как вы их любите называть. Вы наконец установили мирные отношения с когда-то враждебной расой, с которой вас связывала застарелая вражда, растянувшаяся на долгие годы. И вот в ваш мир прибывает первая делегация, с исключительно дипломатическими целями, первая ласточка мира. И вскоре выясняется, что вы продаете эту ласточку мира первому встречному. Как после этого к вам отнестись?

- Вы говорите о продаже в рабство, – заметил мистербоб. Теперь я понял. Да, это трещина в хитине... то есть, извините, я хотел сказать, серьезный просчет.

- Это больше, чем просто «трещина в хитине». После такого инцидента с нами прервут дипломатические отношения представители других рас. И все это, в конечном счете, может стать причиной новых войн.

- Значит, на карту поставлены жизни. И состояние мира так хрупко, что висит на волоске, и все зависит от одной ошибки, стоит сделать один неверный шаг... – весьма интересная дилемма.

- И потом, здесь не последнюю роль играет жадность. Я тоже опасаюсь за свою шкуру, что случится со мной при таком повороте событий. И еще меня беспокоит, что случится потом с Вонном, Винтерсом и Питером Чиба. Хотелось бы также знать, что будет с Роз и с другими представителями разумных существ. Небезразлична мне также судьба Барриса и других моих врагов. Вообще-то я из секты Активных Примиренцев С Действительностью. Помните, что я вам рассказывал про Бахмана и его план похищения вас вместе с остальными с Хергеста Риджа? И если я отдам вас в руки Барриса и его лаборантов, то поступлю ничем не лучше Бахмана.

Головка арколианца вновь качнулась на тонкой шее, словно фонарик под ветром убеждений капитана.

- Так вот что вы называете репутацией, которая оценивается превыше самой жизни? Вы не хотите поступиться репутацией?

- Никогда, – сказал капитан. По крайней мере, этого не может быть. Но иногда так случается.

- Да, – затрещал арколианец. – Достойный поступок, достойное поведение. Теперь я понимаю вас, капитан. Мне многое открылось, благодарю вас. Это великолепная дилемма, с которой приходится сталкиваться человеческому рассудку. Значит, или вы – или вас. Очень утонченно.

Не хочу усложнять вашей дилеммы, джеймсоджеймс, но, думаю, что и мне со своей стороны придется объяснить вам кое-что. Это касается традиций моей расы. Возможно, это скажется на решении, которое вы примите. Как посол и чрезвычайный полномочный советник я требую выслушать все стороны до конца.

- С уважением отнесусь ко всему, что вы тут скажете, советник. Говорите.

мистербоб поднялся и зашаркал по полу, подражая озабоченной походке капитана.

- Если бы ваши обонятельные органы были развиты чуть получше, я смог бы объяснить вам подробнее историю моей расы и причину, по которой жизнь так мало значит для нас. Позвольте мне в таком случае, для простоты, произвести кардиологическую вивисекцию.

- О-о! – мягко сказал Мэй, – я так понял, вы хотите сказать: «позвольте приступить прямо к делу» или «резать правду-матку».

- Интересная идиома, – призадумался арколианец. – Три вещи воодушевляют мою нацию и мою расу: призыв к бою, дурные новости и возможность чему-либо научиться.

- Не могу не сказать того же и о нашей расе.

- И все же разница между нами есть.

- Еще бы. Мы ведь не смотрим ваши эротические фильмы.

- Не только. Я обоняю, что ваша раса не удовлетворена, пока она побеждает и завоевывает. А наша не удовлетворена, пока не ассимилируется. То есть, пока не воспримет все, что может принести ей любое вмешательство со стороны. Мы, если можно так выразиться, женский тип расы, или «мама». А вы, стало быть, выступаете в роли «папы».

При этих словах мистербоб сделал жест, заставивший Мэя осмотреть себя с головы до пят. – То, что вы видите во мне, – это результат наших попыток более эффективно контактировать с вами. То есть – арколианец вовсе не то, что вы видите перед собой. Это лишь наша пока слабая попытка взаимодействовать с вами. Пожалуйста, не требуйте детальных пояснений, не спрашивайте больше ничего. У вас просто хитин треснет.

- Ну не трескался же до сих пор, – пробормотал заинтригованный капитан. – Продолжайте.

- И, как вы совершенно справедливо заметили, более всего нас потрясло ваше отношение к жизни в разных ее формах и проявлениях. Ведь вы на деле можете продавать и покупать ее...

- В общем, раса лицемеров, что и говорить...

- И это наряду с трепетным отношением к жизни, которое превосходит все мыслимое и немыслимое наше понимание. Готовность жертвовать собой и вместе с тем – покупать. Как может это уживаться в одном разуме? Идея пожертвования или личной расплаты. Это непостижимо для нашей культуры. У нас достаточно добровольцев, готовых отдать себя самым смелым медицинским исследованиям, если это идет на пользу расе. При этом все воспринимается, как само собой разумеющееся, как вклад в будущее и забота о потомстве. Ведь для всякого размножения организм с готовностью жертвует своей частью.

- Ну, это почти то же самое...

- Нет, – решительно сказал мистербоб. – Это совсем не одно и то же, джеймсоджеймс. Любой отдельно взятый арколианец в критический момент может выбрать между жизнью и смертью. Он переходит в «Я-форму», без сожаления или протеста. Тут нет такого шага, который вы назвали бы прыжком в огонь.

- Теперь я обоняю это. Похоже, до меня дошло. Все на благо общества или кукиш в кармане.