Сущность зла

Сунув руки в карманы куртки, Вонн разглядывал звезды, прислушиваясь к стрекотанию насекомых.

- Напоминает начало славных дел, – сказал он. – Корабль, севший у большой дороги, рядом грузовик, битком набитый сорвиголовами, а на подходе конвой с драгоценностями...

- Вонн, – проворчал из-за капота Мэй, изображавший из себя автомеханика, – заткнись.

Наемник рассмеялся.

- Да я тоже, понимаешь, немного нервничаю.

- Ладно, – оборвал его Мэй, – и я держу пари: нервы не мешают тебе поступать правильно, не так ли? – он прервал на миг свою речь, зубы его лязгали в темноте, как у волка-оборотня.

- Дай шанс, Мэй. Судьба наемника переменчива, как подброшенная монета никогда не знаешь, как выпадет.

- Уж это точно. Монеты вы все горазды подбрасывать, особенно в трактире.

- Ну, уже хватит о том случае, – взмолился Вонн, который простить себе не мог, что не успел тогда остановить Герцога.

- Хорошо, когда сидишь в окопе в самом огне, и считаешь, сколько еще пуль пролетит мимо, пока тебе выплатят гонорар. И никаких угрызений – всегда есть кому ответить за то, что ты делаешь.

Вонн недоуменно пожал плечами:

- Это дает мне шанс показать на что я способен.

- Будь так добр, – попросил Мэй. – Не думай – это все, о чем тебя просят... Радуйся – ведь все, что ты умеешь в жизни, – это убивать.

- Но я не убийца, – стал защищаться Вонн.

- Ты знаешь, о чем я говорю.

- Да, – согласился Вонн. Тебя беспокоит, что все повесили на Винтерса. Но он малый опытный, свое дело знает.

- Только никакой самодеятельности. Все, что он должен сделать: забраться в грузовик, который повезет Герцога, и гнать, что есть мочи к «Незабвенной». С остальным мы разберемся.

- Еще бы, – Вонн неспешно обошел грузовик и, распахнув полу, проверил короткоствольный автомат, свисавший с левого плеча.

- У тебя не будет времени этим воспользоваться, – предупредил Мэй, захлопывая капот. – И потом, я не хочу этого, даже если ты накачался наркотиков.

- Папаша, я никогда не иду вперед, не прикрыв задницы.

- Тогда почему не носишь бронежилет? Вонн застегнул куртку и похлопал по груди:

- Мало места.

- Ты с головой-то дружишь, парень? Смотри только, не задень мистербоба.

- Ну, что вы, капитан. Не будем о самом святом. Вы же теперь растете как дипломат. Кстати, а с чего это вы взяли, что я принимаю какие-то наркотики? Подчеркиваю «какие-то», потому что меня это, может быть, априори оскорбляет. Должна же быть какая-то презумпция невинности.

- Невиновности, болван.

- И все-таки я настаиваю на пояснении. Кто вам сказал?

Мэй только покачал головой и отошел в сторону. Он взобрался на место водителя.

- джеймсоджеймс, – донеслось из кузова, – еще не время для «погрома»?

- Уже скоро, – сказал Мэй.

- Лезут тут всякие, – проворчал Вонн, забираясь на пассажирское место.

- Самое забавное в этой ситуации, – сказал мистербоб, – что я ощущаю странную смесь запахов. От вас прямо-таки смердит опасностью, в то время как мистервонн лишь слабо пахнет ожиданием и предчувствием.

- Все зависит от того, как часто бываешь в таких переделках, – пояснил Мэй. – Вы понимаете, через что вам предстоит пройти, советник?

- Само собой, – услышал он из кузова, затем послышался шорох – как будто инопланетянин устраивался поудобнее. Я как наживка для того, чтобы выманить тех, кто привезет мистергерцога, и притом дурно пахнущая, прошу прощения, приманка. Тогда верзила сядет за руль вместо них.

- Вот это по-нашему! – одобрил Мэй. – Все понял с полуслова, даром что заморский гость. Вот у кого учиться надо, – укоризненно посмотрел он в сторону Вонна.

- Ну, командир... может, хватит?

- Ладно, – сжалился капитан. – Отдыхайте.

- И, как только мистервонн распахнет им двери, чтобы показать меня, я «выключу» его. А потом, когда он уберется с моего пути, устрою им настоящую газовую атаку... И от этого они... как вы там говорили, мистервонн «перестанут контролировать кишку»?

- Не совсем, – откликнулся Вонн. – Но это введет их в состояние временной дезориентации, прострации и отключки. Пока они очухаются, я впрыгну к вам, а Мэй с Винтерсом помчат наперегонки к «Незабвенной». Их грузовиком мы блокируем дорогу, а сами заедем в грузовой отсек «Незабвенной» и Питер Чиба помчит нас к звездам. Неважно куда, главное – подальше отсюда.

- Теперь я все понял.

- Это хорошо. А теперь, ответьте, пожалуйста, многоуважаемый посол, поняли ли вы то, чего делать не должны ни в коем случае? – обратился к нему с вопросом Мэй. – Я не хочу, чтобы дело доходило до крайностей. Это не повредит вашей репутации.

Ответом мистербоба стал какой-то известковый запах, со скрытой нотой чего-то острого.

- Мистервонн, все же – вы унюхали то, что я пытался вам объяснить?

- Простите, мистербоб, но я не могу... – Вонн обернулся, чтобы взглянуть на арколианца, и тут вдруг его голос сорвался, как будто его внезапно схватили за горло. Он хватил ртом воздух, выдавил: «Прошу прошения» и выпрыгнул из машины. Мэй увидел, как он достает из кармана коробочку и вытряхивает на ладонь какие-то пилюли.

- Сочувствую, – сказал Мэй. – Этих нейроподавителей хватает ненадолго. Особенно в ситуациях повышенного стресса. Что ж, по крайней мере, ты напугаешь их одним своим видом.

- Еще бы. Я вот что хочу сказать, джеймсоджеймс... Вся эта ситуация вообще вызывает странное ощущение. Это, конечно, только от страха, но меня все больше интересует – что за эксперименты они собираются ставить на мне? У вас часто экспериментируют над себе подобными?

Мэй кивнул:

- Почему вы думаете, что Вонн останется в деле? Вонн тем временем вернулся, вытирая рот рукавом.

- Прошу прощения, – заявил он и выразительно потряс коробочкой с пилюлями. – Эта штука работает не так, как хотелось бы.

- Я могу сделать вам сеанс релаксирующей ароматерапии, мистервонн.

- Оставим это пока, – распорядился Мэй. – Берегите силы для главной атаки.

Из фургона послышалось кудахтанье, более всего напоминающее смех.

- Как это похоже на вас, А-формистов! Вы считаете, что меньше говорить – значит, беречь силы. Какое заблуждение! Пахнуть – это очень естественный процесс, не вызывающий никакого напряжения в организме. Для нас пахнуть – то же, что для вас «болтать». Чем больше говоришь, тем больше заряжаешься энергией от собеседника...

- Я это знаю, – отрезал Мэй. – Но говорить убедительно – порой требует больших затрат душевной энергии. Мне же хочется, чтобы вы выступили сегодня как можно убедительнее. Кроме того, я хочу, чтобы получилась хорошая психическая атака. Поубедительнее, пожалуйста, мистер Вонн, мы очень надеемся на полет вашего воображения... и, думаю, это сыграет нам на руку.

- Вот спасибо, напарничек, – проворчал Вонн. – А мама всегда говорила мне, что врать нехорошо. Помнится, Андерс рассказывал, что надо выстоять против своего страха, а я никогда особенно и не паниковал. – Он нервно застучал ногой по днищу автомобиля. – Но куда запропастились эти черти?

Мэй посмотрел на часы.

- Должно быть, какой-нибудь...

В этот момент слова его были прерваны громким треском рации, вмонтированной в панели управления между передними сиденьями.

- Счастливчик, ты слышишь меня, – донесся голос Винтерса. – Выходи на связь! Это я, Верзила, прием!

- Видимо, парню понравились позывные, – прокомментировал Вонн.

- Что там случилось? – озадачился капитан, не спеша откликаться и заранее обдумывая, что скажет Винтерсу в зависимости от сложившейся обстановки.

- Где же ты, Счастливчик, – продолжал заклинать Винтерс, – Это я, твой Верзила, откликнись...

Мэй чертыхнулся и схватил трубку. Вонн в этот момент перехватил его руку и примирительно сказал:

- Мы все сейчас на взводе, капитан.

Коммерсант кивнул. Здравый голос рассудка всегда вовремя просыпался в нем. Капитан в нем привык к словам «Аврал!» и Полундра!», но благоразумный торговец, больше привыкший к словам «почем» и «сколько», не давал ему разойтись на всю катушку.