Станция Солярис

мог припомнить, чтобы когда-нибудь раньше, в той, прежней, жизни, у нее было такое решительное выражение лица. Снаут издал какой-то неопределенный звук и повел вертолет на снижение.

- Рискуешь, Кельвин, - сказал он спустя несколько секунд. - А вдруг все это внезапно развалится на части и уйдет в глубину? - он, кажется, цитировал показания Бертона.

- Посмотрим, - отозвался я. - Думаю, такое не случится, и ты это знаешь, Снаут. Я зайду только в один дом. Только в один, любой. И все.

Нельзя сказать, что мне не было страшно. Да, я боялся, но совсем не того, о чем говорил Снаут. Я боялся встречи с чужой памятью...

Кровавый закат окончательно померк, и темнота сразу же сгустилась, словно только и ждала этого момента. Снаут включил носовой и нижний прожекторы, и в их ярком сиянии стали отчетливо видны приближающиеся крыши зданий. Кое-где в окнах горел свет - я мог поклясться, что раньше они были темными - и мне стало совсем не по себе.

- Садись вон там, у крыльца, - я показал рукой на вымощенную подобием тускло блестящего булыжника широкую круглую площадку перед двухэтажным домом - таких было много в нашем Четвертом Пригороде.

Слева от входной двери находилось занавешенное белыми шторами освещенное окно.

Снаут молча кивнул и очень мягко, без толчка, посадил машину на камни.

- Глушить двигатели не буду, - сказал он, пристально глядя на меня. Ступай, Кельвин, удовлетвори свое любопытство. Поставь очередную точку над "i". Только не задерживайся.

Я вновь натянул кислородную маску и повернулся к Хари. Она уже тоже была в маске. Я открыл дверцу, выдвинул короткий трап и осторожно спустился на подобие каменной мостовой. Опора под ногами казалась прочной и вряд ли можно было ожидать, что она вдруг разверзнется черным провалом. Я подал руку Хари, и когда она очутилась рядом со мной, помахал Снауту, не сводящему с нас глаз. И медленно направился к крыльцу.

Входная дверь оказалась не запертой. Я толкнул ее и шагнул в коридор, освещенный квадратной плитой светильника, вмонтированного в потолок.

Там были еще две двери - слева от меня и впереди, в дальней стене, - и лестница, ведущая наверх. Все это: пол, стены, двери, лестница - было очень похоже на настоящее. Оставалось только гадать, откуда океан берет "строительные материалы" и каким образом, с помощью каких процессов творит копии объектов, воссоздавая даже некоторые мелкие детали типа кружевных завитушек на лестничных перилах.

А как он создает свои "геометрические симфонии" - симметриады?..

Возможно, сотворить этот дом для него было так же легко, как для меня оставить след своего пальца на мониторе компьютера.

Мне очень не хотелось открывать дверь, ведущую в комнату с белыми шторами, где горел свет. Не то чтобы я боялся, просто мне было как-то неприятно, как-то не по себе... словно я собирался подсматривать, словно намеревался увидеть то, что не предназначалось для моих глаз...

Но я знал, что не уйду отсюда, не удостоверившись.

Медленно, как во сне,