Журнал «Если», 2002 № 07

Гипотеза о болезни разом отпала. Про его способности к русскому языку говорил и тот человек, приехавший за ним в комнату милиции. «А Виктория ведет себя так, будто давно меня знает, — пронеслось в голове у эколога. — И шустрый человек разговаривал, как старый знакомый. Вероятно, это он и есть Михаил Владиславович. Все эти люди явно принимают меня за кого-то другого. Но за кого и почему? Причем здесь древнегреческий, итальянский и французский?»

А может, все это только продолжение причудливого сна?..

Машинально он взял таз и поставил себе на колени. Девица Виктория наклонила кувшин, и он, подставив под струю руки, стал умываться.

Вода оказалась прохладной и приятно бодрила. В снах такой не бывает… Следовательно, вовсе не порождением сновидений была и эта королевская кровать с высоким балдахином и шелковыми занавесями.

Когда кандидат наук покончил с умыванием, Виктория легким движением убрала таз и протянула ему полотенце.

— Одевайтесь, сударь, скоро я зайду за вами, чтобы проводить на завтрак, — молвила девица, не сводя с него лукавых глаз, и ушла куда-то за изголовье кровати.

В одно мгновение эколог вскочил на ноги и огляделся по сторонам. Оказалось, роскошная кровать стоит посреди большой комнаты, изголовьем к стене, затянутой синим шелком. Из мебели здесь были четыре кресла (их сиденья и высокие спинки были обиты цветной кожей с тиснением), массивный стол со слегка наклонной доской, где лежало несколько увесистых фолиантов, и резной сундук на невысоких полукруглых ножках. Был и тяжеловесный шкаф, на полках которого виднелись толстые корешки книг, явно старинных.

Еще один предмет обстановки — внушительные, размером со шкаф, напольные часы. Позже выяснилось, что они негромко отбивали время каждые четверть часа.

В кресле рядом с кроватью лежала одежда, но, глянув на нее, кандидат наук вконец растерялся. Вместо джинсов, свитера и всего остального здесь были узкие штаны, похожие на рейтузы, белая рубаха с большим отложным воротником и что-то вроде куртки из темного сукна, заставившее научного сотрудника припомнить старинное слово «колет», знакомое по историческим романам. Рядом стояли изящные и легкие на вид полусапожки из тонкой кожи.

Он опустился в другое кресло, напротив, и стал сосредоточенно рассматривать эту маскарадную одежду. Одежда пропадать не желала. Эколог закрыл глаза и стал раскачиваться из стороны в сторону. От этого неожиданно стало как-то легче. Кандидат наук сосредоточился и постарался привести мысли хоть в какой-то порядок.

Единственным, не подлежавшим сомнению, было то, что его приняли за кого-то другого — из-за явного, поразительного сходства с этим «кем-то». Причем настолько явного, что милиционеры даже не стали толком смотреть его документы, как и те люди, которые приехали, за ним на станцию «Дмитровская». Доказывать, что перед ними на самом деле Александр Юрьевич Умников, кандидат наук, бесполезно.

Этот здравый силлогизм потянул за собой и другой: если ориентировка на этого кого-то другого была разослана, как утверждал старший сержант, по всем станциям метро, вокзалам, аэропортам, постам ДПС, значит, налицо было какое-то серьезное правонарушение, уголовщина. Но почему тогда милиционеры не отправили задержанного куда следует, а выдали этим приехавшим за ним загадочным людям? Может, потому, что они из ФСБ? По разговорам и манерам вроде бы не похоже. Скорее уж, они сами смахивают на представителей криминального мира.

Эколог поежился. Только этого ему и не хватало.

Других силлогизмов не последовало. Все, абсолютно все было необъяснимым. Пусть даже он попал в дом какого-то авторитета, что означает эта королевская кровать и вся остальная антикварная обстановка?

Впрочем, подумал он, всякое может прийти в голову человеку, ворочающему огромными деньгами, добытыми преступным путем. Однако почему вместо одежды лежит какой-то маскарадный костюм? Отчего все изумляются тому, как он быстро научился говорить по-русски? И называют его гением?

Но тут мысли эколога прервались, потому что в комнате неизвестно откуда вновь возникла златовласая Виктория.

— Ой, сударь, да вы еще не одеты, — с деланным испугом пригожая девица всплеснула руками, но в голосе явно прозвучали игривые нотки.

Эколог смутился. Старомодная ночная рубаха доходила ему до пят. Он походил на привидение: неудобно красоваться в таком облике перед молодой и весьма обворожительной девицей.

— Я зайду через пять минут, — с прежними игривыми интонациями заявила Виктория, — надеюсь, будете готовы?

Кандидат наук оторопелым взглядом проследил, как она подошла к обитой синим шелком стене и сделала какое-то неуловимое движение. Неожиданно в стене открылась прямоугольная дверь. За ней пригожая девица исчезла, затворив за собой шелковый прямоугольник. Всякие признаки потайной двери исчезли, скрытые складками материи.

Эколог покрутил головой. В общем, если не пытаться разгадывать частности, все происходящее в целом больше всего походило на хорошо закрученный шпионский роман в духе приключений незабвенного Джеймса Бонда. И тут же ему пришла на первый взгляд нелепая, а на Деле удивительно здравая мысль.

Как вел бы себя в такой ситуации агент 007? Сомнений нет: раз его приняли за кого-то другого, не стал бы подавать вида, а постарался подыгрывать, исподволь разбираясь в ситуации. Точно так же поведет себя и он, Александр Умников. Ничему больше не будет удивляться, Но все принимать к сведению. В конце концов, он ведь ученый, исследователь!..

Остановившись на таком решении, эколог окреп духом. Пока с ним все обращались неплохо. Кандидат наук мигом облачился в узкие штаны, белую рубаху и колет. Полусапожки пришлись впору, они в самом деле оказались легки и удобны.

Нашлось в комнате и зеркало в серебряной оправе, висящее на стене справа от кровати. Рассматривая возникшего в нем бородатого человека с длинными волосами в неожиданно изящном старинном костюме, научный сотрудник фыркнул и даже развеселился.

Любопытно, что еще интересного есть в этой удивительной комнате? Он подошел к столу, открыл одну из книг. Она в самом деле оказалась очень старой, с печатным английским текстом и тонкими черно-белыми гравюрами. Однако многие слова были незнакомы. Эколог покачал головой, сетуя на себя за то, что не упражняется в языке, который когда-то неплохо знал, и отложил книгу.

В резном сундуке была сложена какая-то старинная одежда. Кандидат наук опустил тяжелую крышку. Ладно, если будет время, он еще познакомится с его содержимым поближе.

Попробовал эколог открыть и потайную дверь, но она, как и следовало ожидать, не поддалась. Тут его внимание привлекла еще одна удивительная вещь: одна из стен комнаты была полностью закрыта тяжелой бархатной портьерой. Что скрывалось за ней? Но проверить кандидат не успел — едва шагнул в ту сторону, дверь тут же отворилась, и в комнате снова возникла Виктория.

— Вы уже оделись? Пойдемте, сударь, — сказала девица, улыбаясь.

— Сегодня на завтрак яичница с беконом и ваш любимый яблочный пудинг.

Каким образом она открыла потайную дверь, эколог снова не понял: он с нетерпением ожидал, что окажется за дверью и был готов ко всему. Выяснилось, что дверь всходила в длинный и узкий коридор, больше всего похожий на театральное фойе. По стенам были развешаны картинки с изображениями старинных замков, рыцарских гербов, батальных сцен. Встречались и портреты неизвестных людей в старинных одеждах. Сходство с фойе усугублялось расставленными то там, то здесь старомодными, обитыми темно-красным бархатом банкетками на гнутых ножках.

В дальнем конце коридора маячила чья-то широкоплечая фигура. Оглянувшись, эколог заметил такую же фигуру.

Следуя за Викторией, кандидат наук прошел несколько десятков метров, пока не оказался перед двустворчатыми стеклянными дверями. За ними было большое помещение с длинным прямоугольным столом посредине, уставленным блюдами. Здесь пахло вкусной едой, и вообще вся обстановка напоминала уютный банкетный зал ресторана. По стенам стояли пальмы в горшках и какие-то другие диковинные растения.