Хронокосмос

— Василий! Включи гравитацию! И, черт возьми, выруби сирену!

Пилот не ответил, однако сигнал тревоги резко смолк. Фрэнк перевел дыхание и посмотрел направо. В третьем кресле все так же покоилось бездыханное, окутанное покрывалом тело Тома Хоффмана. Хорошо, что они пристегнули его ремнями, по крайней мере внезапный маневр не выбил тело из кресла. Но в каком состоянии сам «Оберон»?..

Фрэнк повернулся и посмотрел на панель рядом с настенным экраном, отражающую состояние полетных систем. Гистограммы всех основных систем казались в порядке, не горела ни одна красная предупредительная лампочка. Тогда что же спровоцировало сигнал всеобщей тревоги? Фрэнк уже собирался снова позвать Меца, когда его взгляд упал на хронометр реального времени.

«Оберон» вернулся из прошлого. Фактически он вышел из хронокосмического тоннеля менее чем на секунду позже относительного времени выхода, и оставшиеся шестьдесят секунд объяснялись событиями прошедшей минуты и нескольких секунд. На самом деле они должны были находиться прямо над тем же местом на Земле, из которого хронолет пробил тоннель во второе мая 1937 года. Следовательно, если они вернулись в свое время, ничего не могло измениться.

Внезапно тело Фрэнка обрело вес и рухнуло обратно в кресло. Ограниченное гравитационное поле корабля было восстановлено. Через мгновение он услышал в наушниках голос Меца.

— Идите-ка сюда, ребята, — произнес он. — Что-то не так.

Фрэнк едва не расхохотался во весь голос.

— Что-то? — Он ткнул пальцем в серое изображение на экране. — Ты это видишь? — вопросил Лу, совершенно забывая, что пилот находится в другом отсеке. — Это кольцо! Это, черт дери, планетное кольцо!

— Знаю, — приглушенным голосом произнес Василий. — Мы чуть не столкнулись с ним, когда выходили из хронокосмоса. Нам повезло… когда бортовой ИИ засек его, он переключился в режим автопилота и поместил нас на низкую орбиту. — Пауза. — Но не об этом речь. Просто поднимитесь ко мне. Это еще не самое худшее.

Леа уже расстегивала ремни. Она посмотрела на Фрэнка, на какое-то мгновение задумалась и, щелкнув переключателем переговорного устройства, обратилась к Мецу:

— Что ты от нас скрываешь? Говори! Ты связался с «Хроносом»?

И снова воцарилась тишина.

— «Хроноса» нет. Там ничего нет. Орбитальные станции, колонии Лагранжа — все исчезло.

— Что значит исчезло? — рассердился Фрэнк. — Они не отвечают?

— Нет, это значит, что все исчезло. Их просто больше нет.

— А Тихо? Кто-нибудь должен был…

— Леа, — очень тихо проговорил Василий. — Луны тоже больше нет.

«Гольфстрим II» до сих пор стоял напротив ангара американской военно-воздушной базы в Сьюэрте, именно там, где Мерфи и оставил его сегодня утром… то есть вчера утром, поправился Мерфи, хотя вспомнить этот факт оказалось довольно трудной задачей. В предрассветной мгле прохладный ветер гулял по летному полю, то и дело задувая в капюшон его парки, когда Зак направлялся к ожидающему самолету.

Команда рейнджеров еще снималась с лагеря у озера Сентерхилл, когда полковник Огилви начал собирать своих людей из УПИ к вертолету, чтобы вернуться в Сьюэрт. Мередит Синтия Луна тем не менее отказалась лететь, упорно отстаивая свою точку зрения: мол, корабль принадлежит посланцам внеземных цивилизаций, и ей нужно ненадолго остаться, чтобы «сконцентрироваться на остаточных парапсихологических ощущениях» на месте крушения. Несмотря на то что Мерфи в душе верил, что Луна просто не хочет делить компанию с ним и Огилви, он не собирался переубеждать ее.

К великому удивлению Мерфи, Огилви позволил ей остаться при условии, что она в ближайшие двадцать четыре часа сядет на любой коммерческий рейс до Вашингтона. Возможно, он пытался успокоить членов УПИ, либо, как и все остальные, просто устал от нее. Какой бы ни была причина, но после того, как Огилви перепоручил заботу о Луне лейтенанту Кроуфорду, которого, по всей видимости, не пугала перспектива нянькаться с человеком экстрасенсорных способностей, он примкнул к Мерфи и Рею Санчесу на борту «Блэкхока».

Совершенно вымотанный Мерфи потеплее укутал в куртку свое продрогшее до костей тело и поволочил ноги к реактивному самолету. Если повезет, у него, возможно, получится немного вздремнуть, прежде чем самолет приземлится в Далласе. Полет продлится примерно два часа; учитывая часовую разницу во времени, они будут в Виргинии около 05:30. Еще час-два, и он откроет парадную дверь своего дома. Донна наверняка еще будет в постели, а Стивен скорее всего уже проснется и будет смотреть мультфильмы в гостиной. Мерфи рассеянно похлопал по карману, куда недавно засунул маленькую фигурку Дарта Вейдера, которую нашел на острове. При первой возможности он пойдет в уборную на борту самолета и смоет с Дарта остатки песка. Он подарит сыну этот сувенир… А потом снимет телефонную трубку, чтобы его никто не побеспокоил, заберется в постель, под бочок к жене, и проспит весь день.

А дальше?

Хотя Мерфи очень устал и не мог собраться с мыслями, кое-что он понимал слишком хорошо: его жизнь уже никогда не будет такой, как раньше. В конце концов, он только что повстречался с путешественником во времени. Когда подобное происходит в твоей жизни, уже больше никогда не захочется посетить Диснейленд…

«Забудь об этом, — сказал он себе. — Потом все обдумаешь».

Рядом с опущенным трапом «Гольфстрима» стояли двое офицеров ВВС в летной форме. Мерфи предположил, что это скорее всего пилоты самолета. Огилви и Санчес остановились рядом с ними. Образовав тесный круг, все четверо о чем-то оживленно разговаривали, сгорбившись под холодными порывами ветра. Когда приблизился Мерфи, они резко замолчали.

Зак остановился около трапа.

— Что-то не так? — поинтересовался он. — Я могу что-нибудь сделать?

Санчес смерил его сердитым взглядом, но не сказал ни слова и отвернулся. Огилви непринужденно улыбнулся.

— Не волнуйтесь, — ответил он, поднял большой палец и указал на самолет. — Не задерживайтесь, поднимайтесь на борт. Я все объясню после.

Тут у Мерфи и возникло предчувствие, что во время полета в Вашингтон ему вряд ли удастся поспать. Однако он ничего не мог с этим поделать, поэтому поднялся по трапу и обосновался на сиденье в хвостовой части самолета. Сняв парку, Зак свернул ее и положил на колени, чтобы ни на минуту не выпускать из рук. В окне он увидел, что Огилви и Санчес все еще беседуют с пилотами самолета. Затем они развернулись и направились к трапу. Минуту спустя пилоты показались в салоне, вслед за ними шли полковник и фэбээровец. Летчики прошли в кабину и захлопнули за собой дверь, а Огилви и Санчес заняли места в передней части салона. Полковник взгромоздил ноги на свободное сиденье и откинулся назад, а агент ФБР поместил ноутбук на столик и открыл его. Ни тот, ни другой не смотрели в сторону Мерфи. Спустя несколько минут он откинул назад спинку кресла, накинул на плечи куртку и закрыл глаза.

«Гольфстрим» находился в воздухе минут пятнадцать; этого оказалось достаточно для Мерфи, и он задремал, когда вдруг кто-то опустился на соседнее сиденье.

— Зак? — позвал Огилви настойчиво, но без недоброжелательности. — Проснись, сынок. Нам нужно поговорить.

Мерфи неохотно открыл глаза. Полковник держал в руках два стаканчика черного кофе, которые, очевидно, принес из бортовой кухни.

— Сделай одолжение, откинь, пожалуйста, столик, — попросил он. — У меня заняты руки.

— Хм… Да, конечно. — Мерфи вытянул из-под парки руку и опустил столик-поднос. — Спасибо, но я не буду, — сказал он, когда Огилви поставил перед ним кофе. — Мне бы хотелось немного поспать, прежде чем мы приземлимся.

— Разумеется. У всех нас был тяжелый день. — Полковник, извиняясь, покачал головой. — Но пока я не могу вам этого позволить. У нас кое-что не сходится. Так что для начала нужно связать концы с концами. — Он поднял свой кофе и бросил взгляд в переднюю часть салона. — Агент Санчес, не хотите к нам присоединиться?