Закон Ломоносова-Селистратова (СИ)

Исчерпав всё своё красноречие, хмельной Селистратов вытащил свой последний аргумент, решительно отбросил ненужный пакет и тем сразу напугал прохожих.

Только крепкая трость спасла Ломоносова. Превосходя противника ростом, массой и ловкостью, он решительно выбил топор из рук оппонента, подхватил новое оружие и сам бросился на Селистратова. Тот проявил чудеса сноровки и, не медля, рванул бегом на стратегический простор - на дорожку вдоль пруда.

Не случись встречного полицейского наряда и сержанта Чумакова, неизвестно ещё, до чего дошло бы. За то и благодарен родной полиции, и рад несказанно!

Такую историю поведал Селистратов. В конце же совершенно неожиданно предложил освободить и человека, ему угрожавшего. Дмитрий Вениаминович, видите ли, одумался и против своего обидчика зла не держат - то просто вспыльчив, но учёный большой и в клетке сидеть не заслуживает. А генератор Селистратов теперь и сам собственноручно готов выключить. Что ему лейтенант и порекомендовал, отправив домой. Человека же, называемого Ломоносовым, объявил лейтенант, придётся ещё на какое-то время задержать, для окончательного разбирательства. Робкие попытки Селистратова вызволить недавнего обидчика были решительно пресечены. Незадачливый изобретатель пообещал вскоре вернуться. Лейтенант вздохнул и искренне порекомендовал ему не торопиться.

В другом кабинете допрос задержанного, одетого по моде восемнадцатого века, происходил не столь плодотворно.

Прежде всего, старший лейтенант Корсантия сразу столкнулся с проблемой идентификации личности.

- Михаил Васильевич Ломоносов. Профессор Её Императорскаго величества Академии наук и художеств, - представился ему задержанный.

- Ага, и артист больших и малых театров, - усмехнулся Корсантия. - Давай-ка пальчики тебе откатаем, клоун.

- Пытать меня удумал, тать! - возмутился задержанный. - Меня, статского советника!

- Издевается гад, - констатировал офицер и вдвоём с подоспевшим сержантом не без возни, но обеспечил дактилоскопию. В картотеке уголовного розыска отпечатки не числились.

База данных жителей Москвы выдала множество фотографий полных тёзок с краткими пояснениями. Похожей физиономии среди фотографий не нашлось. Старлей вздохнул и для очистки совести запросил последние сообщения из психушек. Нет, не сбегал! Даже из тех, кто тоже записывал себя в настоящие Ломоносовы. Что же, не повезло следакам - туго придётся им с этим амбалом.

- Хорошо, Михаил Васильевич, где проживаете? - Корсантия сделал последнюю попытку.

- Лавроникольская улица, - сообщил задержанный.

- Номер дома?

- Номера нет, там всякий знает мой дом! - гордо заявил ряженый в камзол.

Старлей снова тяжело вздохнул и набрал поисковый запрос.

Результат оказался предсказуем на сто процентов.

- Нет даже такой улицы в Москве, дорогой вы наш господин, Михайло Васильевич! - торжественно объявил Корсантия.

- Как же нет, ежели живу я там?! - возмутился задержанный.

- Ладно, - сдался наконец Корсантия, - веди, сержант, этого клоуна в аквариум. Пусть следак завтра с этим разбирается. По статье тридцатой пойдёт как минимум...

Амбал начал было возмущаться, упирая на то, что негоже, мол его к рыбам отправлять, не заслужил он такого вопиющего отношения и вообще требует уважения. Но его огрели дубинкой и успокоили.

Старший лейтенант Корсантия, разобравшись с протоколом, прошествовал к оперативному дежурному и доложил о результатах. Вернее, об их отсутствии. Сошлись на том, что псих достоин Кащенко, но завтра сутра придётся сдать следаку.

В камере предварительно задержанных, или аквариуме "Ломоносов" явно приободрился. Видно, и вправду решил, что его топить вели.

В камере уже разместился один сиделец - лет пятидесяти, с наколками на руках. Кличка у него имелась-Кефир. От любимой присказки "это вам не кефир чифирить".

Ему явно было скучно, а новенький был слишком колоритен, чтобы смолчать.

- Физкультпривет, зёма! - приветливо улыбнулся сиделец.

- Здравствуй, - буркнул новичок и уселся на скамье напротив.

- Кличут-то как?

- Михайло Васильевич.

- Пётр Андреевич, - представился повеселевший Кефир и продолжил выведывать:

- Чем, зёма, промышляешь?

- Не занимаюсь я промыслами. Батюшка мой в море ходил, а я науку выбрал.

- Доцент, значит? - подмигнул Кефир.

- Профессор, - не понял новичок шутки.

Кефир ещё раз внимательно оглядел наряд гостя и констатировал:

- Лепёха у тебя знатная, но разбитая.

- Речи у тебя, паря, особенные...Не Ваньки ли Каина друг?

О чём ещё они беседовали потом разбиралась служба собственной безопасности. Потому что задержанный Ломоносов просто исчез на полуслове, чем изрядно напугал сокамерника.

- Эй, начальник, заморочка у вас! Обхезаетесь!- громко заорал Кефир, указывая на пустую скамью напротив.

А потом явился Селистратов, требуя освободить Ломоносова. Мол, генератор, причина ссоры, теперь выключен и претензий к обидчику нет. Если что - шутка была обоюдная и за это сажайте обоих на пятнадцать суток! Но исчезновение пояснить толком не смог. "Сцепленность потоков и производных" в лице Ломоносова! Короче, определили профессора в психушку. Вскоре объявились в отделении и ССБ, и даже ФСБ. Среди прочих к подполковнику ФСБ Иванову пригласили на беседу и сержанта Чумакова.

- Sprechen Sie Deutsch? Do you speak English? - рявкнул Иванов.

- Ja! Yes, I do! - на рефлексе отрапортовал ему Чумаков и напряжённо спросил: -А что?

- Ничего, - успокоил его Иванов. - Это я так, из любопытства. Про туристическую полицию Москвы слыхал, но лично не проверял

- Я меньше года работаю, товарищ подполковник, - на всякий случай сообщил ему Чумаков, - а до этого в школе географию преподавал.

- Ну да, ну да, - рассеянно покивал головой Иванов. Не интересовали его признания бывшего географа в причинах и обстоятельствах овладения иностранными языками.

- Вы через сутки в наряд заступаете?

- Да, у нас двое суток отдыха межу сменами, - настороженно подтвердил Чумаков.

- Значит, не знаете ещё, - констатировал Иванов.

Чумаков был наслышан про любовь спецов к интригам и загадкам. Он мужественно решил пересилить себя и не выдать банальное: "А что я такого ещё не знаю?".

Иванов понимающе улыбнулся. Но скупо - не до радости ему видно было.

- Вы Ломоносова первые брали?

- Так точно, - признал сержант.

- Не надо официальщины, - скривился Иванов. - У нас беседа доверительная.

Беседа, по мнению опытного сержанта, явно клонилась в нехорошую сторону. Если такие люди начинают мягко стелить - жди беды.

-Только это какой-то сумасшедший был и гипнотизёр, - озвучил Чумаков заученную официальную версию.

- Конечно, - легко согласился Иванов, - ведь Ломоносов -наш, настоящий, он в Москве и не жил толком - всё в Санкт-Петербурге. Когда-то учился - да, но потом где только не был - от Киева до Марбурга. В Санкт-Петербурге, до конца дней своих...от воспаления лёгких умер...

- Вот и я говорю, что не нестоящий, - кивнул Чумаков

- А с другой стороны, - продолжил Иванов, - Ну что мы знаем об этом мире и других мирах, временах, слоях реальности, а, сержант?

Чумаков насторожился. Он не понимал - издеваются над ним или говорят на полном серьёзе. Наверное, всё-таки издеваются. Потому что не бывает такого количества умалишённых на одного сержанта в один период времени. Если только он сам уже не идёт строевым шагом прямиком в психушку. На риторический вопрос отвечать не стал.

- А вы слышали, что пруд замёрз? И вообще весь квартал уже замёрз? - задал новый вопрос Иванов.

- Слухами земля полнится, - осторожно подтвердил Чумаков. Слухи уже сутки расползались по первому оперативному полку ГУВД Москвы. Но источников никто сдавать ФСБ не собирался.

- Только интернет до поры не знает, - кивнул Иванов. - Знаете, как трудно было отловить всех знатоков, блогеров этих поганых?