Выход?

Они пошли к Экрану, оглядели дверь. Ломик лежал тут же, брошенный Сергеем.

- Взрывчатки бы, - задумчиво сказал Мироныч. - Бабахнуть так, чтоб вдребезги! А?

- Где ее возьмешь, взрывчатку! - Вадим махнул рукой. - Пиротехников у нас нету. По сценарию не полагаются.

- Мда. А так долбить - запаримся.

- Не запаримся! Вот верхонки нам не помешали бы.

- Ну, так сходи к декораторам.

Вадим ушел, а Мироныч присел на корточки, посмотрел на стену и проговорил:

- Вот ведь, молодой, а? Неймется ему. И я, старый дурак, туда же.

Он встал, прислонился к стене, закурил и принялся разглядывать Экран. Когда Вадим вернулся с двумя парами рабочих рукавиц, Мироныч погасил сигарету и сказал:

- Вадя, ну вот выйдешь ты в мир. Туда где Зрители, и все такое. И что дальше?

- Дальше? - Вадим замер. - Я не думал. Что дальше? Там видно будет.

- Ну да, ну да. - Мироныч надел рукавицы и разглядывал их со всех сторон. - Там видно будет, конечно. Но нужно хотя бы предполагать, ЧТО ты там увидишь, с кем встретишься, и тому подобное.

- Да вы никак отговорить меня хотите?

- Нет, ну почему, - смутился Мироныч. - Не хочу. Просто - неизвестность ведь. Не страшно?

- Да не думал я об этом, - с досадой сказал Вадим. - Вы не знаете, что там, я не знаю. Ну, и чего, спрашивается, гадать? Это все равно, что карты раскинуть, или кофейную гущу разглядывать. Отойдите-ка.

Минут десять Вадим сосредоточенно долбил стену. Кирпич подавался плохо. На шум начали сходиться люди, подходили, глазели, качали головами.

- Гляди-ка, - сказал Серега, тыкая в бок Бодрякова. - Парень решил выйти. Эй, Вадька, принесешь мне оттуда бутылку настоящей водки? А то эта бурда у меня уже вот где! - он чиркнул ладонью по горлу.

Кто-то заржал, на него тут же зашикали.

- А ты со мной иди, - отирая пот со лба, сказал Вадим. - Там и наберешь все, что нужно.

- Ага! - радостно сказал Сергей. - Для меня тебе дыру знаешь какую надо проделать!

Он отвернул рукав футболки, поиграл огромным бицепсом.

- Сам бы и проделал! - сказал Мироныч, отбирая у Вадима лом. - Только зубоскалить горазд.

- О, Мироныч, никак и ты в поход собрался? - Сергей осклабился, подмигнул собравшимся. - Ну работай, работай. Солнце еще высоко.

Он ткнул пальцем в потолок и захохотал.

Работали долго, пока совершенно не выбились из сил. Зеваки постепенно разошлись, никто не остался помогать. Вадим и Мироныч сидели на полу, прислонившись к стене, и тяжело дышали.

- Ну, на двадцать сантимов углубились, - закуривая, сказал Мироныч. - Как думаешь, какой толщины стена?

- Кто ж ее знает?

- Да уж. Думаю, дыру надо больше делать, а то скоро на длину лома войдем, потом не размахнешься. А кирпич тут какой, заметил? Старый, тяжелый. Не то, что нынешний - пыхалка. Стукни как следует по нему - он и в порошок. А этот кирпич знатный. И кладка старая, небось, на яичных белках замешана.

- Да ну, - усомнился Вадим. - Это ж сколько яиц надо.

- А вот. В старину все добротно делали, не то, что сейчас - промышленные технологии, экономия, то да се. О, тетя Люба идет. Сейчас начнется концерт по заявкам.

Тетя Люба стукнула шваброй об пол, посмотрела недовольно, поправила волосы, выбившиеся из-под платка.

- Долбите, сердешные? - спросила неожиданно мягко, с интересом.

- Долбим, - миролюбиво ответил Вадим.

- И ты, старый, туда же? - тетя Люба повернулась к Миронычу. Тот пожал плечами. - А что хотите проделать-то - вход или выход?

Вадим озадаченно молчал. Мироныч отвернулся, тоже ничего не ответил.

- Ладно, долбите, - тетя Люба устало махнула рукой, подхватила швабру и пошла, шаркая косолапыми ногами.

- Смотри-ка, концерт отменили, - пробормотал Мироныч и усмехнулся.

- Погодите, погодите! Что такое она сказала? Вход или выход? А в чем разница?

- Эх, Вадя, - вздохнул Мироныч. - А самому-то что, трудно догадаться, да?

- Как же... Да нет, не трудно. То есть, может получиться так, что мы проделаем дыру, а она окажется входом? И выйти отсюда через нее будет нельзя?

Мироныч неопределенно хмыкнул.

- Так какого ж рожна мы делаем дыру? На фига нам вход? - Вадим повернулся всем телом, стараясь разглядеть в тусклом свете лицо собеседника.

- Ну.. эээ... Так ведь пятьдесят на пятьдесят. Вдруг окажется выход.

- Вдруг... - Вадим отвернулся. - Словечко какое-то...

- Чем тебе словечко не нравится? Хорошее словечко. Вдруг, откуда ни возьмись, появился...

- Выход, - закончил Вадим. - А вот скажите лучше, почему нам никто не помогает? Не верят?

- Не знаю. Не верят, наверное. Я и сам не верю, а с тобой увязался, чтобы занять себя чем-то. Тоска ведь такая по вечерам... Когда свет гасят, хочется выть, кусаться или убить кого-нибудь. Трезвым быть страшно. А пьяным - не хочется. Вот и помогаю. Эх! Выспаться хочу. А не так, как... здесь - выключаться вместе со светом. А ты, Вадя, веришь ли? Или тоже от нечего делать?

- Верю, - убежденно произнес Вадим. - А как иначе?

- Да, - Мироныч вздохнул, принялся пересыпать из руки в руку кирпичную крошку. - Иначе - никак.

- Не нравится мне ... про вход.

- Ты вот что, - Мироныч дернул Вадима за рукав. - Ты забудь про вход. Нет его. Нет, и вся недолга. Выход будет, выход. Выйдешь наружу, человеком станешь...

- А вы что же?

- Я не пойду, - Мироныч произнес это так тихо, что Вадим скорее догадался, чем услышал. - Что мне там? Здесь у меня работа, а там?

- Вы же выспаться хотели.

- Эх, если б можно было так - выспался, и назад. - А то ведь назад дороги не найдешь...

- Ну вот, - Вадим с досадой шлепнул себя по коленке. - Откуда вы все знаете? Кто-то уже выходил? Возвращался? Или это все байки да легенды?

- Байки да легенды, - согласился Мироныч. - А что ж еще? Говорят, знаешь что? Что никаких Зрителей нет, а Экран - так, обманка. Что Режиссера тоже нет, есть только голос. Слышимость одна. Говорят, ничего снаружи нет - все это миф и сотрясение воздуха. Брожение ума. А есть только одна штука - Рейтинг. Пока наш Рейтинг высок - мы на коне. Нам платят, снимают, нас кормят, поят и снабжают сигаретами. А упадет Рейтинг - и нас... в расход. Как Безяева.

- И вы верите в это?

- Я не знаю, Вадя. - Мироныч взглянул с такой тоской, что Вадим вздрогнул и непроизвольно отодвинулся. - Я не знаю, во что верить. Ничего ведь не видел, кроме этого, - он кивнул в сторону съемочной площадки, которая в полумраке напоминала нагромождение скал.

- Но ведь это же тюрьма! Неужто вам не хочется вырваться из нее?

- Я тебе уже ответил, - пожилой актер протяжно вздохнул. Помолчал и спросил: - Как думаешь, сколько времени понадобится, чтобы пробить дыру?

Вадим пожал плечами, думая о своем.

Казалось, что стена бесконечна. Они работали и работали, а конца не было. Но однажды Вадим, уже собираясь закончить работу, ударил особенно сильно, и лом провалился, едва не вырвавшись из усталых рук.

- Ура! - хрипло сказал Мироныч, заглядывая в отверстие. - Завтра доделаем. Пошли спать.

- Завтра? - Вадим покачал головой. - Я уснуть не смогу. Так и буду всю ночь таращиться в темноту.

- Да скоро уж свет выключат!

- Ну и черт с ним, со светом! Вы бы лучше фонарь раздобыли. Или свечу.

- Фонарь - вряд ли, - Мироныч задумался. - А вот свечу я тебе найду!

Он ушел, а Вадим принялся работать с удвоенной силой.

Мироныч, конечно, не удержал язык за зубами, и весть о том, что дыра все-таки проделана, быстро разнеслась по студии. Вадима окружили все, кто так или иначе занят в сериале.

- Ну, ты, Вадька, молоток! - с восхищением сказал Сергей. - Я думал, ты не продолбишься.

- Точно, молоток! - подхватила Маша. Она встала на колени, выпятив толстый зад, и попыталась заглянуть в дыру. - Просто, я бы сказала, два молотка. Или даже три. Вадя, а ты меня с собой возьмешь?

Вадим остановился, оперся на лом, отдышался.