Союз нерушимый (СИ)

Быстро удаляясь от дома Унгерна в сторону МИДа, нависавшего над пейзажем, я просматривал только что сделанное фото предписания, стараясь зацепиться хоть за какую-нибудь деталь. Где же я слышал это название? "Загорск-9, Загорск-9", - повторял я про себя до тех пор, пока это сочетание букв не стало казаться бессмыслицей.

Попытавшись зайти с другой стороны, я начал вспоминать всю известную мне информацию о "Лебедях". Завод работал по армейским заказам и производил в основном протезы и аугментации для армии. Филиалов, по крайней мере, известных мне, у него не было: разве что какие-нибудь жутко секретные. Если документ не подделка, что вряд ли, поскольку к печатям и магнитной подписи не подкопаться, то завод отправлял Унгерна куда-то по рабочему вопросу.

Иначе никак, не на курорт же его посылали, в конце концов. А куда может поехать инженер крупнейшего в Союзе завода электроники по рабочему вопросу? Только на предприятие, с которым у "Лебедей"...

Стоп! Я остановился как вкопанный и, не сдержавшись, хлопнул себя по бедру, вызвав полный подозрения взгляд из-за забора - от толстой бабы в белоснежной косынке медсестры. Догадка была логичной до безобразия, стоило лишь немного подключить мозг. Всё сошлось в одной точке - профиль завода имени Лебедева, убийцы депутатов и командировка Унгерна. Нельзя сказать наверняка, но я готов был отдать правую руку, что тот самый Загорск-9 являлся одним из так называемых "НИИ Кадров Советской Армии, Военно-Морского и Военно-Космического Флота".

Именно там ковалась новосоветская армия - в капсулах, полных питательной слизи. Именно туда, а не в центры материнства, шла добрая половина генетического материала, который собирали "доярки" по всему Союзу.

На полях Величайшей Отечественной давно не сражались обычные люди: их заменили клоны, которых с нами, КГБ-шниками, роднило использование штампов памяти, пусть и примитивных. Обучения не требоваось: клон выходил из капсулы готовым стрелком, снайпером, гранатомётчиком, артиллеристом, водителем, механиком, снабженцем и так далее. Требовалось лишь несколько недель на освоение уже вложенных навыков.

Но, в отличие от сотрудников КГБ, для их создания использовали упрощённую технологию: не загружали личность полностью, а добавляли лишь определённые знания, навыки и рефлексы. Именно поэтому офицеров-клонов надо было доучивать, причём, зачастую, долго.

Позади меня кто-то засвистел.

Обернувшись, я увидел, что это Фёдорович: стоит на крыльце, машет мне рукой. А рядом с ним - я похолодел - два мужика в шляпах и серых плащах.

Моему рывку позавидовал бы любой легкоатлет.

За спиной раздались крики, но я, разумеется, и не подумал останавливаться - мчался по лужам и грязи, увязая в глине и поскальзываясь. Идея бежать зигзагами пришла вовремя: в считанных сантиметрах от уха пронеслась пуля, затем ещё и ещё. Одна из них проделала в доске забора передо мной огромную дыру и полетела дальше, зазвенев стеклом где-то во дворе.

Сердце выпрыгивало из груди, нужно было уходить с открытого пространства, поэтому я сделал первое, что пришло на ум - ломанулся в ближайший двор.

Забежав внутрь, я перемахнул через остов "Запорожца", обежал горку напиленных берёзовых чурбаков, запутался в висевшем пододеяльнике, чуть не угодил ногой в сложенные стопкой застеклённые рамы и, со всего маха врезавшись в другой забор, проломил его, и вывалился в соседний двор...

Забор за забором, всё дальше и дальше: я напугал бесчисленное количество женщин и немного меньшее пожилых мужчин. Загонщики больше не стреляли: видно, боялись подстрелить кого-то из гражданских, плюс одежда в каком-то роде сковывала их движения, даже усиленные мышечными стимуляторами, а значит - бежать, бежать, несмотря на мельтешащие перед глазами чёрные точки, заходящееся сердце и протестующие лёгкие.

Жизнь - в движении!

На оживлённую улицу я вырвался внезапно: только-только летел сквозь замусоренные барачные дворы, а тут - асфальт, машины, общественный транспорт и люди, недовольно косящиеся на меня. Увидев, что к остановке, расположенной слева от меня метрах в тридцати, подходит жёлто-красный автобус, заполненный людьми, я сделал ещё один рывок - последний, отчаянный, пробуждающий все внутренние резервы, вычерпывающий их до самого дна.

Я успел вскочить на подножку в тот самый момент, когда двери закрывались - пассажирский навигатор был любителем подобных фокусов, поскольку время стоянки было строго ограничено.

- Стоя-ать! - огромный мужчина в рабочем комбезе и кепке широко улыбнулся и придержал створки. Навигатор пропищал впереди нечто недовольное.

- Спасибо! - сдавленно сказал я, тщетно пытаясь восстановить дыхание. Автобус тронулся, а сбившееся дыхание заставило меня вцепиться в поручни и согнуться в три погибели. После пробежки во рту остался явственный привкус железа, а слюна стала до отвращения вязкой и мерзкой. Оказавшись в тепле, я тут же начал покрываться липким потом.

Поглядев в заднее стекло, я заметил, что две фигуры в плащах перемахнули через забор, осмотрелись и, перебросившись парой фраз, помчались в сторону, к счастью, незамеченного мной пешеходного перехода.

Сердце бешено колотилось. Скрылся. Похоже, эти оперативники пришли расследовать то же дело, что и я. Быстро, однако же, они добрались до Унгерна, даже завидно. Только сейчас я в полной мере осознал, как важно иметь полный доступ ко всей базе Конторы: был бы я всё ещё сотрудником, уже допрашивал бы Унгерна и сверлил дырку для ордена.

Но, видимо, не судьба.

Оставалось лишь надеяться, что и в следующий раз я смогу опередить сотрудников КГБ и продолжить расследование.

17.

Паранойя заставила меня двигаться партизанскими тропами: дворы, промзоны, районы, которые не успели восстановить. Я сделал огромный круг, стараясь держаться как можно дальше от оживлённых улиц, и добрался до дома уже затемно. Жители квартиры встретили недружелюбными взглядами, а местный бугор - всклокоченный мужчинка в синих офицерских трусах и майке-алкоголичке - поймал в тёмном душном коридоре, дохнул перегаром и предложил выпить за всё хорошее. Отказ его очень оскорбил, но мне было не до чужих чувств - и так хватило впечатлений.

Усевшись на скрипящей койке, я открыл бутылку кефира и приготовился откусить огромный кусок от свежего, ещё тёплого и хрустящего батона.

- Приятного аппетита.

- Какого...? - я чуть пальцы себе не откусил. Вскочил и принялся озираться, как первобытный человек.

- Спокойно-спокойно. Это не шизофрения. Или шизофрения, как тебе больше нравится, - паршивец хохотнул. - Что, думал, раз выключил доступ к Сети из своей дурной башки, то я до тебя не достучусь? Напрасно, товарищ майор, напрасно.

- Чего ты хочешь? - кажется, я уже знал ответ, но он мне не нравился.

- Пришло время платить по счетам, - нарочито-пародийная хрипотца в голосе, очевидно, должна была привести к ассоциациям с плохими китчевыми фильмами.

- Ладно. Весь внимание, - я сел на кровать и всё-таки отгрыз от горбушки огромный кусок, запив его кислым кефиром, от которого сводило скулы.

- Есть машина. Старая-престарая "Победа". Она стоит в одном из гаражей-ракушек на севере. В багажнике машины - автомат, пистолет и где-то с десяток осколочных гранат.

- Мгм, - пробубнил я, пережёвывая.

- Ты что там, жрёшь, что ли? - возмущённо воскликнул голос. - А, неважно. Короче, твоя миссия заключается в том, чтобы ты поехал и обстрелял... Угадай!

- Дворец Советов? - спросил я, расправившись, наконец, с батоном.

- Хм. Твоя идея определённо лучше! Но нет. Я хочу, чтобы ты обстрелял здание на Лубянке. Хорошо так обстрелял. Качественно. И гранатами чтоб забросал.

- Если хочешь меня угробить, давай я просто застрелюсь из того замечательного пистолета в багажнике "победы" и дело с концом, - предложил я, в два больших глотка осушая бутылку и ощущая, как чувство голода отступает.