Нф-100: Уровни абсурда (СИ)

Неожиданно дверь в палату распахнулась, и в ее проеме возник милиционер, дежуривший в коридоре. В руке его чернел пистолет, которым он размахивал, как бадминтонной ракеткой.

- Это беспорядок! - заорал мент. - Всем стоять, вашу мать!

Кока от неожиданности икнул и перестал смеяться. Жора всхрюкнул напоследок и тоже заткнулся, недоуменно глядя на мелькающий в воздухе ствол.

Мент, профессиональным чувством осознав, что пистолет он достал зря, неприхотливо засунул его в кобуру и, как ни в чем не бывало, заявил:

- Эй, больные, ведите себя прилично. Если в лечебном учреждении звучит смех (а тем более - хохот), значит - больница липовая. Любой нормальный человек знает - от медицины не смеются. От медицины плачут. Особенно от нашей, от украинской... А вы тут ржете, как кони во время случки! Это что такое? Сейчас, не дай бог, появится какой-нибудь проверяющий и спросит у меня, мол, что это в палате так весело? Если больные веселятся, значит - выздоровели. И что потом? Вас выпишут, и все! Кока пойдет париться в свою камеру с холодильником и кондиционером, адвокат поедет в баню с девками. А я? А меня отправят разгонять этот дурацкий майдан. А мне это надо? Так. Все заткнулись! И вести себя тихо! А то сейчас кое-кому ногу прострелю, чтобы болел подольше!

Кока, прослушав эту пламенную речь, сказал Толяну:

- Толик, ну что ты стоишь, как пень? Ну-ка, разберись с этим мусором...

Толян тут же встряхнулся, подошел к милиционеру, нежно взял его под локоть и поволок к выходу из палаты, ласково при этом приговаривая:

- Ну что ты кипятишься, в самом деле? Пойдем, сыгранем в нардишки по двести гривен партия. Что-то мне сегодня не прет, гадом буду, ей-ей...

Дверь за ними захлопнулась, и пациенты остались в палате одни.

Петро, оправдываясь, сказал:

- Вот видите, я пострадал ни за что. А вы меня третируете...

Кока слез с койки, подошел к столу и, взяв в руку бутылку коньяка, произнес:

- Слушай, герой майдана... Сам виноват. А то петухов на земле ныне больше, чем китайцев. Пойди-ка сюда, и мы тебя жить научим. В натуре. Не веришь? Зря. Одежды нет? Ничего, это мы исправим. А пока завернись в простыню. Считай, что ты в бане. Да не бойся! Мужику - даже голому - нечего опасаться, если он действительно мужик. Только бабы боятся обнаженности. Потому что у голой бабы всякие ненужные складочки сразу видны. А мужику плевать, какие складки и где у него находятся! Подходи, Петя. Давай выпьем!

И Петро, завернувшись в простынь, подсел к столу, чувствуя себя настоящим мужиком, которого пригласили важные люди, способные объяснить, почему мировой свет состоит из семи цветов радуги, а не из двух - черного и белого...

Шелест ветра

ДЕМИУРГ. Ты нечестно играешь!

БИОКОРРЕКТОР. С чего это вдруг?

ДЕМИУРГ. Твои фигуры постоянно сбивают мою с пути!

БИОКОРРЕКТОР. Так мы же договорились, что фигур можно иметь несколько.

ДЕМИУРГ. Но не столько же!

БИОКОРРЕКТОР. Да сколько угодно! А ты, я смотрю, ограничился только одной...

ДЕМИУРГ. Ничего подобного! У меня еще есть в запасе. Но их я использую

потом!

БИОКОРРЕКТОР. Да-а-а? Так ты - великий тактик? Ну-ну, посмотрим...

ДЕМИУРГ. Почему ты изувечил мою фигуру, заклеймив ее символикой,

вызывающей раздражение у людей в той части планеты, где происходит игра?

БИОКОРРЕКТОР. Не нужно спать, когда играешь. Игра - жизнь. А в жизни

происходит многое. Только и успевай поворачиваться.

ДЕМИУРГ. Хорошо! Смею тебя заверить, что моя фигура все равно пройдет!

Чтобы ты не делал!

БИОКОРРЕКТОР. Стоп! Что-то я не понял. Ты собираешься продвинуть фигуру

любой ценой?

ДЕМИУРГ. Да! Мне надоели твои подлые ходы!

БИОКОРРЕКТОР. Но ведь эта твоя любая цена может вылиться в конечную гибель

Этого мира!

ДЕМИУРГ. А мне на это плевать! Надоело проигрывать! В этот раз я тебя все-

таки сделаю!

БИОКОРРЕКТОР. Опять стоп! Мы же с тобой играли на равных. То ты выигрывал, то

я... Что за истерика?

ДЕМИУРГ. Нет! Ты всегда меня обманывал! Начиная с детства!

БИОКОРРЕКТОР. Так. Я сообразил. В тебе проснулся синдром обязательного

равновесия. Я теперь понял, почему не попал в демиурги. Отбор, по всей видимости,

совершился еще в глубоком младенчестве, и производился взрослыми по каким-то

специальным критериям. Теперь поздно на это пенять. Но, если честно, я теперь

понимаю, по каким признакам он происходил...

ДЕМИУРГ. Да ничего ты не понимаешь! Подлость - и в Африке подлость, как

говорят внизу...

БИОКОРЕКТОР. Это смотря что считать подлостью! Война - штука хитрая...

ДЕМИУРГ. Даже не желаю об этом думать! Я решил добиться победы любой

ценой! Моя основная фигура пройдет там, где это предусмотрено мной!

БИОКОРРЕКТОР. А если не получится?

ДЕМИУРГ. Получится, будь уверен...

БИОКОРРЕКТОР. Даже с использованием ядерного оружия?

ДЕМИУРГ. Да!

БИОКОРРЕКТОР. Дай-ка подумать...

ДЕМИУРГ. Испугался? Ну, наконец-то мне удалось тебя прижать к ногтю!

Что, страшно? То ли еще будет...

БИОКОРРЕКТОР. Да ничего мне не страшно! Хочешь борьбы до упора? Пожалуйста!

Плевать я хотел на твои детские фобии...

ДЕМИУРГ. Ах, детские фобии? Ну, держись!

БИОКОРРЕКТОР. Да держусь, держусь... Ходи.

ДЕМИУРГ. И похожу!

БИОКОРРЕКТОР. Только про чмондеров не забывай.

ДЕМИУРГ. Кстати, а кто они такие? С детства нас ими пугали, а мы их в глаза

ни разу не видели.

БИОКОРРЕКТОР. Говорят, что они следят за равновесием. Вот вы, демиурги,

производите материю не от балды, а руководствуясь какими-то правилами?

ДЕМИУРГ. Конечно! Без правил можно такого наворотить!

БИОКОРРЕКТОР. И биоконструкторы подчиняются им. А кто придумал эти правила?

ДЕМИУРГ. Не знаю. Такое ощущение, что они существовали всегда.