Собиратель костей

зский насморк». Она была ласкова, податлива и словно забыла своё ремесло. Заставив её забыть, хозяин вернул ей утраченную свежесть. Он протёр грязное зеркало, но теперь оно отражало только желания тех, кто находился поблизости.

7

На следующее утро мы отправились в путь. Шлюшонки исчезли из номера ещё до того, как я проснулся. У входа в гостиницу нас поджидал экипаж. Бедняга кучер заметно исхудал, поскольку пару дней питался одними химерами. Я подозревал, что ему недолго осталось. По его лицу пробегали тени, будто быстрые птицы мелькали над головой, заслоняя крыльями солнце. Но не было ни солнца, ни птиц.

День выдался пасмурный. Небо выцвело и приобрело вид застиранного занавеса, который зацепился за что-то и никак не упадёт, чтобы обозначить финал чересчур затянувшегося спектакля.

С похмелья трещала голова. Оказавшись за дверью, я с жадностью нахлебался прохладного воздуха, который казался чистой речной водой по сравнению с затхлой и тёплой стоячей жижей внутри гостиницы. Настроение было приподнятое – до тех пор, пока меня не окликнули, произнеся имя, которым я назвался в Боунсвилле.

Я обернулся. «Бог ты мой!» – промелькнуло в голове, но это был пока кое-кто рангом пониже. Передо мной стоял Господин Исповедник. Безупречный и безгрешный. Все как положено, все при нем – чёрный поповский мундир с жетоном на лацкане, до блеска начищенные сапоги, фуражка с длинным козырьком, повязка со свастикой и погон с золотым плетением, означавшим, что его обладатель был духовником самого принца крови. Единственное, что мне не нравилось, а теперь просто раздражало, это привычка подкрадываться незамеченным и заставать людей врасплох в самые для них неудобные моменты. Впрочем, особого неудобства я не почувствовал – влияние господина Исповедника к тому времени заметно ослабело.

– Ай-ай-ай, – сказал поп елейным тоном. – До чего ты дошёл, мой мальчик! Пьянство, разврат, азартные игры. Теперь вот ещё грабёж и запрещённые магические действия. Нехорошо… И дома ты не появляешься. Что скажет квартальный? И что прикажешь делать мне?..

Я скосил глаза вправо, пытаясь определить реакцию Габриэля. Тот наблюдал за нами со снисходительной ухмылочкой, очевидно, предоставляя растерявшемуся пёсику право самому решать, как ему быть дальше – оставаться жить на цепи в удобной конуре или превратиться в дикую собаку.

– Смотри мне в глаза! – рявкнул Господин Исповедник, обладавший недюжинной психической силой.

Я подчинился. Смотреть ему в глаза было неприятно – все равно что падать лицом на два направленных на меня чёрных штопора. Хотелось зажмуриться и отвернуться. Но я свой выбор сделал.

– Плевать мне на то, что скажет квартальный, – ответил я, приходя в тихий восторг от собственной наглости. – И на вас мне тоже плевать.

Господин Исповедник всего лишь поднял брови. Эта безобидная гримаса означала у него высшую степень озабоченности. Должно быть, состояние моих нервов и души внушило ему серьёзную тревогу. Он ещё не дошёл до того, чтобы вызывать Миротворцев