Плач Абалона (Онд - 1)

Из окон и приоткрытых дверей на торжественную процессию глазели люди. Халю такая длинная дорога до центра города представлялась ужасно глупой. Наверное, решил он, король Дагонет специально это придумал, что бы всякий его гость чувствовал себя не в своей тарелке. Так Халь и сказал Кеовульфу.

- Вот здесь ты прав, - ответил тот. - Наверное, для собственного пользования у него есть тоннель под землей.

- Так что же он, с подданными никогда не встречается? - спросил Халь.

- Кто бы хотел ходить по этим улицам? - перебил его принц Ренауд. Оказывается, он слушал разговор. Принц высоко держал голову, старательно игнорируя толпы беловолосых кеолотианцев, размахивавших руками, кричавших или просто бесстрастно смотревших на проезжающих. Единственными светлыми пятнами в полумраке было белье, раз вешанное сушиться на протянутых между крышами веревках. Впрочем, Халь сомневался, что под таким дождем что-нибудь может высохнуть.

Принц Ренауд в своем репертуаре, подумал он. Может, идти пешком по темным улицам и отвратительно, но ведь нет другого способа, как следует править народом, чем понимать его нужды. Халь презрительно хмыкнул, и Кеовульф предостерегающе взглянул на него. Как только Ренауд вырвался вперед, рыцарь прошептал:

- Неужели нельзя хотя бы немного скрывать свои мысли? Однажды, Халь, твое отношение к принцу выйдет тебе боком.

- Что ты имеешь в виду?

Кеовульф пожал плечами, глядя вперед темными глазами из-под ровных черных бровей. Он был не слишком красив собой, зато так уверен в себе и в то же время скромен, что дамы его обожали.

- Это зависит от того, захочешь ли ты остаться в Торра-Альте под властью своего племянника или попробовать занять какой-нибудь пост при короле.

- Я лучше останусь в Торра-Альте, - ответил Халь, не раздумывая. Дело было не только в том, что он любил горы, свежий морозный воздух и охоту. И не только в том, что он скучал бы по Спару, если бы пришлось уехать, хоть мальчишка порой страшно назойлив. Просто Халь ни за что не увезет из Торра-Альты Брид. В городе она будет, словно в ловушке. Конечно, Кеовульфу Халь все го этого рассказывать не хотел, боясь, что рыцарь сочтет его сентиментальным. Человек не должен строить свою жизнь, исходя из желаний и прихотей женщины. Или, по меньшей мере никто не должен этого видеть.

- Ну, я бы не стал сжигать мосты, - глубокомысленно произнес Кеовульф. - Не надо делать врагов из собственных родичей.

- Я Ренауда не боюсь.

- Да уж ясно, - согласился Кеовульф. - А лучше бы боялся. Он ведь брат короля, не забывай.

Халь ухмыльнулся. Ренауд ему не нравился: тот всегда относился к себе как к принцу, а не как к человеку. Почти все за спиной у Ренауда посмеивались, но кое-кто особенно люди Хардвина ему симпатизировал. А принц даже не знал по именам собственных сержантов! Представить только: на поле боя ему придется кричать: "Эй, ты, сделай то-то! " или "Эй там, давай туда! ". Да полдюжины солдат обернется, не понимая, чего он хочет!..

- Решили остаться в Торра-Альте при собственном племяннике? Думаете, больше ни на что не сгодитесь? - вмешался в разговор Тапвелл, наследник Овиссии.

Именно из-за него Халь едва не жалел, что они останавливались вымыться. Самому ему просто нравилось выглядеть прилично, как подобает рыцарю, а вот Тапвелл с Хардвином буквально изощрялись над своей внешностью.

Тапвелл, хоть и имел хорошее сложение и широкие плечи, одевался вычурно и ярко. По случаю визита к королю он напялил пурпурную шляпу, украшенную длинным павлиньим пером, и немало времени потратил на то, чтобы спрятать под нею оттопыренные уши. Но они все равно торчали. Перо выглядело совершенно чистым, и Халь задавался вопросом, где Тапвеллу удалось его всю дорогу прятать от сырости. У самого Халя промокло абсолютно все. Еще на Тапвелле был зеленый камзол и легкий плащ, сотканный из лучшей шерсти, переплетенной золотыми и серебряными нитями так, что получился роскошный орнамент. По мнению Халя, такие одежды совершенно не подходили рыцарю по причине своей непрактичности.

- Взглянуть только, как он держится на коне, - пробормотал Халь себе под нос. Тапвелл и вправду размахивал руками и подпрыгивал в седле. Ко всему прочему, он приходился своему отцу старшим сыном. О чем говорить, если все в жизни ему подносили на блюдечке с голубой каемочкой? Тапвеллу никогда не придется бороться за богатство или положение в обществе достаточно просто подождать, и Овиссия сама свалится к нему в руки.

Халь велел Тайне идти следом за пестрой кобылой Тапвелла и подумывал, не приказать ли ей укусить ту за мотающийся из стороны в сторону крестец, но, в конце концов, сдержался.

Впереди послышался шум рынка. Звуки становились все громче. Путники проехали под очередной аркой во внутренних стенах, разделявших город на части, и очутились в торговом квартале. Жестянщики, свечники, ткачи, ювелиры, картографы тут можно было найти кого угодно. Дома на узких улочках, карабкавшихся по террасам, нависали друг над другом и едва не встречались на верху, так что на мостовую падали лишь тоненькие лучики солнечного света. Неудивительно, что у кеолотианцев такая бледная кожа, подумал Халь.

Проезжая через этот район, Тапвелл начал интересоваться происходящим вокруг, больше не делая вида, что людей на улицах просто не существует. У лавки серебряных дел мастера он задержался и обернулся к Халю.

- Взгляните-ка, может, купите тут своей маленькой женщине какую-нибудь побрякушку? Говорят, неверные любят дешевые украшения, - с насмешкой произнес он. - Как, по-вашему, Хардвин? Не странно ли быть не верным, как Халь и его невеста? Я имею в виду, что все знают: у неверных женщины управляют мужчинами.

Ладонь Халя уже легла на рукоять меча, но Кеовульф вклинился между ним и Тапвеллом, беспечно смеясь.

- Друг мой, - сказал он Тапвеллу, - я еще в жизни не встречал человека, который мог бы добиться от своей жены всего, чего хотел. Так что тут говорить?

Его слова нимало не успокоили Халя. Он был по-настоящему задет. Неужели все на свете так и будут его высмеивать? Но он не подкаблучник! Он покажет Тапвеллу, покажет всему миру, и самой Брид тоже покажет!