Победитель (Лунная трилогия - 2)

Он говорил это обычным, скрежещущим голосом шернов, но в интонациях чувствовалось что-то такое, что придавало этим словам подобие гимна, или старой клятвы, или молитвы... Когда он замолчал, впав в свою обычную неподвижность и безразличие, Марек бросился к нему:

- Говори, говори еще! Значит, когда-то на той стороне?.. И это предание до сих пор хранится между вами?

Он дрожал от нетерпения, желая услышать хоть что-нибудь еще из этих преданий, видимо, передаваемых шернами из поколения в поколение, которые удивительным образом раскрывали ему краешек старой тайны Луны, когда в пустыне были моря, и богатые города стояли над шумящими реками... Однако он напрасно настаивал, стараясь обещаниями, просьбами или угрозами вытянуть что-то из молчащего шерна. Авий только еще раз поднял на Победителя сверкающие глаза и проскрежетал с ненавистью:

- Возвращайся на Землю! Возвращайся на Землю, пока у тебя есть время! Мы сделали только одну ошибку - когда позволили жить и размножаться здесь поколению людей! Но теперь мы уничтожим вас всех, раз вы не хотите быть нашими псами!

Потом он снова втянул голову в плечи и тяжело обвис на закованных в цепи руках.

Марек подумал, что сейчас именно он собирается уничтожить шернов, но ничего не сказал... Какое-то время он колебался, не освободить ли шерна и не попросить ли продолжить рассказ, но вскоре оставил эту мысль, по опыту зная, что это не приведет ни к чему, кроме того, что все подверглись бы опасности нападения со стороны чудовища.

От задумчивости его пробудил тихий вздох... Он быстро обернулся: Ихезаль стояла неподвижно, прислонившись спиной к притолоке, бледная, как труп, глядя на шерна, глаза которого, уставившиеся на нее, сверкали кроваво и зловеще, как четыре красных рубина, горящие на черном бархатном фоне свернувшегося в клубок ужасного тела...

- Ихезаль! Ихезаль! - окликнул ее Марек,

- Я боюсь,- прошептала она помертвевшими губами. По ее телу пробежала дрожь, но, несмотря на видимые усилия, она не могла оторвать взгляд от кровавых глаз шерна.

Марек подхватил ее на руки и быстро выбежал на дневной свет. Девушка бессознательным движением испуганного ребенка обняла его руками за шею, так крепко прижавшись к нему всем телом, что он, неся ее, чувствовал сквозь холщовую блузу волнение ее маленькой, теплой и крепкой груди и громкий стук сердца. Была минута, когда кровь ударила ему в виски, он сильнее прижал ее к себе и коснулся губами душистой, похожей на золотой цветок головы - он чувствовал тепло ее лба и нежное прикосновение тонких волос к пересохшим губам...

Дневной свет обрушился на них золотой волной... Марек опомнился и поставил девушку на ступени. Она приоткрыла как будто еще сонные глаза: легкая дрожь пробежала по ее телу и разрумянившемуся лицу...

День уже клонился к вечеру. Марек, идя вместе с девушкой вдоль морского побережья, хранил молчание. Они прошли поселение и последние теплые озера с постоянно поднимающимся над ними паром, вступив на опустевшую возвышенность, где еще недавно поднималась грозная башня Авия. Теперь здесь были только руины и несколько обгоревших балок среди развалившихся стен - в обширном и роскошном некогда саду буйные сорняки хозяйничали вокруг сухих деревьев, поломанных во время сражения и втоптанных в грунт победителями. Теперь здесь была заброшенная пустошь, место, которое считалось проклятым, поэтому никто не отважился что-либо здесь построить.

На голом возвышении, рядом с развалинами, уселся Марек и долго смотрел на город, расстилающийся внизу у его ног и позолоченный лучами заходящего солнца. Ихезаль тихо прилегла у его колен, обратив задумчивые глаза на огненный шар солнца, медленно клонящегося к горизонту.

Вдруг Марек вздрогнул и посмотрел на девушку.

- Разве ты не хочешь выйти замуж за Ерета, прежде чем вечером он отправится в поход? - неожиданно спросил он, нарушая удивительную тишину места и времени,

Ихезаль медленно подняла на него большие, черные глаза, еще полные солнечного блеска, который заливал их горячим, золотым заревом...

- За Ерета? - повторила она, как будто не поняв вопроса. Потом усмехнулась и покачала головой.

- Нет! Ни за него и ни за кого, ни теперь, ни после! Никогда! Веки с длинными ресницами до половины прикрыли ее глаза, в которых угасал солнечный свет, пурпурные губы задрожали...

Марек отклонился назад и лег навзничь, положив голову на сложенные руки. Он смотрел в чистое небо, залитое вечерней зарей.

- Все-таки это удивительно,- сказал он через несколько минут,- я прилетел сюда и сегодня отправлюсь в поход на шернов истреблять их в их собственной стране, на их собственной планете. Потому что люди хотят тут жить... Потому что шерны слабее, и не отправились тысячу лет назад на Землю, и не сделали нас своим скотом... И какое, какое я имею право это делать? И какое право есть у вас?..

Он замолчал и принужденно засмеялся. Ихезаль удивленно смотрела на него.

- Господин?..

- Да, да, знаю! Ты говорила мне! Благословение идет с Земли, и священно все, что с нее приходит. Священны убийства, священен этот вред и разбойничество... И даже эти кандалы...

Он почувствовал, что говорит вещи, которые совсем не сочетаются с его действиями, и замолчал, не закончив предложения.

- Ты светлый, господин мой! - тихо прошептала Ихезаль глядя на него влюбленными глазами.

Где-то внизу в городе залаяли собаки, потом послышалось протяжное хоральное пение... Издали его было слышно, поэтому казалось, что это поет сам воздух, волнующийся и звонкий...

Солнце было огромным и красным, оно низко висело над далекой, почерневшей равниной... От моря уже веяло предвечерним холодом.

Марек поднялся и сел.

- Пойдем,- сказал он. Девушка лениво пошевелилась.

- Как скажешь, господин...

Она подняла руки, чтобы собрать рассыпавшиеся волосы, но их сыпучее золото выскальзывало из ее дрожащих пальцев и в солнечном свете сверкало на плечах, на шее, на лице... Она бессильно опустила руки. Голова ее отклонилась назад, почти касаясь груди Марека. Она побледнела и прикрыла глаза.

- Ты Бог, господин мой? - тихо и сонно прошептала она. Марек почувствовал, как висок девушки нежно коснулся его губ...