Число зверя, или Лейтенант дьявола

- Короче, вот он.

- Очень приятно, - Даня приветливо усмехнулась, продемонстрировав мелкие жемчужные зубки.

- А я?.. - обиженно вскрикнул хлыщ.

- А вы для начала передайте узел ему и займитесь наконец проектом в целом, - повысил голос Рододонт Селевкидович. - Может, хоть так удастся сдвинуть работу с мёртвой точки.

- Понял, - серебристый баритон щеголеватого Арамиса дал трещину, потому что вольно или невольно начальник оскорбил его, и оскорбил тяжело. А Даня ещё приветливее усмехнулась новичку.

- Кстати, надо бы вас со всеми познакомить, - начальник уже совершенно перестал гневаться, вместо этого засуетился, забеспокоился как-то, схватил новичка за руку и потащил на нейтральную белую дорожку, приговаривая: - Ну, кое-кого вы уже повидали, да...

- Вот, с ним вы уже встречались, - они вновь стояли на голубой площадке около первого шоу-кульмана. - Это...

- Арамис, - аккуратный сверху брюнет привстал, учтиво приложил руку к груди и кивнул. Хотя теперь он глядел на новичка уже не дружелюбно, как за несколько минут перед этим, а весьма неприязненно.

- Да бросьте вы эти ваши детские прозвища!!! - моментально взорвался Рододонт Селевкидович. - Никакой вы не Арамис на самом деле, а...

- Арамис, - щёголь повторил церемонию поклона.

- Да нет же, вы ведь... - начальник замер в напряжённой позе, защёлкал пальцами, принялся что-то бубнить под нос, наконец сказал: - Ну вот, совсем из головы вылетело! Заговорили таки зубы...

- Поэтому зови меня Арамисом, - промурлыкал брюнет, уничтожая новичка глазами.

- Оденьтесь лучше и перестаньте паясничать, - Рододонт Селевкидович скрипнул зубами от бессильной досады. С самым невозмутимым видом Арамис прошествовал на женскую половину и через полминуты вернулся на место, заботливо поправляя отутюженные стрелки брюк. Рододонт Селевкидович между тем вёл новичка по белой дорожке к следующему шоу-кульману.

- Это вот...

- Дед Гаврош, собою хорош, - прокомментировал Арамис. У начальника страдальчески дёрнулась щека. Дед Гаврош, низенький, но всё ещё довольно крепкий старичок, улыбнулся приторно-сладенькой улыбочкой и поправил ужасно противную чёлку, свалившуюся на лоб, отчего волосы упали ещё ниже. А новичок подумал, что из-за обилия морщин его физиономия напоминает измятый комок бумаги.

- Это вот ваше место будет, - Рододонт Селевкидович подвёл юношу к пустому шоу-кульману, на экране которого один за другим вспыхивали и исчезали чертежи привода: исполняя распоряжение начальника, Арамис копировал файлы с чертежами новичку. Юноша небрежно бросил на сидение жёсткого стула небольшую спортивную сумочку и продолжал следовать за Рододонтом Селевкидовичем.

- Это...

- Толеранц Толурансович. Можно просто Тольтоль, - поспешно сказал пожилой мужчина приятной наружности (выбрит, небольшое брюшко, белая безрукавка, жилет, летние серые брюки в полоску, туфли жёлтой кожи). Впрочем, поспешность его не спасла. Арамис тут же едко добавил с места:

- Он же Тотоша, он же Тото, а когда наденет чёрные очки да плешь шляпой прикроет, то пожалуй, и мощнейший Тонтон. Который тонтон-макут, - на что Тольтоль лишь пожал плечами, задумчиво погладил кончиками пальцев небольшие бакенбарды и снисходительно махнул рукой.

- Анчихрист, - проворчал из-за следующего шоу-кульмана широкоплечий коренастый чертёжник, сверкнув на новичка глубоко запавшими, по-кошачьи фосфоресцирующими глазами.

Следующий сотрудник был, судя по зелёной дорожке, имиком. Он не представлялся. Да и вряд ли смог бы сделать это, поскольку в одних лишь плавках-бикини восседал с закрытыми глазами на повёрнутой горизонтально доске ручного кульмана, по которой были рассыпаны крупные канцелярские кнопки. Видно было, что своими остриями кнопки впились прямо в его округлые ягодицы и мускулистые ноги, скрученные невероятнейшим образом. Руки его также были немыслимо вывернуты, рельефный пресс и могучий торс едва заметно колыхались. На стуле красовался огромный плакат:

Прошу не беспокоить,

впал в глубокую нирвану

- Наша местная знаменитость, - с гордостью заявил Рододонт Селевкидович и многозначительно добавил: - Йог!

- Он же Мустафа, он же Махмуд, он же Брахмапутра, - не удержался от комментария Арамис. Мустафа (он же Махмуд, он же Брахмапутра) молчал, погружённый в нирвану. А новичок понял, почему Рододонт Селевкидович решился поместить имика в одной с мужчинами комнате. Представители "третьего пола", будучи ущербными в известной сфере, направляли всю свою энергию без остатка на какое-нибудь дело, становившееся целью всей жизни, и не обращали внимания ни на что больше, пока не достигали вершины мастерства. Такой целью для Брахмапутры и стала йога.

- А вот это наша...

- Баба Ню, - Арамис неожиданно возник рядом с новичком, сунул ему в руки дискету и цедя слова сквозь зубы, добавил: - Вот тебе резервная копия базы по нашим проектам, храни как зеницу ока.

- Очень приятный молодой человек, - Баба Ню высунулась из-за своего ручного кульмана и с интересом осмотрела новичка, словно он был выставочным экспонатом.

- Ну, с Даней вы знакомы, - Рододонт Селевкидович несколько смутился, то ли от воспоминаний о соблазнительном виде деталировщицы, то ли оттого, что до сих пор не вспомнил имени новичка, что следовало из его фразы: - А теперь принимайтесь за работу и приналегайте, так сказать, на дело, вы... как вас... В общем, представьтесь всем сами. А я вас познакомил, мне тоже пора работать.

Сказав это, Рододонт Селевкидович нырнул в лабиринт из шкафов, но прежде чем покинуть комнату, ткнул пальцем в висевшую на стенке одного из них табличку и наставительно произнёс:

- Кстати, сегодня не вторник, а среда. Нельзя жить вчерашним днём, это он так пошутил.

Новичок подошёл к месту, где только что стоял начальник, и с интересом осмотрел табличку, которую конечно же приметил, но не имел времени изучить. А табличка, между прочим, была интереснейшая. Поделенная на шесть строк без столбцов, она была снабжена слева передвижной стрелкой-указателем. В каждую строку были вписаны затейливым почерком стихотворные цитаты:

Враз козла найдут, приведут и бьют:

По рогам ему и промеж ему!

А жизнь мелькает, как в немом кино, 

Мне хорошо, мне хочется смеяться...

Я его замучу, зашахую 

Дай мне только дамку провести!

А нам плевать, у нас "четыре-два-четыре".

Сижу, а мой партнёр подряд играет "мизера",

А у меня "гора" - три тыщи двести!

Мы сыграли с Талем десять партий:

В преферанс, в очко и на бильярде.

Указатель стоял как раз напротив второй цитаты. Арамис подошёл, небрежно оттёр новичка плечом, передвинул стрелку на одно окошко вниз и выругался сквозь зубы:

- Вот Россинант проклятущий! Таки заметил.

- Почему Россинант? - спросил новичок. Арамис смерил его презрительным взглядом и процедил:

- Потому что Рододонт Селевкидович, и потому что носится как мерин, которому промеж ног припекло. Вот и Россинант. А ты, как я погляжу, порядочная тупица. Нам что, так и звать тебя? - и криво ухмыльнулся, отчего его правый усик взметнулся вверх. Кажется, он был здесь патентованным специалистом по прозвищам.

- Да нет, отчего же, - новичок вздохнул: он давно уже привык к пренебрежительному отношению со стороны пижонистых аккуратистов вроде Арамиса. - По крайней мере, я не настолько глуп, чтобы не понять, кто сдвинул указатель.

- Интересно, кто же! - голос Арамиса вновь обрёл серебристую чистоту, он лихо подбоченился и обвёл торжествующим взглядом всех, кто высыпал на нейтральную белую дорожку, как бы говоря: "А вот посмотрим, что сейчас выкинет этот недоносок". Новичок спокойно взялся за указатель, потянул за него и заставил приподняться часть фанерной стенки шкафа вместе с наклеенной поверх таблицей.

- Эге-гей, Даня! - позвал он и посмотрел в прямоугольник отверстия. Картинка была весьма колоритная. В награду за проявленную сообразительность остававшаяся за кульманом деталировщица соблазнительно повертела задом и провела рукой по кружевному подолу комбинации. Новичок сглотнул слюнки, опустил фанерку на место, упёрся кулаком в наклеенный на другой шкаф большой позапрошлогодний календарь с горным пейзажем, отчего тот точно так же поднялся вверх, и пояснил: