Полдень 23 век. Возвращение Тойво (СИ)

1

Погожим июльским утром 199 года, в те памятные для меня дни Большого Откровения, когда я внутренне уже навсегда распрощался с Тойво, у меня на даче неожиданно объявился Даня Логовенко, собственной персоной. Мы сидели на веранде, и пили брусничный чай с вишневым вареньем. На лужайке шустрые киберы подстригали газончик, пахло свежеполитой травой, мягко светило солнышко, а на горизонте тянулись ввысь громады тысячеэтажников Свердловска.

Гость мой больше не играл в «человека» и не болтал о пустяках. Он молчал, и я прямо таки кожей чувствовал, какая «эволюционная пропасть» разделяет нас. Интересно, что привело его ко мне? Неужели люден явился сюда для того, чтобы просто посидеть со мной? Вот так вот, молча, перед своим окончательным убытием в неведомые мне измерения.

— Знаешь, Максим, — наконец сказал он, отодвигая в сторону чашку и поднимаясь с кресла. Я тоже встал. Видимо пришло время прощаться. — Я должен тебе сказать что не все еще нам понятно с этой «третьей импульсной»… До сих пор мы не знаем, что способствует ее появлению в организме человека… Есть здесь какая-то загадка… Может быть вам самим удастся ее разгадать?

Он шагнул ко мне, улыбнулся, обнял меня и… исчез. В буквальном смысле слова — растаял в воздухе. Надо полагать, перешел на иной уровень. И последней, заметьте, в воздухе растаяла его улыбка. Как у Чеширского кота. Прощальная шутка метагома.

А позднее я узнал, что исчезли и все известные нам людены. Казалось, на этом можно было бы поставить точку в этой истории. Людены покинули человечество, ушли с Земли, оставив многих и многих из нас с острым ощущением своей неполноценности, «эволюционной ущербности» что ли. Я тоже чувствовал нечто подобное. Просто невозможно было смириться с мыслью, что некоторые из нас обрели почти божественные (хотя почему «почти») возможности, а тебе это не будет дано никогда.

Не всем удалось с этим справиться. После ухода люденов многие психологи и психотерапевты отметили резкое возрастание числа людей с ярко выраженными депрессивными состояниями. И причина у всех была одна и та же. Позже это получило название «синдрома Большого Откровения» (СБО). Многие, страдающие этим синдромом бросали семьи, работу и целыми днями могли бесцельно сидеть на скамейках где-нибудь в парках, «тупо глядя перед собой», или слонялись по улицам, а то и по всей Планете, подобно бродягам двадцатого века. Или уходили в леса, сбивались в группы и жили какой-то полудикой, непостижимой для остальных жизнью, как «флора» в начале двадцать первого. Или же странствовали в Большом Космосе — поодиночке или группами. Высаживались на малоисследованных, но пригодных для жизни планетах и оставались там, обрывая всякие контакты с Землей, с родными и близкими. Они словно бы выпадали из жизни Земли. Прежнее существование их уже не устраивало, а путь в Новый Мир им перекрывало отсутствие «третьей импульсной». Они словно бы доживали отпущенный век.

Страшно сказать, но по Земле и планетам Периферии прокатилась даже волна самоубийств, вызванная СБО. Лично я никогда не был сторонником подобного «решения» проблемы, хотя прочувствовал на себе, как это, оказывается, страшно — потерять эволюционную перспективу. Чувствуешь себя динозавром, который обречен на вымирание и знает это.

Да, начало XXIII века стало временем Великой Депрессии, в буквальном смысле этого слова, тяжело пережитой человечеством. Многие потеряли смысл жизни, увидев перед собой «эволюционный тупик». Не скрою, что я сам оказался среди пациентов доктора Протоса (конечно, не того Протоса, который врачевал штурмана Кондратьева с космолета «Таймыр», но его внука, представителя чудесной династии врачей, Врачевателя Душ, великого психотерапевта). Ему удалось несколько смягчить мои муки, но все равно боль эта жила во мне до самых последних пор.

О, это неизбывное ощущение тупика, непреодолимой стены, когда ты знаешь, что за ней новый, неведомый, непостижимый и захватывающе интересный мир, где ты бог и вся Вселенная — это площадка для твоих игр; и что есть те, кому удалось прорваться туда, а ты до конца дней своих обречен сидеть перед ней — серой, унылой, непрошибаемой, и никакие Д-звездолеты и Нуль-Т не перебросят тебя на ту сторону.

Lasciate ogni speranza^[1].

2

Но, как говориться, беда не приходит одна. В первые десятилетия XXIII века разразилась так называемая «генетическая катастрофа». Неожиданно в разных регионах Планеты стали рождаться дети, страдающие теми или иными формами генетических болезней.

«Складывается такое впечатление, что генные структуры начали потихоньку сходить с ума», — заявил главный врач Всемирного Медицинского Центра Ярослав Новак.

Никто сначала не мог понять причины и механизма этого явления, когда у вполне здоровых родителей рождался неизлечимо больной ребенок. Впоследствии было высказано предположение, что это последствия процедуры фукамизации и растормаживания гипоталамуса. Тщательные исследования подтвердили это предположение. Выяснилось, что растормаживание гипоталамуса приводит к так называемым «резонансным мутациям», которые очень трудно было сразу обнаружить. Я не специалист, но насколько я понял, эта процедура вызывает некое очень слабое возбуждение отдельных участков ДНК. Это возбуждение передается по наследству и с каждым поколением усиливается, ибо потомки тоже подвергаются процедуре фукамизации. В конце концов, это возбуждение взрывообразно приводит к изменению структуры отдельных генов в четвертом или в пятом поколении. Гены начинают мутировать, что и случилось в начале нынешнего столетия. Это и приводит к генетическим заболеваниям.

Решением Мирового Совета процедура фукамизация буквально в течение одного дня была отменена на всей Планете. Но ее применение на протяжении почти полутора веков в значительной мере подорвало генофонд человечества. Фукамизированным семейным парам предлагалось воздержаться от рождения детей, пока не будет найден способ затормозить расторможенный гипоталамус, так как высока была вероятность того, что ребенок родится неизлечимо больным. Рождаемость резко упала. Никому не хотелось рожать больных, обреченных детей. Лучшие силы генетиков, биологов, медиков были брошены на решение этой проблемы. Поиски продолжались на протяжении почти двадцати лет, но так и не привели к положительному результату. Человечество вдруг реально встало перед угрозой вымирания, причем — в самом недалеком будущем. И лишь около десяти лет назад группе псиоников^[2], возглавляемой Ростиславом Нехожиным, удалось найти способ затормозить гипоталамус и по сути дела, спасти человечество от неминуемого вымирания. О псиониках речь пойдет ниже.

К этому же периоду относится еще одно тревожное явление. Ученые разных областей знания: философы науки, искусствоведы, литературные критики отмечали другие негативные тенденции, нарастающие в обществе. В начале XXIII века не было сделано ни одного сколь-нибудь значительного открытия в фундаментальной науке, не было создано ни одного литературного произведения или произведения искусства, которое хотя бы отдаленно можно было бы назвать «шедевром». Как отмечает в своей книге Бернард Альбинус (см. ниже), «складывается впечатление, что в обществе угас творческий импульс, рождающий гениев. Все, что было создано в науке и искусстве в начале века не поднимается выше среднего уровня».

3

Однако были и светлые моменты. Ярким опровержением неутешительным выводам социологов является тот факт, что именно к этому периоду относится появление людей, достигших совершенства в управлении своим сознанием и телом. Их стали называть псиониками, с легкой руки основателя псионики^[3] и их лидера Ростислава Нехожина.

Ростислав Нехожин, лидер группы «Людены», и его дочь Аико несомненно самые яркие звезды из блистательной плеяды псиоников начала XXIII века. Среди других имен следует назвать Дзодзи Сакурая, Таню Икаи-Като, Жана Шарля Сисмонди, Кая Сигбана — все они так же сотрудники группы «Людены». Именно они, общими усилиями, путем воздействия когерентного пси-поля сразу на большие массы людей, сумели затормозить «расторможенный гипоталамус» и, по сути, воскресить человечество к новой жизни. Для многих это выглядело как чудо.