Авантюра

Авантюра

Чезаре Павезе (1984 г)

Сандра провела все утро, не удаляясь ни на шаг от вокзала. Наконец, она направилась по бульвару, деревья которого были похожи на большие букеты цветов. Она шла, разглядывая витрины, приостанавливалась и порой оборачивалась назад. Вскоре она заметила, что дома пошли все ниже и ниже, что небо на горизонте было совершенно безмолвным, и, что бульвар заканчивался каким-то немыслимым поворотом, словно готовясь к прыжку ввысь. Тогда она остановилась в нерешительности, пробежав глазами с витрины, уставленной фруктами, на деревья и высокие окна домов.

Где-то рядом было море. Сандра глубоко заглотнула в себя воздух, но ощутила только лишь резкий, приторный запах цветов. Тогда она вернулась назад, пытаясь отыскать кафе, увиденное до этого. Она долго никак не могла узнать его и не на шутку рассердилась на себя, но затем все-таки заметила столики из ивовых прутьев, спрятавшиеся за колонной портика, и, разбросанные в беспорядке в тени. За ними уже сидело несколько человек, с этаким безразличным видом и со скрещенными на груди руками. Женщин тут, однако, не было видно. Сандра вошла в кафе, даже не взглянув на посетителей. И пока она пила у стойки свое молоко, лишенная при этом какого-либо внимания со стороны гарсона, она подумала, что подобное течение жизни, по-видимому, не нарушалось здесь ничем из года в год, хотя кафе и находилось всего лишь в нескольких шагах от пляжа.

Она заговорила с гарсоном, как только встретилась с ним взглядом, и попыталась было узнать у него, где могла находиться в этом местечке небольшая площадь, но тот сделал вид, что не понимает о чем идет речь и пробормотал что-то несуразное. Такой ответ типичен для юношей вообще. Тогда Сандра решилась и показала ему адрес, указанный на конверте. Ей пришлось объяснить ему, что имеется квартира, которая сдается на летний сезон, и назвать ее хозяев. Гарсон проводил ее между столиками до самого порога кафе, все время что-то объясняя и отчаянно жестикулируя. Чувствовалось, что он дурачится. Сандра покинула кафе вся рассерженная.

Разыскиваемая площадь находилась буквально в двух шагах от вокзала, куда она прошла по небольшой улочке, ступая по каменным ступенькам. У Сандры затеплилась слабая надежда, что ее комнаты все же будут возвышаться над этим нагромождением домов, и, что она сможет видеть из них море. Только при этом условии она готова была согласиться с неудачным расположением места. Площадь была совершенно пустынна, и Сандра огляделась вокруг. Над головой висел квадрат ласкового неба, усеянный белыми облаками, бегущими с моря. Один из домов был обнесен низкой каменной оградой и Сандра тут же вспомнила, что в письме упоминался первый этаж с садиком. Таким образом, никакого вида на море, никаких солнечных комнат тут не было и в помине. Сандра остановилась перед зарешеченными окнами первого этажа слишком разочарованная и раздосадованная увиденным, чтобы позволить себе пасть духом, здесь, за тридевять земель от своего дома. Она подняла глаза на балкончик второго этажа находящегося рядом дома, куда в этот момент вышла полная женщина, повязанная платком, чтобы повесить белье. Неужели стоило жить на море, чтобы быть столь неопрятной и тучной!

Тогда она сделала вид, что прогуливается и тут же пересекла площадь. Площадь была неровно вымощена булыжником, и на ней брал свое начало узенький переулок. Подойдя к переулку, Сандра подняла голову, так как сверху послышался чей-то хриплый голос.

Тут же что-то пришло в движение, и неожиданно перед ней выплеснули ведро воды. Не успев еще даже выразить свое возмущение от происшедшего, как в глубине переулка она заметила сияющее и манящее зеркало моря. С площади донеслись новые голоса, один настойчивый и другой знакомый, с хрипотцой. Сандра уже входила в переулок и, хотя понимала, что это зовут ее, не обернулась. Она спускалась, не отрывая глаз с безмятежного горизонта, полностью отдавшись приятному ощущению, испытываемому от ходьбы. Наконец, она пересекла асфальтовое шоссе и очутилась прямо перед пляжем.

Сандра была в полном отчаянии, потому что теперь, когда площадь ей почти понравилась, она никак не могла подавить в себе чувство возмущения, вызванное всем этим гамом и бесцеремонно вылитым ведром воды. Когда ее домашние решили, что поедет она одна и проведет сама переговоры насчет квартиры на море, её брат Тонино заметил: — Дай бог, донести ей туда свои ноги! Поэтому она должна была сюда добраться, чего бы это ей не стоило! Сандра взглянула на море и на ещё совсем безлюдный пляж.

Народ прогуливался по шоссе, задерживаясь у причала, либо сидел за столиками в тени деревьев. Некоторые загорали, но никто еще не купался. Сандра словно в забытье смотрела на море, когда неожиданно до ее слуха донеслись чьи-то шаги. Она почувствовала, как кто-то взял ее уверенно за локоть, и ничуть не удивилась этому.

Она не спеша обернулась и одновременно несколько подалась в сторону. Пред ней стоял один юноша, весьма простодушный и похожий на ребят из спасательной службы, с оголенными и черными от загара плечами. Он улыбался и, по всей видимости, пытался заигрывать с ней. — Значит, вы убежали, — заметил он.

— Какое это имеет значение? — грубо отрезала Сандра, отвернулась от него и высвободила из его рук свой локоть. В поле ее зрения попала простыня, трепыхавшаяся в чьем-то окне, а также мыс, выступавший сразу же за полоской берега моря. Ветер то и дело пробегал ей по шее, и неожиданно она почувствовала, как на ее глазах начали наворачиваться слезы. Она закрыла глаза и попыталась было взять себя в руки, но одна слеза, непослушная и теплая, всё же скатилась ей на щеку. Парень не повел даже бровью. Он смотрел на нее бесстрастно. — Мы вас звали, — продолжил он, — разве, вы не слышали наших голосов?

Сандра снова открыла глаза, став вся пунцовая с досады. Было похоже, что парень вовсе не шутит, а говорит серьёзно. Его рука, до этого взявшая ее за локоть, по-прежнему была вытянута вперед, и ветер шевелил его волосы. Сандра молчала, так как не была уверена, что сможет справиться с голосом. Они некоторое время поглядывали друг на друга, находясь практически лицом к лицу. После чего парень снова взял ее за локоть — не взял, а скорее прикоснулся — и направился ко входу в переулок, словно приглашая её к разговору. Сандра покорно последовала за ним.

Парень заметил, что случай с выплеснутым тазом воды был форменным безобразием.

Народец, живший в переулке, не имел никакого понятия о том, что такое настоящая чистота и культура и совершенно не задумывался над тем, что кто-то мог пройти по улице. Но Сандра прервала его и сказала: — Перестаньте. Какое вам до этого дело? — Парень смутился. Тогда Сандра улыбнулась и спросила его, не живет ли и он случайно на той площади. — Если вам со мной скучно, я — уйду, — осторожно заметил парень.

— Но прежде я хотел бы знать, отчего вы плачете! — Сандра резко поднесла руку к щеке и решительно возразила: — Ничуть! С чего вы это взяли?!

— Только что, — продолжил парень, — я видел, как вы плакали. У вас какие-то неприятности?

Тогда Сандра постаралась улыбнуться, состроила гримасу и вымолвила: — Просто, я глупая.

— Меня зовут Нанни, — представился парень с подкупающей простотой.

Они задержались на какое-то мгновенье у входа в переулок, который был предметом их разговора, но затем Сандра резко повернулась в сторону моря и они принялись говорить о море. Через небольшой промежуток времени они попрощались за руку, но Сандра не назвала своего имени и удалилась, не оборачиваясь, довольная тем, что была столь остроумна. Она спустилась по тропинке к морю и начала смотреть на воду, пенившуюся у ее ног. На всем пляже она была только одна и наслаждалась безбрежным морским простором, вздернув кокетливо нос. И, если бы Нанни задержался на бульваре, под пальмами, то на этот раз он, наверняка бы, рассмеялся.

Сандра вновь поднялась на шоссе, и прошлась вдоль берега, достигнув почти территории, где начиналась промышленная зона заводов и, где песок уходил в русло бурной горной речушки. Затем она вернулась на бульвар и принялась разглядывать расположенные здесь виллы с прекрасными цветущими садами, которые, по всей видимости, не прекращали своего цветения даже в августе месяце. Правда, в августе листья, должно быть, уже исчезали с веток деревьев и оставались только пышные, благоухающие цветы. Достигнув переулка, она снова увидела Нанни.