Инстинкт марионетки (СИ)

Стеван активно замотал головой, поднимая руки:

- Да перестаньте, милая Элаиза, наш низложенный правитель рад уже тому, что его не пристрелили где-нибудь в застенках, - весело рассмеялся депутат. - Всё гораздо проще! Окна королевских покоев тоже выходят на площадь. И монарх с самого утра слушает, как народные массы склоняют титул Его Величества на все лады, ещё и эти пленные... личное подразделение... - лысый нервно одёрнул идеально подогнанный по фигуре пиджак. - Конечно, ему было неприятно видеть, как у спасителей вырезают на лбу слово "предатель".

- Ну, ясно, - утомлённо вздохнул посол, - Реберик третий желает, чтоб солдат отпустили...

Господин Толдон безотчётно перебирал пальцами по бокалу игристого вина, пытаясь, как всегда, найти консенсус. Забрать пленных с площади, обозлить и настроить против себя вооружённые отряды... Поставить под угрозу лояльность целой страны из-за трёх человек... Из задумчивости его вывел дружеский хлопок по плечу:

- Арни, просто выпей, - настоял депутат, легонько подталкивая того под локоть. - Наш бывший король ни словом не обмолвился о пленных. Он просит перевести его вместе с семейством в покои южного крыла, оттуда открывается отличный вид на садовые пруды.

- И только? - удивлённо замер посол. - Больше никаких требований? Точно? Слава богу! - с облегчением выдохнул Толдон. - Приятно иметь дело с разумным, адекватным политиком.

Обстановка заметно оживилась, рядовой бизнес-ланч грозил неминуемо перерасти в грандиозное торжество. Прислуга несколько раз меняла главные блюда, которые всё больше походили на закуски, лучшее трофейное вино из подвалов Его Величества заняло почётное место на столе победителя.

- Признайтесь, магистр, без вас и тут не обошлось? - поймав на тонкую шпажку очередную оливку, прищурился Стеван. - Капитуляция всего за четыре часа, без всяких требований... Снимаю шляпу.

Мистер Джарка упёрся подбородком в сцепленные пальцы и медленно покачал головой:

- Господа, не хотелось бы вас разочаровывать, но... нет. Такая задача передо мной не ставилась. Видимо, Реберик третий и в самом деле не так уж глуп.

- Я услышал только часть спора, но мне тоже интересно... Как вы это делаете? - искренне восхитился старший депутат. - Хорошо, направить мысли в нужное русло, зациклить их, манипулировать страхами - это ещё можно как-то принять за инструмент воздействия, - Стеван задумчиво выбил пальцами по столу ритмичную дробь. - А при чём здесь инстинкты?

- Ну, как же? - в старческих глазах сквозило терпеливое снисхождение. - Первобытный предок, незамутнённый нормами морали, сомнениями, стыдом - он есть в каждом. И если его вытащить на свет...

Непринуждённую атмосферу трапезы разорвали одиночные выстрелы.

- В воздух? - неуверенно предположил народный избранник, оглядывая переставших жевать соратников.

Линчик, сидевший к окну ближе всех, со скрипом отодвинул стул, навалился на подоконник. В повисшей тишине военный досадливо прицокнул языком и, продолжая изучать детали в бинокль, покачал головой:

- Двое - в минус.

- То есть как? - растерянно моргнул рыжий. - Насмерть?

Десертные ножи гулко звякнули, рассыпаясь по узорчатому паркету. Соратники как по команде обернулись на звук. Прислуга подрагивающими руками собирала с пола зеркально начищенное серебро. За последние десять секунд она стала на пару тонов белее и, судя по всему, отчаянно боролась с накрывающей слабостью.

- Ну что вы, моя дорогая! Вам плохо? - Толдон поспешил к потерявшейся подавальщице. - Садитесь в кресло. Да бог с ними, с этими ножами, мы и сами соберём. Вот, выпейте сока.

Девушка рассеянно кивнула, с испугом поглядывая на засуетившихся вокруг политиков, и торопливо принялась заверять, что всё хорошо, и дотолкать тележку до лифта она в состоянии.

- Вот ведь, - задумчиво хмыкнул посол, когда дверь за прислугой закрылась. - Впечатлительная барышня.

- Молоденькая совсем, - хрипловато отозвалась госпожа Элаиза, не отрывая гудящей головы от спинки гостевого дивана - Расстрел пленных - это было неожиданно... чудовищно. Но ведь надо стараться держать себя в руках.

- М-да... мне думалось, что придворные подавальщицы более стрессоустойчивы и, как бы это сказать, - господин Толдон неловко замялся, - эффектны...

- На самом деле, да, - присоединился к дискуссии Стеван, - немного нескладная, носик как у Буратинки...

- С кухни она! - снисходительно пояснил генерал, подбирая куском хлеба остатки соуса с тарелки. - Не видно, что ли? Сервировать толком не умеет, из рук всё сыплется. Разбежались придворные крали сразу после штурма, у солдатиков ведь тоже губа - не дура. А осталось... то, что осталось, - насмешливо развёл он руками.

- Да бог с ней, - судорожно отмахнулся рыжий, не сводя глаз с площади, - там... - парень резко дёрнулся, вцепляясь в подоконник.

- Что? Нормально сказать можно? Третьего, что ли, добили? - не вытерпел Линчик, выдирая из рук сморщившегося депутата бинокль.

В четырёхкратном увеличении оптических линз толпа переставала быть безликой, у неё имелись тысячи глаз: потрясённых и жадных до зрелищ, возбуждённых и уставших, ненавидящих и подёрнутых слезами. У толпы было множество ртов, способных с лёгкостью заглушить и вой полицейских сирен, и вышколенный оркестр, и голоса приглашённых певцов, но людское море лишь монотонно вздыхало и шелестело, словно прибойная волна, разбившая о скалу всю свою ярость. Плотное кольцо любопытных, подпирающих дружину, поредело. Оставшиеся с недоумением взирали на возящегося в пыли солдата. А тот нелепо барахтался, мажа кровью серые камни, бестолково тряс головой и вертелся, натыкаясь на трупы сослуживцев.

- Ему выкололи глаза, - сглотнув ком в горле, выдохнул Драган. - Это невозможно... Как же? - жалобно уставился он на остальных. - Надо что-то сделать!

- Поздно, - помолчав, произнёс Линчик.

- Но нам ведь этого не простят! Господин Толдон, вы же сами говорили! - обескураженно повернулся к послу рыжий. - Имидж страны, внешняя политика... Генерал, пошлите кого-нибудь! Если мы проявим милосердие, нам это зачтётся!

- Какое милосердие? - военный раздражённо двинул в сторону стул, оказавшийся на его пути к депутату. - Вы на парня внимательно сейчас посмотрите! - генерал с силой пихнул ему свой бинокль. - Кого вы предъявите общественности? Замученного калеку? Полутруп? Нас ещё и преступниками потом объявят!

- Я с самого начала был против самосуда, но... мистер Драган, вы же сами цитировали народную мудрость, - заметил посол, с сочувствием глядя на молодого человека, - и вот теперь она верна как никогда. Спасать уже некого...

Депутат замер. В одеревеневших пальцах подрагивал бинокль, воспользоваться которым было выше его сил. Подняв голову, он встретился взглядом со старшим товарищем. Стеван отвернулся.

- Ради будущего... ради свободы... - тихо попросил наставник, - надо потерпеть... Мы не можем дискредитировать революцию, не сейчас...

- Выкололи глаза... кошмарно, - прикрыла рукой лицо госпожа министр, - я думаю, что таким неуравновешенным личностям не место в новой армии. И это страшный урок, - тяжело вздохнула она, сжав рукой плечо молодого слуги народа. - Страшный... Больше таких ошибок не будет. Но... об этом случае распространяться не стоит.