Путь наюгиры

«Впрочем, от него теперь мало что зависит», – подумал Кромин и уснул – быстро и спокойно. спал Кромин долго; никто не тревожил его весь остаток дня и всю ночь, а сам он не проснулся ни разу, хотя дни здесь были на четверть длиннее привычных, земных, и ночи тоже. Проснулся он свежим, бодрым, хорошо отдохнувшим и готовым к действию. Попытался вспомнить, что ему снилось, – с этого Кромин обычно начинал свой день, к снам он относился серьезно, – но память ничего не подсказала. Наверное, сон был глубоким.

Когда он уже оделся, в дверь негромко постучали. Кто-то намеревался нанести ему визит. Эта церемонность умилила Кромина, визитер явно мог открыть дверь, а он, Кромин, нет.

Выйдя в помещение, которое он назвал про себя прихожей, Кромин составил улыбку, обязательную при официальных контактах, как раз в тот миг, когда дверь отошла в сторону.

На пороге стоял тот самый, в белой рубашке, что встречал их вчера, и его опять сопровождали двое; только на этот раз не те замороженные ребята с отсутствующими взглядами и в зеленых воротничках. На этой парочке были такие же алые мантии и цилиндры, в какие вчера облачили Горбика. «Коллеги, значит», – успел подумать Кромин, когда вся троица, словно по команде, дружно шагнула вперед, а тот, в белой рубашке, наклонил голову и произнес: так, разрешите приветствовать вас, доктор Кромин, и выразить надежду, что вы хорошо отдохнули после столь нелегкого путешествия.

Кромин несколько раздвинул официальную улыбку, кивнул и ответил:

– Благодарю вас, все было прекрасно, никаких проблем…

Если бы кто-то сейчас дал ему зеркало, то он увидел бы, как улыбка его замерзла на губах, а потом рассыпалась кусочками льда. Проблемы были, и еще какие! Он вдруг сообразил, что обладатель белой рубашки заговорил с ним не щелчками и присвистом, а на весьма приличном терране! Более того, на превосходном, без малейшего акцента терране, да ко всему еще со всеми интонациями и манерой профессора Горбика, который и прибыл сюда исключительно для того, чтобы после долгой и трудной работы впервые познакомить наюгиров с языком Земли!

Глава вторая

– Не может быть! – только и сказал Кромин, когда дар речи вернулся к нему.

В какой-то миг он хотел скрыть свое изумление, но понял, что это ему не удастся.

– Я верю, что профессор Горбик – гениальный лингвист, но вы-то как сумели за одну ночь усвоить язык?

Спохватившись, что это могут воспринять как оскорбление, тут же добавил:

– Воистину, у вас потрясающие способности!

Белорубашечный улыбался с достоинством, как человек, сознающий, что хвалят его заслуженно. Но когда они прошли в комнату, которая могла служить гостиной, и уселись на низенькие пуфики, хозяин деликатно отвел похвалу:

– Нет, уважаемый доктор, я никак не могу принять на свой счет ваше восхищение. Мои способности к языкам весьма скромны, все дело в методике передачи знаний. В этом мы добились неплохих результатов…

– Неплохих?! – чуть было не вскричал Кромин. – Да знаете ли вы…

«Да знаете ли вы, сколько трудился профессор Горбик, чтобы хоть немного освоить ваш чертов язык!» – хотел сказать он, но вовремя остановился. У всех нетехногенных цивилизаций всегда есть свой маленький пунктик, который лучше не задевать, этакая любимая мозоль, на которой лучше не топтаться. В конце концов, что местным жителям оставалось делать, если они не додумались до письменности! Вот и развили память…

Последующие слова наюгира подтвердили его догадку, а потом заставили насторожиться.

– Наша методика развивается многие столетия, и мы рады, если вы сумеете ею воспользоваться, – ведь именно за этим вы прибыли сюда? Уверяю, вам вряд ли потребуется больше времени, чем ушло у меня на детальное ознакомление с терраной, вашим прекрасным языком.

– Ну, это вряд ли, – позволил себе улыбнуться Кромин. – Мои лингвистические способности не заслуживают вашей благосклонности. Преподаватели со мной еще намучаются.

– Уверяю вас, никаких мук не будет. Кстати, о преподавателях: эти два господина, оказавшие честь сопровождать меня, и есть преподаватели. Смею заверить: прекрасные знатоки наюгири – как высокого, так и просторечия. Справа от меня ваш преподаватель, второй же передаст свои знания вашему коллеге, доктору Изольду. Я полагаю, вы не будете противиться знакомству.

– Не буду, – пообещал Кромин. – Кстати, а им не доводилось обучать языку других… э-э-э… гостей вашего мира?

Собеседник долго смотрел на Кромина, а потом сказал:

– Я всего лишь скромный попечитель нашего учебного заведения, ректор, если пользоваться вашим термином. И я ничего не знаю об иных гостях. Но в одном могу заверить – эти преподаватели никому не передавали своих знаний!

Кромин пока еще не мог судить, насколько мимика местного жителя отличается от земной. Ректор вроде бы не обманывал, да и откуда ему знать, были здесь федералы или нет, если хитрые ребята из Федерации Гра посещали эти места, скажем так, неофициально.

– Сейчас мы приглашаем вас разделить нашу скромную трапезу, – сказал ректор. – Доктор Изольд уже извещен.

– А профессор?

– Профессор Горбик, к сожалению, не сможет присоединиться к нам.

Это вполне устраивало Кромина, он опасался, что их могли обязать находиться все время вместе, а это сужало его возможности.

– Вы нам всем предоставите одно место для работы? – на всякий случай поинтересовался Кромин.

– Нет, в контракте это не оговорено. К тому же так не принято. Хотя у нас мало мест для достойного обитания, все же традиции и приличия дороже удобств.

Ректор поднялся. Кромин тоже встал и обратился к тому, кто был назначен его преподавателем:

– Я рад знакомству с вами и надеюсь, что работа со мной будет для вас легка и приятна.

Лицо преподавателя не дрогнуло, только брови чуть изогнулись. Он склонил голову и что-то чирикнул на наюгири.

– Они еще не усвоили террану? – удивился Кромин.

– Им это не нужно, – ответил ректор.

– Да, но… Но как же…

– Вы все поймете сами, когда усвоите наш язык. Просто террану способно усвоить не очень большое число наюгиров. Только те, кому это действительно может понадобиться в работе. Все дело в методике. Видите ли, есть определенные ограничения…

Ректор что-то сказал на наюгири, и оба преподавателя разом встали и направились к выходу.

– Прошу к столу, – ректор плавным жестом указал на дверь. – Надеюсь, наша кухня вас не разочарует.

Кухня не разочаровала.

Пять маленьких столиков располагались полукругом. Изольд шумно принюхивался к странным запахам, доносящимся из-за ширм. Судя по полуприкрытым глазам и шевелящимся ноздрям ректора и двух его коллег, перед едой полагалось наслаждаться ароматами кушаний. А вскоре появилась и еда. Вилок, ложек или палочек не было. Квадратные неглубокие тарелки возникали на столах с такой быстротой, что Кромин едва успевал разглядеть руки, высовывающиеся из-за разноцветных ширм и сменяющие блюда, едва он успевал отправить в рот несколько кусочков чего-то непонятного, но очень вкусного.

Поначалу его раздражало такое мельтешение, но потом он сообразил, что чередование острых, кислых, сладких, пресных и иных ощущений, названия которым в терранском не было, имеет некую строгую последовательность, своего рода вкусовую симфонию. А когда он неожиданно для себя понял, что сыт сверх меры и больше не сможет проглотить ни кусочка, перед ним возник золотой кубок, отхлебнув из которого, он вынужден был приступить ко второй части кулинарной симфонии.

Пиршество вкуса кончилось омовением рук в большом круглом аквариуме, который стоял за синей ширмой. Полоща руки, которые изрядно пахли соусами и приправами, Кромин заметил, что возле его ладоней роятся какие-то мелкие рыбки, быстро подбирая крошки. Выдернув руки, он увидел, что они поразительно чисты, хотя до этого казалось, что черная подлива с привкусом моченого чернослива навсегда въелась в его пальцы.