Белые Мыши на Белом Снегу (СИ)

Как же это может быть - взяло и взорвалось?!..

На моей памяти нигде, никогда и ничего не взрывалось, и я жил в полной уверенности, что в н а ш е й стране такое невозможно. Это и было невозможно - всегда.

И вдруг - случилось. Словно тонкая защитная скорлупа, всю жизнь оберегавшая меня от всех опасностей мира, лопнула, обнажив уязвимую сердцевинку.

Да, преступления против личности еще случаются. Людей режут, грабят, насилуют, похищают, бьют, калечат, но это - трагедия отдельно взятого человека, а не общества в целом. Общество - со всеми его условностями, недостатками, проблемами - трогать нельзя.

С детства, в школе (когда я не лежал с высокой температурой и мог туда ходить) я постоянно слышал: "Мы живем в безопасной стране. С нами ничего не может случиться. Нам гарантированы жилье, работа, медицинское обслуживание, образование, отдых и защита. Никто не может остаться на улице. Любому человеку найдут дело. У нас никогда не бросят больного и не оставят ребенка, даже умственно отсталого, неграмотным. Каждый из нас имеет право на развлечения после работы. А главное - если кто-то попытается напасть на нашу страну, ему навстречу непробиваемым щитом встанет Армия (да-да, это слово пишется с большой буквы!). С ворами и бандитами борются неутомимые дознаватели (с маленькой буквы, но дело их не менее важно!). И даже готовящееся преступление у нас могут предотвратить, задушить его в зародыше. Нам нечего бояться. От нас требуется лишь честный труд и порядочность - остальное нам гарантировано!".

Я прожил в своем любимом, безопасном, бронированном коконе столько лет - и вдруг этот взрыв, разрушивший не только кафе, но и мою непоколебимую уверенность в том, что нам ничего не грозит...

Трубин, кажется, тоже пришел в себя.

- А этого следовало ожидать, - вдруг сказал он, доверительно наклонившись ко мне.

- Почему? - сидел он слева, и мне пришлось вывернуть голову, чтобы видеть его здоровым глазом.

- А потому, Эрик, что любой нарыв рано или поздно должен лопнуть. Я не удивлюсь, если это только первая ласточка. Должно было случиться что-то такое - обязательно.

Машину подбросило на выбоине, и Полина застонала.

- Бедная девочка, - вздохнул Трубин. - Вот мы с вами легко отделались, а она, может быть, останется инвалидом. И ведь зря все это, зря!.. Обидно, - он помолчал. - Это ведь бесполезно. Ну, взорвали они кафе. Почему, кстати, именно кафе, не понимаю... Ну, взорвут какой-нибудь мост или почту... И что дальше? Талоны отменят? Или всем вдруг разрешат бездельничать, распускать идиотские слухи, ездить за границу за барахлом? Да никогда. Введут войска, и все это прекратится.

Я молчал, не зная, что ему ответить. Он покосился на меня:

- Не верите? Думаете, пьяный, брежу?.. Ничего, завтра поймете, о чем я говорю. Я вам устрою экскурсию по специальной зоне, для общего развития, так сказать. Там такие персонажи - на всю жизнь вам хватит воспоминаний...

Слушая его, я все вертел в голове зацепившуюся фразу: "Почему именно кафе, не понимаю...". А правда, почему - кафе? Это как-то глупо, ночью ведь посетителей мало, прохожих и вовсе нет, никаких учреждений рядом. Повара, официанты почем зря погибли... Может, это из-за тех двоих? Но слишком уж мощный взрыв, от кафе вообще ничего не осталось, не слишком ли - для каких-то двух человек?.. Если уж кому-то понадобилось их убивать, разве нельзя было найти другой способ, попроще?..

Ну хорошо, а если допустить, что все это - случайность?

Допустим, бомбу изготовили для других целей. Может быть, хотели взорвать мост, как сказал Трубин, или почту, в общем, что-то большое. Человек с этой бомбой зашел в кафе поужинать - и она сработала. Может ведь такое быть?

Как выглядит бомба, я представлял себе слабо. Но парень на входе, который проверял пропуска - разве его не проинструктировали на такой случай? Все-таки кафе особое, для ночных сотрудников. Уж он-то разглядел бы адскую машинку.

А что, если бомба и не была похожа на бомбу? Если она выглядела как что-то совсем обыкновенное, как...

Как сверток.

Невольно, чуть не стукнувшись затылком о стенку салона, я отстранился от своего свертка, лежащего на полу в белом свете ламп, и стал сквозь тонкую сетку страха разглядывать его. Наверное, к тому моменту моя способность удивляться уже притупилась, потому что я снова понял, что он изменился - но это оставило меня почти равнодушным.

Это был не тот сверток, который я соорудил в туалете Управления Дознания, и не тот, с которым сидел в кафе. Другой, хотя и похожий - если не присматриваться. Бумага слегка намокла и была надорвана, но в прореху виднелся лишь второй бумажный слой, ничего больше.

И вот тут - словно в моем мозгу тоже была дыра, сквозь которую могли проникать идеи откуда-нибудь из космоса - я представил себе всю цепочку, удивительно отчетливо, как в кино: я украл куртку и оставил ее в туалетном шкафу, потому что сверток с курткой мог узнать Трубин, а выйти с пустыми руками я не мог из-за Полины. Вместо куртки я вынес старое одеяло. Потом мы вернулись, написали заявление в кабинете молодой дознавательницы, и я оставил у нее одеяло и вынес бомбу, которую раньше оставил там кто-то другой. Скорее всего, она была завернута в ткань или вату: где-то я читал, что бомба должна тикать, поэтому преступник обязан был чем-то изолировать звук. Из Управления Дознания мы двинулись в кафе, и там я оставил бомбу и взял что-то другое (выходит, под моим стулом лежал еще один сверток?.. Принадлежащий - кому?). Дальше цепочка рвется: где уверенность, что именно тот сверток, который я вынес из кафе, сейчас лежит передо мной?..

Мне стало смешно: не многовато ли одинаковых свертков для одного человека?..

- Что смеетесь? - удивился Трубин.

Я качнул головой. Уж кого-кого, а его посвящать в это не следует.

Хорошо, пока все более-менее логично. Мощная взрывчатка была предназначена для Управления Дознания, а вовсе не для крохотной кафешки на проспекте. Но все-таки, чей же сверток я унес вместо нее?

Фантазируем дальше. Допустим - просто допустим - что поменялась со мной та чиновница в черном пиджаке. Ведь шуршала же она чем-то под столом, я слышал это даже не ушами, а своими напряженными нервами! Шуршала, осторожно меняя свертки местами. Зачем?

Неожиданно я вспотел: а что, если таким способом она должна была передать нечто секретное?.. Глупости, конечно, шпионский роман какой-то получается. Но все-таки: а если?.. Ей сказали: в таком-то часу в кафе зайдет человек с небольшим свертком, с ним надо тихонько поменяться. Что она и сделала. Не могла же несчастная предположить, что именно в это кафе и именно в то самое время явится совершенно случайная компания, среди которой буду я - со свертком!..

Но где тогда тот, другой? Ответ напрашивается сам собой: он шел нам навстречу, а сверток лежал у него в портфеле, чтобы не привлекать внимания. Человек спокойно пришел, увидел через окно, что нужный столик занят нами, и решил подождать на противоположной стороне улицы. Он никуда не спешил, потому что часы его отставали, и двинулся лишь тогда, когда мы собрались уходить!

Интересная получается картина. Если все было так, как я себе напридумывал, то в моих руках один из двух свертков - или тот, который передала чиновница, или тот, который нес в портфеле тот мужчина, ведь от взрыва он запросто мог вывалиться наружу...

А если я не напридумывал? А если все так и есть?..

Машина остановилась, мотор замолчал, и я услышал скрипящие по снегу шаги. Потом задняя дверь распахнулась, и с каким-то суеверным ужасом я увидел "беленькую" медсестру, за спиной которой маячил сторож.

- Ну-ну, - сказала сестра и вдруг встретилась взглядом со мной: - Это ты?!.. Ничего себе!..

* * *

Как-то в школе, классе в шестом, учитель биологии вдруг спросил у всего класса:

- Кто из вас слышал выражение "голос крови"?

Поднялось несколько рук. Я тоже слышал об этом "голосе", но никогда в него особо не верил. Все эти штуки - телепатия, телекинез, летающие тарелки и прочее - казались мне слишком фантастическими, слишком пахнущими типографской краской журнала "Юный следопыт", в котором иногда печатались подобные истории, чтобы можно было отнести их к реальной жизни. Но руку я все-таки поднял.