Инферно - вперёд! (СИ)

Хокни окинул роту суровым, испепеляющим взглядом. Стрелки на тщательно отутюженных брюках штаб-сержанта по остроте могли соперничать с бритвенными лезвиями, а начищенные ботинки пускали блики, отражая солнечный свет, льющийся сквозь неожиданно появившийся просвет в тучах.

- Новобранцы 1-го, на штатах роты, ОПУДР!.. - То, что они - 'первое', а не просто 'рота', знал каждый. Все три предыдущих месяца, наполненных построениями под линейку, посещениями туалета по расписанию и внезапными ночными тревогами, представлявшими собой нападения военной полиции на спящих, им только это и вколачивали в головы. Они - не люди, а отбросы, 'это', 'оно'. - Сегодня вам предоставляется высокая честь принести присягу на верность...

Текст присяги они зубрили уже более недели, несмотря на то, что в нём было всего три дюжины и три слова. Каждый из них сдавал зачёт, результат которого заносился в расчётную книжку. Они бы смогли повторить эти слова, отпечатанные в их мозгу кованой подошвой сержантского ботинка, даже много лет спустя. Сбои и дурацкие выходки были попросту исключены; тем не менее, военная полиция, отвечавшая за их обучение всё это время, не желала давать разного рода 'случайностям' и малейшего шанса. Стволы снятых с предохранителей пистолетов-пулемётов в любой момент были готовы открыть огонь.

- Клянусь тебе, мой отец, моя мать, моя Родина, мой Король, в том, что буду верным своему долгу, отважным и дисциплинированным, стойко перенесу все невзгоды, буду храбро сражаться против бесчисленных вражеских орд - и одержу сокрушительную победу. Слава Эзусу и Айлестеру!

Наиболее достойные из числа новобранцев, получивших теперь полное право гордо именоваться солдатами, были назначены на должности командиров отделений и взводов. Должности эти, сокращённо КО и КВ, именовались 'тактическими' и не сопровождались присвоением обычных в таких обстоятельствах капральских и сержантских званий, в то время как 'дисциплинарное командование' продолжало сохранять свои тиранические права. Впрочем, всё это мало кого интересовало, даже если учесть тот малоприятный факт, что, докладывая военным полицейским, КО и КВ вменялось в обязанность униженно представляться: 'Ко-ко-ко такой-то, Ква-ква-ква такой-то...'. Главным всё-таки следовало считать то, что их рота получила зачатки самоуправления. Праздник, начавшийся тотчас же после возвращения в казарму, с первых же секунд превратился в форменный шабаш: командиры отделений и взводов, усевшись на плечи рядовым, устроили 'кавалерийский бой', а затем, приказав всем подчинённым стать на корточки, награждали их пинками в мягкое место. Пожалуй, единственное исключение составляло отделение бывшего капитана Глайниса, в которое поспешил 'перевестись' Норс; едва ли стоит добавлять, что остальные 'ко-ко-ко-ква-ква-ква' были сплошь дружками Глиндвира. Сам Глиндвир, держа в руке неизвестно откуда взявшуюся бутылку джина, распивал спиртное прямо из горла, стоя на втором ярусе одной из коек. Одновременно он дирижировал развернувшимся у его ног 'действом', достойным театров самого низкого пошиба, если бы в таковых, конечно, разрешали постановку пьес садистского содержания, написанных душевнобольными. Дортег и Каддх, устроившись, наряду с Норсом, в самом тёмном уголке помещения, куда не обращал свой взор 'тактический командир роты', испытывали противоречивые чувства.

- Я привык верить в то, что возможно изменить существующий порядок, верил в демократию, как в рай на земле, который обязательно настанет, - сказал вдруг Каддх. - Особенно я верил в неё последние месяцы, когда надо мной измывался Хокни; сейчас, в эти минуты, я понимаю, что верил в какой-то глупый набор слов.

Норс подумал, что не мог бы сказать лучше; Дортег и Ферсат пробормотали в ответ что-то одобрительное.

- Глоток! Глоток тому, кто позволит мне снизойти к вам с небес! - изрёк Хокни. Усилиями его подпевал немедленно была выстроена живая лестница из тел, услужливо подставлявших плечи, руки и спины. Спустившись на пол, Хокни указал на стоявший под одной из коек картонный ящик.

- Джин, ребята! Храброе воинство Айлестера, вперёд! Выпустим из тела бутылок всю жидкость до последней капли! - Джин, мгновенно наполнивший жестяные армейские кружки, исчез в ненасытных солдатских глотках, сопровождаемый счастливыми воплями. Картина всеобщей радости оказалась настолько привлекательной, что компания из четырёх друзей, ранее сторонившаяся всяких проявлений коллективного безумия, поторопилась присоединиться к пьянке.

- Мне только одно невдомёк: откуда у них выпивка? - поражался Ферсат. Их КО Глайнис промолчал и отвернулся в сторону, предпочитая не обсуждать данный вопрос, в то время как художник Каддх, захмелевший с первого же глотка, не выдержал и разразился ругательствами.

- Проклятье на твою голову, Ферсат! Как можно быть таким идиотом? - прошипел он. - Глиндвир и его сообщники получали курево и выпивку всё это время непосредственно из рук Хокни! Или ты думаешь, что они действительно сидели в карцере, когда их туда определяли?

Норс застыл как громом поражённый. Словно разверзшаяся пропасть, ему открылась страшная правда о том, какими способами в армии насаждается дисциплина. Бывший редактор посмотрел на бывшего капитана сухопутных войск. Выражение лица последнего, напоминавшее о скаковой лошади, которую вдруг перепродали пьяному извозчику, свидетельствовало о том, что худшие из подозрений насчёт подноготной воинской службы соответствуют истине.

- Они одевали штатское и выходили куда-то в город, раз за разом... - Каддх, всё это время мывший полы в казарме и подсобных помещениях и многое видевший собственными глазами, несомненно, не лгал. Глиндвир и его уголовные дружки, конечно, осуществляли какие-то расправы над 'неблагонадёжными' из числа штатских.

- Корону! Корону - коронованному командиру! - возгласил, подражая герольдам двора, один из командиров взводов. Немедленно было построено две коленопреклонённых шпалеры, между которыми проследовал, также на коленях... бывший капитан Глайнис, нёсший на одеяле, свёрнутом наподобие подушки, используемой в таких церемониях, корону, исполненную из золотистой фольги, в которую обычно заворачивают шоколад, и проволоки. Мастерство, с которым было изготовлено представшее взорам солдат украшение, исключало разночтения: автором данного шедевра мог быть не кто иной, как Каддх. Норс, несказанно удивившись, бросил любопытный взгляд на художника; тот в ответ лишь виновато потупил взор.

Два командира взводов, имитируя игру фанфар, стали в шаге от Глиндвира, восседавшего на стуле, в тот достопамятный час, когда его короновал бывший капитан Глайнис, которому по сему торжественному случаю было позволено подняться с колен и занять почётное место одесную от монарха. Те, кому посчастливилось стать свидетелями сего коронационного празднества, пронесли память о нём сквозь годы, наполненные стальными ураганами и свинцовыми дождями; даже испытывая нечеловеческие жажду и голод, они помнили о величии и щедрости властителя, по воле небес в одночасье ставшего помазанником бога войны.

Нужно добавить также, что праздник, разразившийся в рядах 1-го, на штатах роты, ОПУДР, закончился так же внезапно, как и разразился. В тот же день их погрузили в армейские грузовики с брезентовым верхом и доставили на какой-то железнодорожный полустанок. Вагон с окнами, забранными решётками, стал их жилищем в последующие дни. По какой-то причине долго не подгоняли паровоз - вероятно, шло формирование состава, - а когда это, наконец, случилось, их поезд проторчал, не двигаясь с места, почти сутки. Никто из бойцов ОПУДР не знал о том, что пути забиты эшелонами с войсками, пушками, танками, боеприпасами, консервами, сухарями, униформой, ботинками, массмилями телефонного кабеля и колючей проволоки, шанцевым инструментом и тому подобными незаменимыми на войне грузами. Хмель быстро сошёл и сменился раздражением; на смену последнему явились голод и жажда, всё так же сменённые, словно в некоем безмолвном карауле, отчаянием и скукой. Нужду они справляли в одном из углов товарного вагона, где имелась специальная зарешеченная дыра в полу; на второй день явился Хокни и передал им бачок с водой и судки с горячей пищей. Изголодавшиеся солдаты жадно набросились на еду. Один лишь командир отделения рядовой ОПУДР Глайнис, некогда бывший капитаном сухопутных войск, впал в мрачное настроение.