Экзамен-2 (СИ)

А во дворце я сразу же стал знаменитостью. Я стал объектом внимания десятков, нет, сотен хаарши! На меня выбегали посмотреть, меня обсуждали ничуть не стесняясь, и даже если бы все знали, что я понимаю Высокий — и то, думаю, ничуть не стали бы осторожничать. Я узнал, что кроме того, что голокожий и беcхвостый (это и так понятно), так ещё и с рабской мордой, неуклюжий, корявый, всклокоченный, неприспособленный к жизни, и вообще, урод по всем мыслимым или немыслимым статьям. Слава тебе, хаал Смаарр, низкий, до земли тебе поклон! За то, что теперь я мог всё это слушать совершенно спокойно, а не дёргаться от каждого эпитета.

К сожалению, досталось и Хашеп. Я узнал, что бедняжке не повезло, что её ещё в детстве прокляли (интересно, а это реально?), что её подменили, заставили обманом, шантажировали, и вообще, что всё это — фарс, и скоро они узнают окончание этой несмешной комедии, поставленной отвратительным постановщиком.

А любимая на всё это взирала с полнейшим равнодушием, где надо — виляла хвостом, где надо — останавливалась и отвечала на вопросы…

Несмотря на знание языка, огромное количество культурных тонкостей остаются за гранью понимания. Например, к нам подошёл пожилой, толстый хаарши с поседевшими кончиками волос и прямо сказал:

— Седьмая направо от второго.

И убыл. Величественно! Важно!

Я ничего не понял! А Хашеп поняла, и мы направились куда-то. Сисишеп тащила наши баулы молча, как и положено послушной рабыне. А я до сих пор не могу привыкнуть, что во дворце, в этом величественном и роскошном (по местным меркам) месте кто-нибудь может запросто присесть над канавкой… Иногда даже не прерывая разговора!

Я уже понял, что здесь мне будет очень тяжело. В храме было полно уединённых мест, где я мог без проблем покончить с естественными надобностями. Что будет здесь — я боялся себе представить.

Комната, выделенная нам, оказалась… тесной. И, если можно так выразиться — без мебели. То есть, даже матрасиков на полу не было! Я в этой, с позволения сказать, комнатушке, почти касался потолка головой. А ведь встречались хаарши и повыше меня ростом! Сама же комната, кроме того, что была два на три метра, так ещё и без окон! В потолке — три небольших дырки для вентиляции, под одной — масляный светильник. С кресалом, мама моя дорогая! Сисишеп сгрузила шмотьё в угол, с наслаждением потянулась, задрав хвост вверх, и ловко зажгла лампадку с третьей попытки.

— Это — королевские апартаменты? — грустно спросил я.

— Почему «королевские»? — удивилась Хашеп. — Я же не королева!

— Но ты — дочь королевы.

— Во-первых, непризнанная. Во-вторых, без статуса. А в-третьих, здесь самое надёжное место во дворце. Ну, одно из самых. Рядом — караулка стражей. Добраться сюда — сам видел. А что тесно и темно — в темноте чужой кусок вкуснее. А если мы к тебе потеснее прижмёмся — ты же не расстроишься?

Обе паршивки закудахтали. Тоже мне, рабыня и госпожа! Два сапога — пара!

— Однако, о тебе невысокого мнения. Я слышал, считают, что тебя вообще в детстве подменили!

— Ах, — Хашеп махнула рукой и хвостом. — Это же двор! При дворе чего только не услышишь. Кстати, вот то издевательство, что папа тебе устроил — мне было просто не нужно. Я с детства слышала столько всякой гадости, что теперь меня хоть горшком назови, только на стол не подавай. Насчёт стола. В храме очень спокойно относятся к отступлению от традиций. Если это не касается храмовых дел. Во дворце же — наоборот! Но, к счастью, у тебя есть прекрасное оправдание! Ты — человек. Поэтому для тебя правила неписаны. Ах, как я тебе завидую! Ты можешь их создавать на ходу! Единственное, что я бы тебе посоветовала — это держись естественно. Чтобы уже в следующий раз не путаться, что ты уже делал, а что — нет.

— Ну, раз так, тогда извини, но я оденусь по-нормальному.

— А сейчас ты одет ненормально?

— Абсолютно! Я одет, как хаарши!

— Коля, вот скажи, когда я носила эту вашу космическую форму… Это как смотрелось?

— Обалденно!

— Вот и ты смотришься точно так же. Очень стильно и эффектно.

— Спасибо на добром слове, но, скажи… Если бы ты у нас ходила в таком плащике — кто бы тебе что-нибудь сказал бы?

— Ну, Коля, это тебе уже лучше знать.

— Вот именно. И я тебя уверяю — инопланетянину абсолютно не важно, как являться! Ты могла бы явиться голой, и никто бы ничего не понял бы.

— А сам-то?

— Да, но для нас одежда — это обязательная традиция!

— А для нас — показатель статуса. Тоже традиция, в общем-то!

— Но если я приду в знакомой кому-то одежде — они же поймут мой статус? А если в незнакомой?

Хашеп склонила голову на бок и пошевелила хвостом.

— Госпожа, а он прав! — подала голос Сисишеп.

— Сама знаю, что прав. Я думаю, почему я сама это не просчитала?

— Потому что ты молода и неопытна.

— Но он тоже молод и неопытен!

— Он просто другой.

Так что я скинул с себя привычный уже лаар и распаковал штаны и куртку. Наличие двух дам смутило, но ровно на полсекунды, ибо обе видели меня без ничего, а умом я понимаю, что для хаарши голое тело — это не предмет возбуждения, а, скорее, положение на социальной лестнице. И показываться без одежды допустимо лишь в том обществе, где вопросы иерархии не стоят вообще, как вот у нас здесь. Но умом понимаю, а всё равно напрягаюсь.

И, вы знаете, совершенно другое ощущение! Как будто надел скафандр и чувствуешь себя полностью защищённым. И дело даже не в кобуре с пистолетом. Только сейчас я поймал эту разницу: пока я носил традиционное одеяние хаарши, я играл роль. Постоянно боялся ошибиться, сделать что-то не так, в общем, ощущал себя не в своей тарелке (а для них эта идиома особенно понятная). А сейчас я как бы отгородился от всего этого общества, и хотя в людском мире куртка без майки и штаны с сандалиями без носков вызовут улыбку — здесь и сейчас я чувствовал себя комфортно и удобно.

А то, что лаар скрывал отсутствие хвоста (под плащом не очень-то и видно, есть хвост или нет) — меня не смущало. Да, я бесхвостый, и придётся им с этим мириться.

— Нарядился? — на удивление саркастически хмыкнула моя любимая. — Ну, а теперь ложись.

— Куда?

— На пол! Ждать будем. Приглашения.

— И больше ничего нельзя делать?

— Коля! Если ты хочешь спариваться прямо сейчас, то зачем было одеваться?

Ушки Сисишеп заинтересованно поднялись. Судя по всему, она даже в мыслях не держала, что её выставят за дверь.

— Нет, вот на секс у меня сейчас совершенно не стоит. Но это же не единственное занятие, лёжа на полу? Кстати, а когда нам дадут постельки?

— За постельками сходит Сисишеп. Но — когда мы будем обедать. А пока надо ждать здесь, чтобы не пропустить приглашение. Лежать, конечно, не обязательно, можешь сесть. Или даже стоять. Если тебе удобно. А я лягу.

— И что мы тогда будем делать?

— Аргентина.

— Ааа? А! Америка!

— Сисишеп, теперь ты!

Гостей призывали особым раскатистым воплем. Я подскочил, а мои дамы степенно поднялись и вышли. Выходили из своих комнат и другие хаарши.

Королевский дворец — это всегда повод показать новую моду. И если я думал, что лаар — это обязательно два куска ткани, скреплённые на плечах застёжками, а на талии — поясом, то пора расписаться в бедности воображения и нелюбопытстве. Ведь я же был в городе, видел их в естественной среде… И не заметил, что лаары отличаются и покроем, и длиной, и цветом, и расцветкой… Нет, последнее — заметил, просто не обратил внимания. У нас же тоже одежда разноцветная!

А здесь… И фигуристые, и с оборочками, и с какими-то воротниками выше головы… Нет, модельеры у хаарши тоже есть. Но, видимо, заморачиваются этим только избранные. Ах, да! Это же показатель статуса. Точно! Я же в городе видел обычных горожан. А здесь — великосветское общество. Так что моя куртка и штаны здесь смотрятся очень необычно. А мне — удобно!