Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)

— Неподчинение. Протестовал, когда Нага Гохо потребовал его дочь к себе на службу.

— И что с ним будет? Сколько ему еще так висеть?

Щелкун безразлично задрал голову.

— Продержится дня три. Дождь освежил его, он сейчас полон воды.

— А эти? — Рейш указал на посаженных на кол.

— Неплательщики. Есть еще негодяи, которые отказываются уделить кроху своего богатства нашему Нага Гохо.

Анахо тронул приятеля за руку.

— Давай уберемся отсюда.

Рейш медленно отвернулся: немыслимо в одиночку бороться со злом, царящим на этой ужасной планете. Но оглянувшись на иссохшее скелетообразное существо в клетке, почувствовал угрызения совести. Что здесь можно сделать? Ввязаться в ссору с Нага Гохо? Он погибнет, и никому не принесет пользы. Если добудет свой бот и вернется на Землю, множество живущих на Тчаи людей получат шанс на другую жизнь. Сказав себе это, он постарался забыть об увиденном.

Позади Перы лежали обширные поля, где женщины и молодые девушки собирали разные незнакомые Рейшу плоды. По дороге на запад, в Дадиче, тянулись нагруженные едой и всевозможными товарами повозки,— такая картина удивила Адама, не ожидавшего увидеть настолько оживленную торговлю.

Они проехали примерно десять миль, направляясь к низкой гряде серых холмов. Там, где дорога переходила в узкое ущелье, окруженное, словно стеной, высокими крутыми скалами, путь преграждали барьеры, и им пришлось ждать, пока двое щелкунов осматривали телегу, заполненной ящиками с овощами, напоминающими капусту. Возчик заплатил пошлину. Когда Рейш и Анахо проехали мимо щелкуна, им тоже пришлось отдать по цехину.

— Этот Нага Гохо не упускает случая пограбить, — проворчал Адам. — На что он тратит свои деньги?

Его спутник пожал плечами.

— На что люди тратят деньги?

Дорога шла все выше, показался распадок. Дальше лежали владения синих: лесистая возвышенность, прорезанная десятками небольших речек, которые сливались в бесчисленные водоемы. На землях часчей росли сотни сортов деревьев: красные перистые пальмы, зеленые высокие, похожие на хвойные, деревья, растения с черными стволами и ветвями, увешанными белыми шарами, и густые рощи адарака. Весь ландшафт представлял собой сплошной тщательно ухоженный парк.

Под ними лежал Дадиче: низкие плоские купола, какие-то извилистые белые массивы, почти утонувшие в море листвы. Невозможно было определить его размеры и количество жителей; трудно различить, где заканчивается парк и начинаются улицы и кварталы. Адаму пришлось признать, что синие живут в очень приятной местности.

Субдирдир, не разделявший эстетических воззрений Рейша, снисходительно улыбнулся.

— Очень типично для часчей — все бесформенно, хаотично, непродуманно. Ты видел города дирдиров? Вот поистине облагораживающее зрелище! Сердце замирает от восхищения! А эти деревенские домишки... — Анахо сделал презрительный жест, — отражают характер синих. Конечно, они не такие выродки, как старые — помнишь Голссе? — но ведь те прозябают в полумертвом состоянии уже двадцать тысяч лет... Что ты делаешь? Что там у тебя за инструмент?

Рейш, не видя возможности спрятать передатчик от Анахо, вынул его, чтобы посмотреть, куда отклонится стрелка.

— Приспособление, которое определяет местанахождение и расстояние до предмета, удаленного на три с половиной мили. — Он вгляделся. — Игла указывает на огромное здание с высоким куполом. — Он указал рукой на постройку. — До него почти ровно три мили.

Анахо смотрел на передатчик как зачарованный.

— Откуда ты взял его? Я никогда не видел такой работы! А отметки: их сделали не дирдиры, не часчи, не ваннэки! Неужели в каком-нибудь дальнем уголке Тчаи полулюди умеют изготовлять вещи подобного качества? Я просто поражен! Всегда считал, что такие как вы неспособны на что-нибудь более сложное, чем ведение сельского хозяйства!

— Анахо, друг мой, — заметил Рейш. — Тебе предстоит узнать еще очень многое. Это может оказаться для тебя неожиданным ударом.

Субдирдир потер свой маленький подбородок, низко надвинул на лоб мягкую черную шапочку.

— Ты такое же странное существо, как пнум.

Рейш вынул из сумки сканскоп и внимательно обследовал здание. К нему вела дорога, идущая по склону холма через рощу деревьев с огромными зелеными и пурпурными листьями, напоминающих по форме языки пламени, и доходящая до стены, которую Адам раньше не замечал. Очевидно, она служила защитой от набегов зеленых часчей. Дорога вела в город через высокие ворота. По ней друг за другом шли повозки, нагруженные продовольствием, а навстречу им из Дадиче двигались другие, с ящиками, полными тканей и других товаров.

Анахо, разглядывая сканскоп, раздраженно цокнул языком, выражая удивление, но воздержался от комментариев.

— Нет смысла дальше двигаться по дороге, — заметил Рейш. — Однако если мы проедем по гребню холма еще пару миль, я смогу лучше рассмотреть нужное мне здание.

Его спутник не возражал; они проехали около двух миль к югу, потом Адам снова вынул передатчик. Стрелка, как и раньше, показывала на массивное строение с куполом. Рейш уверенно кивнул.

— Именно там хранятся предметы, которые раньше принадлежали мне, и я хочу их вернуть.

Губы субдирдира скривились в насмешливой улыбке.

— Замечательно, но каким способом? Нельзя просто въехать в город, постучать в дверь и крикнуть: «Отдавайте мою собственность!» Поверь, ты будешь очень разочарован. Вряд ли ты такой ловкий вор, что сумеешь перехитрить часчей. Что собираешься делать?

Рейш оглядел высокий белый купол.

— Во-первых, надо осмотреть здание вблизи, потом проникнуть внутрь. Хочу убедиться, что вещи, которые меня интересуют, действительно находятся в нем.

Анахо с мягким упреком покачал головой.

— Ты говоришь загадками. Сначала заявляешь, что они точно лежат там, потом выражаешь сомнение.

Адам лишь рассмеялся, хотя не чувствовал особой уверенности в себе. Теперь, когда он стоял совсем неподалеку от Дадиче и, вероятно, своего бота, задача казалась ему непосильной. Вряд ли он сможет отобрать корабль у часчей.

— Ну, на сегодня довольно, — решил он наконец. — Вернемся в Перу.

Они повернули обратно, с трудом удерживаясь на спинах уставших и раздраженных прыгунков, и вернулись на дорогу, где задержались, наблюдая, как мимо них с грохотом катят повозки. Одни приводились в действие моторами, другие — медленно бредущими восьминогими тварями. Направлявшиеся в город часчей телеги везли большие плоды, похожие на дыни; тушки грызунов, живущих в камышовых зарослях; мотки тусклых бесцветных шелковых нитей — что-то вроде паутины, сотканной мириадами болотных насекомых; сети, полные каких-то пурпурных пузырей.

— Эти повозки идут в Дадиче, — сказал Адам. — Я отправлюсь с ними. Каких осложнений мне следует ожидать?

Субдирдир мрачно покачал головой.

— Синие часчи — непредсказуемые создания. Они могут схватить тебя, и ты вынужден будешь принимать участие в их милых забавах. Например, ходить по железным прутьям над ямами, полными зловонной жижи или ядовитых скорпионов. Если тебе удастся сохранять равновесие, часчи нагреют прутья или пропустят через них электрический ток, так что ты станешь бегать взад и вперед и выполнять немыслимые прыжки, к их вящему удовольствию. Или посадят тебя в стеклянный лабиринт вместе с фунтом, которого предварительно подвергли пыткам. Или завяжут глаза и выпустят на арену вместе с циклодоном, которого так же ослепят. Если им попадается дирдир или субдирдир, они заставляют их разгадывать трудные загадки, чтобы избежать ударов тока. Они очень изобретательны в этом отношении.

Рейш скорчил гримасу, глядя сверху вниз на Дадиче.

— И купцы тоже подвергаются такому риску?

— У них есть разрешение, и они свободно входят в город и покидают его, если, конечно, не нарушат правила.

— Тогда я отправлюсь в город как гуртовщик или торговец.

Анахо кивнул.

— Другого выхода нет. Советую тебе сегодня вечером раздеться, натереться мокрой землей, окурить себя дымом горящих костей, обмазаться навозом, наесться вонючих трав, степных крыс и всего, что издает наиболее неприятный и сильный запах, потом снова натереться тухлым жиром. Затем оденься гуртовщиком и выбери самые грязные тряпки. В качестве последней предосторожности советую тебе всегда следить, чтобы ветер дул не с твоей стороны, и не допускать, чтобы кто-то из синих мог почуять твое дыхание.