Снега Берглиона (Ричард Блейд, Cтранствие 4)

Аквия, увидев непроходимый барьер, против ожиданий довольно кивнула.

- Мы на правильном пути, но чуть уклонились к западу, - сообщила она. Завтра поедем на восток, там должен быть проход.

На рассвете, когда Блейд выпил чашку лекарственного отвара - не менее отвратительного, чем то зелье, которому он был обязан своим волосяным покровом, - Аквия протянула ему плотно закупоренный плоский флакон из толстого стекла. Там плескалось немного тягучей синеватой жидкости, похожей на очень густое растительное масло.

- Фастан, - коротко сказала женщина. - Нужно взять очень немного и тщательно растереть тряпицей - так, чтобы бальзам не попадал на пальцы. Иначе - сам понимаешь... она усмехнулась.

Блейд благодарно кивнул, принял флакончик и тщательно примотал ремнем к талии. Не было никаких гарантий, что чудодейственный эликсир пропутешествует с ним обратно в родное измерение, однако уже дважды он сумел хоть что-то принести на Землю из чужих миров. Ему казалось, что здесь существовала любопытная закономерность - сравнительно небольшой предмет, находившийся в контакте с его телом в момент переноса, на котором подсознательно фокусировались его мысли, мог стать его добычей. Так было в Альбе и Кате, возможно, это повторится в Берглионе?

Впрочем, до возвращения оставался еще порядочный срок - больше месяца. Он проведет это время с пользой, исследуя тайны древнего замка вместе с милой Аквией, вполне излечившей его от тоски по Меотиде. И потом - была еще та дремлющая машина. С каждым часом и каждой пройденной милей его любопытство разгоралось все сильней.

Они двигались на восток вдоль ледового завала до полудня. Аквия по-прежнему вертела головой и прислушивалась, Блейд, не выдержав, поинтересовался, как она находит дорогу.

- Мы уже близко, совсем близко... взгляд женщины скользил по сверкающим на солнце граням ледяных глыб. - Я чувствую людей Берглиона - тут... - она коснулась лба. - Слабый гул, и он все растет и растет.

- Но ты говорила, что до замка еще полдня пути, - разведчик удивленно посмотрел на нее. - Что можно ощутить с такого расстояния? И потом - когда на нас напали дикари, ты не почуяла их, хотя эта шайка подобралась к самой нашей стоянке.

- Во-первых, я спала. - Аквия виновато улыбнулась. - А во-вторых, в Берглионе живут не дикари... они думают, мыслят - и это заметно издалека. Понимаешь, Риард, жар от большого костра чувствуешь со ста шагов, а маленький незаметен даже вблизи.

Блейд кивнул, эта аналогия была ему совершенно понятна.

- Когда мы придем в Берглион... - начала Аквия.

Да, когда мы придем в Берглион, мысленно откликнулся разведчик; его спутница все чаще и чаще повторяла эти слова. Когда мы придем в Берглион, мы увидим все чудеса этого мира. Мы будем любоваться многоцветьем древних тканей... наши руки коснутся темного полированного дерева, покрытого сказочной резьбой, мы вдохнем ароматы плодов, зреющих в оранжереях услышим музыку и старинные напевы, протяжные, веселые или печальные... узрим фантастические машины, дающие тепло и свет... и ту, дремлющую, с колпаком из блестящей проволоки и сияющих радугой камней... Когда мы придем в Берглион...

Блейд шумно перевел дух; Великая Чаша Грааля уже была в его руках, и оставалось только поднести ее к устам и испить.

В ледяном валу открылся проезд. Неширокий, ярдов десять, но прямой, как стрела. Они двигались в этом ущелье всего минут десять, потом нарты вырвались на ровную поверхность, которая уходила к самому горизонту - туда, где темнели скалистые пики.

Камень! Твердая земля! Пусть промороженная, лишенная жизни, но прочная и надежная, основа основ, фундамент человеческого бытия. Блейд даже не подозревал, как стосковался за этот месяц по камню, скалам и утесам, горам, хребтам и уходящим в поднебесье вершинам. Да что там говорить о камнях! Он с восторгом глядел на черные, бурые и серые склоны - после белесой однообразной равнины взор, отдыхая, тонул в их неярких и мрачных цветах.

До гористого острова, однако, было еще миль двадцать, и замок разглядеть не удавалось. Блейд в нетерпении вцепился в шерсть на груди, стиснул - в его кулаках остались бурые клочья. Он удивленно воззрился на них, затем потер ладони - подшерсток сходил целыми полосками, обнажая чистую бледную кожу. И сразу мороз вцепился в пальцы ледяными клещами, словно поджидал этого момента целый месяц. Блейд сунул кисти под мышки, прижал к бокам - тут бурые лохмы еще хранили тепло.

- Не торопись, Риард, - Аквия глядела на него со странной улыбкой. Шкуры, которые ты отнял у Харата, греют хуже твоей - Она потянулась. Знаешь, я тоже жду, когда ты освободишься от своей шерсти. Все было хорошо, мой дорогой хранитель, но я соскучилась по твоему телу... по ощущению кожи...

Да, подумал Блейд, когда мы придем в Берглион мы будем любить друг друга на мягком ложе под резными деревянными сводами, в полумраке уютной спальни, в тепле, под надежной защитой каменных стен... И главное! - мы оба станем людьми!

Сани стрелой летели по ровной, как стол, равнине. Горы впереди понемногу росли, и вот уже на фоне темных прибрежных скал острые глаза Блейда начали различать что-то алое, воздушное, ажурно-резное, устремленное ввысь подобно башням готического собора. Он удивленно посмотрел на Аквию, на ее губах блуждала мечтательная улыбка.

- Красный камень? - разведчик вытянул руку вперед, по направлению к выраставшему на горизонте чуду.

Женщина кивнула.

- Красный, да... Берглион выстроен из красного камня. Говорят, его привозили издалека. Он так прочен и тверд, что твое копье не оставило бы на нем ни царапины. Предки резали и обрабатывали его огненными лучами...

Лазером? Забывшись, Блейд дернул прядь, свисавшую с уха, и чертыхнулся - она осталась в его руке, а холод сразу куснул обнаженную кожу. Он так свыкся со своей шубой, что теперь вылезал из нее с неким ностальгическим сожалением - словно расставался с частицей тела, дарованной ему при рождении.

До замка было миль семь. Теперь он отчетливо видел яркую резную игрушку, приподнятую над застывшим морем на черной скале, она казалась крохотной, но даже с такого расстояния Блейд мог оценить титанические размеры постройки. Прибрежный откос уходил вверх футов на триста, и замок по высоте не уступал ему. Внизу, у самого берега, на фоне темной поверхности утеса выделялась багровая полоска. Стена?