Фактор жизни

В первый же свободный день после посещения семейства Чжао-цзи им позволили навестить Кривила. Помещение заливал голубой электрический свет.

– Где же Кривил? – спросил Том свистящим шепотом. – Я его не вижу.

Какие-то тени двигались в голубой жидкости.

– Там. – Чжао-цзи подался вперед, и от его дыхания на поверхности мембраны появилась слабая оранжевая рябь.

– Я не вижу… О Судьба! Неужели это он?

За мембраной была видна темно-синяя волокнистая масса, этакое ядро. Вокруг медленно шевелились изогнутые щупальца. Там же Том разглядел фигуры барахтающихся в жидкости мальчиков. Похоже, их было тут около двадцати. Чем именно они занимались, Том не понимал.

Грузный надзиратель, стоявший позади, объявил:

– Увидели его, парни, а теперь пошли. – В его голосе прозвучала странная, напряженная нотка. – Хватит с вас!

Чжао-цзи продолжал смотреть сквозь мембрану.

У нас есть право поговорить с ним. – Оранжевые импульсы аккомпанировали его словам. – Ваш начальник так сказал.

Том пожал плечами, собираясь извиниться за грубость Чжао-цзи, но выражение, родившееся на лице надзирателя, остановило его. Ему даже показалось, что в глазах надзирателя блеснули слезы. Хотя жутковатый голубой свет делал все вокруг таким нереальным…

Надзиратель отодвинул посетителей в сторону, взмахнул короткопалой рукой, и юноши увидели, как мембрана запульсировала.

– Кривил Дилвенней! На выход! – Служитель закона повернулся к Тому. – Поаккуратнее с ним.

У Тома сдавило от волнения горло.

Одна из темных фигур, медленно, с видимым усилием двигаясь сквозь вязкую фосфоресцирующую жидкость, добралась до мембраны. В голубом свете Кривил был похож на труп. Он загребал жидкость голыми руками и ногами. Сзади его удерживало щупальце – что-то вроде ремня безопасности, тянущегося в глубь жидкости.

Грубый жест надзирателя, и Кривил медленно согнулся, просунул одну руку сквозь мембрану.

– Не дотрагивайтесь до него, парни, – предупредил надзиратель.

И вдруг схватил Кривила за руку, дернул. Тот прорвался сквозь мембрану и упал на колени, закашлялся, выплевывая синюю жидкость на каменные плиты.

– Судьба, Крив… Ах! – Чжао-цзи, словно ужаленный, отдернул руку, на которую попали брызги.

– Кровавый Хаос! – выругался служитель закона и отцепил от своего широкого ремня маленькую флягу. – Я велел тебе не касаться его.

Наклонив флягу, он побрызгал искрящейся серебристой жидкостью на палец Чжао-цзи. Том успел заметить, что палец мгновенно почернел.

– Холодно, – прошептал Чжао-цзи.

– Все будет в порядке, парень.

Сидя на земле, Кривил поднял голову, уставился на мальчишек. Его рот беззвучно открывался, как у вытащенной из воды рыбы. Он еще раз прокашлялся и спросил:

– Том… Зачем? Зачем вы… вытащили меня? Смутившись, Том поглядел на надзирателя, тот покачал головой.

– Отпустите меня… – Кривил повернулся к мембране. – Назад в…

Том услышал, как Чжао-цзи застонал. Сначала он решил, что приятель стонет от боли в пальце, но потом понял, в чем дело.

Он увидел под изодранной мокрой рубашкой Кривила толстое щупальце. Оно росло прямо из спины юноши, было частью его плоти и тянуло его назад в голубую жидкость, соединяло его Судьба знает с чем. Под мышками Кривила располагался ряд жаберных отверстий, которые судорожно открывались и закрывались, словно от недостатка воздуха.

– Возвращайся назад, Дилвенней, – разрешил надзиратель.

Том и Чжао-цзи с ужасом наблюдали, как дрожащий Кривил ползет по полу. Потом он проник сквозь мембрану и вновь погрузился в объятия холодной жидкости.

В его глазах вспыхнула радость. Отталкиваясь руками, словно плавниками, он медленно поплыл прочь, пока не затерялся среди двигавшихся в синеве смутных теней.

– Ему повезло, – пробормотал Чжао-цзи.

Том замер. В узком туннеле свечение, исходящее от флюоресцирующих грибов, казалось необычайно ярким.

– Как ты можешь так говорить?

– Они могли казнить его. Это высшая мера наказания за воровство.

– Ого, – Том двинулся дальше. – Я об этом не подумал.

«И все случилось по моей вине», – подумал он.

– Хотя… – Чжао-цзи держал поврежденный палец на уровне груди. Серебристые капельки вспыхивали, перекатываясь по поверхности пальца и исцеляя его. – Ему дали четыре стандартных года.

«Это из-за меня, – хотел сказать Том. – Это я упомянул имя Кривила при разговоре с Петио».

– Когда его освободят, ему будет почти двадцать, – сказал Чжао-цзи.

«Я просто трус», – подумал Том.

– Я… – У него сдавило горло. – Ты видел надзирателя? Заметил, какой у него взгляд?

– Он ведь сам – бывший заключенный. – Чжао-цзи закашлялся. – Должно быть, покидать эту синюю жидкость хуже, чем находиться внутри нее.

Дальше мальчики пошли молча. Только звуки шагов раздавались в петляющем туннеле: влажное эхо, отскакивающее от растрескавшихся стен.

– Наверное, мы сможем снова прийти сюда в следующий Шиэд, – сказал Том, хотя даже мысль об этом ужасала его.

Чжао-цзи остановился.

– Не сможем, – баюкая поврежденную руку, он смотрел мимо Тома, в пустой туннель. – Меня здесь уже не будет.

– Что ты имеешь в виду?

Чжао-цзи, не проронив ни слова, пошел дальше.

– Дело в твоей семье… – Том должен был понять это раньше, но, к сожалению, понял только сейчас: у большинства мальчиков не было семей, либо все их родственники уже умерли, либо были навсегда потеряны. – Ты уезжаешь с ними.

«Мама, – вспомнил он. – Где ты сейчас?»

– Я… – Чжао-цзи снова остановился и поднял вверх руку. Он носил браслет мастера Пиня, дающий разрешение на путешествие, на запястье. – Ты вовсе не обязан навещать нас.

Собственный браслет Том прятал за поясом.

– Но мастер Пинь… Он пригласил меня.

– Мы будем на шесть страт выше, в Сантуарио Герберов. Через пятнадцать дней. Туда мы отправимся отсюда.

«Шесть страт!» – поразился Том.

– Но…

– Браслет – пропуск, – напомнил Чжао-цзи, – он позволит тебе подняться к нам. – Взгляд его темных глаз стал непроницаемым. – Но ты не должен делать это, Том.