Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 5 (ЛП)

Деревянные подошвы клацнули, на шаг придвигаясь ко мне. Этот звук словно подтолкнул меня, и я попытался заговорить помягче.

— Всё равно дело уже прошлое! Мой принцип – не зацикливаться на том, что уже случилось, иначе моя жизнь была бы полным мраком, так что…

А? Разве это не прозвучало ещё резче? Страшное это дело, старые травмы…

— Ну и хорошо. Раз дело прошлое, проблем больше нет, да?

Харуно облегчённо вздохнула, положив руку на грудь. Ситуация несколько разрядилась.

— …Ладно, мы, пожалуй, пойдём, — сказал я.

— Конечно.

Она не пыталась нас остановить.

Заметив, что разговор закончился, водитель открыл дверь. Харуно коротко поблагодарила его и села в машину.

— Ладно, Хикигая, увидимся.

Она весело помахала мне. Но честно говоря, не тот она человек, с которым хотелось бы часто встречаться.

Водитель сел за руль, и машина неспешно тронулась.

Мы с Юигахамой молча пошли прочь. Пожалуй, должно пройти ещё какое-то время, прежде чем мы сможем что-то сказать.

× × ×

Мы ушли с фестиваля пораньше, но похоже, такая мысль посетила не нас одних. Народу на станции было изрядно.

Из-за фестиваля поезд немного запоздал. И нам с Юигахамой сидячих мест не досталось, мы встали у дверей.

Ближайшая к её дому станция следующая. Моя – через три остановки. Не так уж и далеко.

Меньше чем через пять минут прозвучало объявление, что поезд прибывает на станцию.

— …Слушай.

Заговорила Юигахама, хотя до сих пор мы оба молчали. Я посмотрел на неё, и после паузы она продолжила.

— Хикки… Юкинон тебе не говорила?

Вопрос, ответ на который уже известен, но который всё равно должен быть задан.

— Нет, не говорила.

— Понятно. Э-э… ум-м…

Поезд остановился. Двери открылись, в вагон потёк прохладный вечерний воздух.

Юигахама смотрела то на двери, то на меня. Прозвучал сигнал, что сейчас двери закроются.

Времени раздумывать и колебаться не было. Я вздохнул и вышел на платформу. Юигахама выскочила следом, слегка удивлённая.

— Ты уверен, что тебе стоило выходить?

— Не люблю незаконченных разговоров… В чём дело? Специально этот момент выбрала?

— К-конечно, нет! Просто трудно было заговорить…

Судя по её нервному извинению, и правда не специально. Очень хитро. Вы очень хитрая, госпожа Юигахама.

— …Я тебя провожу.

— Спасибо…

Кажется, её дом не очень далеко от станции. Но к обуви с деревянными подмётками Юигахама явно не привыкла, так что шли мы медленно.

Звуки наших шагов далеко разносились в тишине.

Приближалась ночь, уличные жара и влажность уже не казались мучительными. Хотя может это и из-за ветерка.

— А тебе она что-нибудь говорила? — Спросил я, продолжая начатый ранее разговор.

Юигахама слегка покачала головой.

— …Но знаешь… Думаю, бывают вещи, о которых ты просто не можешь рассказать. А когда упускаешь свой шанс, становится ещё сложнее… Я имею в виду, у меня тоже так было…

Это точно. В своей причастности Юигахама созналась в прошлом году, но только тогда, когда мне и самому уже стало известно.

— Когда пытаешься решиться или даже думаешь об этом, всё откладываешь и откладываешь.

Да, в какой-то мере могу понять. Такое случается, даже когда хочешь сказать что-то формальное.

А с извинениями ещё сложнее. Извиниться и так непросто, а чем больше тянешь, тем сложнее становится найти нужные слова. Но бывают и вещи, которые можешь сказать в запале.

— Кроме того, быть может, Юкинон не могла рассказать, потому что это связано с её семьёй. Хотя не знаю, что там творится. Харуно тоже пугает…

Юигахама её защищала.

Но что с таким окружением, как у Юкиноситы, и правда сложно что-то сказать, сомневаться не приходится. Длинная родословная, старшая сестра, превосходящая даже старшую сестру мать, на что эта самая сестра намекала.

Я чувствовал, что что-то должно произойти.

Но не дело посторонних соваться в чужие семейные отношения.

— Не думаю, что нам стоит лезть в чужие приватные дела, — сказал я.

Юигахама призадумалась.

— При… ват… А причём тут вата?

— Думай, о чём говоришь.

— Значит, не вата?

Ватой тут и не пахнет.

— Слушай. Почему бы нам не сделать вид, что мы ничего не знаем ни про ДТП, ни про её семью?

То есть, мы не должны затрагивать эти темы. Если Юкиносита не хочет об этом говорить, пусть всё идёт как идёт.

Вряд ли мы сможем понять друг друга. А просто притворяться – это раздражает. Бывают такие ситуации, когда стоит быть благодарным за безразличие.

Ну, к примеру, когда тащишься под дождём с большими сумками, или когда тебя отчитывают перед всем классом, тебе точно не захочется, чтобы с тобой потом об этом заговаривали.

Каждому стоило бы понять, что когда лезешь к людям со своей добротой и участием, только делаешь им больнее, но никак не спасаешь.

А бывает, что сострадание и милосердие просто добивают окончательно.

— Мы правда должны оставить всё как есть и притворяться, что не знаем?..

Юигахама остановилась и уставилась себе под ноги, явно не убеждённая.

Я тоже остановился.

— Не думаю, что незнание – это плохо. Во многих знаниях многие печали.

Стремление узнать несёт в себе риск. Бывает, ты счастлив, только пока не знаешь о чём-то, на свете немало таких вещей. И самая очевидная из них, это что люди на самом деле чувствуют.

Все живут своей жизнью, в какой-то мере обманывая остальных.

Вот почему людям всегда больно от правды. Её единственное предназначение – разрушать чьё-то спокойствие.

Несколько секунд мы молчали.

И за это время Юигахама нашла свой собственный ответ.

— Но… я хочу знать больше… Я хочу, чтобы мы больше знали друг о друге и были ближе друг к другу. Если нас что-то беспокоит, я хочу иметь возможность помочь.

Она двинулась вперёд, словно ведя меня за собой.

Я пошёл следом, на шаг позади.

— Хикки. Если Юкинон попадёт в беду, помоги ей, хорошо?

— …

Я не знал, что на это ответить.

Думай я те же несколько секунд, вдвое или вдесятеро дольше, я всё равно не смогу дать тот же ответ, что и Юигахама.

Потому что я не собираюсь переступать очерченные себе границы. До сих пор не переступал и дальше не собираюсь.

— Не думаю, что такое случится.

Понимай как знаешь – то ли Юкиносита, попав в беду, не попросит о помощи, то ли я не переступлю свои границы.

Юигахама посмотрела на звёздное небо и пнула камушек под ногами, клацнув деревянной подошвой.

— Ты всё равно обязательно поможешь ей, Хикки.

— Откуда тебе это знать.

Прежде чем я успел спросить, почему она так уверена, Юигахама повернулась ко мне.

— Я имею в виду, мне же ты помог, правда?

— Я уже говорил. Это просто совпадение. Я понятия не имел, что помогаю тебе. Вот почему я тебе не помог.

Вот почему. Эта благодарность, это доверие или что ещё…

Всё это лишь результат недопонимания.

Не стоит оценивать меня по поступку, который мог бы совершить кто угодно. Оценивать действие и оценивать личность – это далеко не одно и то же. Нельзя считать человека хорошим за единственный хороший поступок. Равно как нельзя и оценивать меня по единственному эпизоду. А значит, сентиментальное доверие Юигахамы ко мне – это ошибка.

— Не жди от меня слишком многого.

Потому что ты обязательно будешь разочарована. Тебе с самого начала не надо было ничего от меня ожидать.

Мы с Юигахамой шли чуть поодаль друг от друга. Звуки наших шагов эхом разносились по ночному городу.

Они звучали не в такт, но расстояние между нами в один шаг оставалось неизменным.

И вдруг сократилось.

Юигахама резко остановилась. Я по инерции подался вперёд, оказавшись к ней вплотную.

Она развернулась ко мне, подсвеченная мягким лунным светом.