Брошенные (СИ)

– За мной, в колонну по одному, Дрозд ты замыкающий – выдал короткую команду старший.

Алексей подумал, что об его скромной персоне все позабыли, и он может покинуть их.

– А этот?– спросил Дрозд.

– Да куда он денется то? – с легкой грустью ответил командир.

Леша зашёл в след за замыкающим, и под его кроссовками хрустнули все те же осколки, которые он с любопытством начал разглядывать, но увы, после командира от них остались только стеклянные крошки на коричневой плитке. Стены длинного коридора до середины были покрыты кафелем, поблескивающим в тусклом свете ламп. Бегло изучив помещение, он увидел пару проходов с левой стороны, и какое – то ответвление с правой стороны, сам же коридор заканчивался темнотой. Застывшая колонна медленно двинулась, Леша посмотрел в проем с левой стороны и увидел блестящий стол по видимому из «нержавейки», с кучей непонятных для себя инструментов, чуть дальше виднелась столешница, но что на ней лежит в тусклом свете ему рассмотреть не удалось. Бойцы аккуратно шагали на встречу неизвестности, прорезая темноту фонариками, оказавшись напротив ответвления с правой стороны, журналист быстро оценил взглядом картину. По левую руку от него был туалет, а справа, приоткрытая деревянная дверь.

– Хм, а это может мне помочь – сказал он себе, и пользуясь тем, что все отвлеклись, он подошел к ней прислонившись спиной.

Вдруг воздух резко наполнился тревогой, интуиция подсказывала, что пора прятаться, на секунду он услышал знакомое дыхание. Командир, стоявший напротив проема в стене, резко повернулся на источник шума, но было поздно, серая мускулистая рука молниеносно схватила старшего за плечо, сжав его с такой силой, что было слышно -как хрустнули кости, и человек с криком боли мгновенно исчез в проеме. Крик сменился выстрелом, и наступила тишина, остальные бойцы от ужаса оцепенели, но тут же совладав с собой, принялись занимать оборону. Леша инстинктивно воспользовался моментом и проскользнул за дверь, защелкнув дверной замок. Прижавшись к холодной стене, он услышал какое-то мычание, отдаленно напоминавшее человеческую речь. Раздались выстрелы, тут же сменившиеся воплями, шальная пуля прошла сквозь дверь, выбив из нее несколько щепок. Стрельба с криками утихла, и стало слышно – как по полу что-то тащат. Холодная дрожь пробежала по телу журналиста, и он едва сдержался не закричав от страха. Пару минут он стоял неподвижно, пытаясь совладать с собой, попутно рассматривая помещение в котором он себя запер. Леша оказался в кладовой, по обеим стенам которой растянулись металлические стеллажи, уставленные клетками, лабораторной посудой, и прочим хламом. Вглядываясь в темноту, он разглядел какой-то силуэт, сидевший на полу рядом с раковиной.

– Покойник – мрачно прозвучало в мозгу журналиста.

Парень скинул рюкзак с плеч и достал из наружного кармана налобный фонарик, купленный в магазине китайских товаров, надев его, он начал движение, внимательно разглядывая истлевший практически до скелета труп, в остатках лабораторного халата с из-под которого виднелась клетчатая рубашка. Леша аккуратно подошёл к мертвецу, внимательно изучая его. Весь пол вокруг тела был залит огромным бурым пятном, а рядом с правой рукой блестели осколки бутылки. Взгляд Алексея зацепился за коричневую записную книжку, лежавшую на углу раковины, схватив её он тут же удалился от тела, сев на пол под единственной лампой. Понимая, что он взаперти и деваться ему уже некуда, Леша бережно раскрыл книжку, увидев на первой странице надпись сделанную простым карандашом:

– Личные записи заведующего лабораторией: Скворцова….

Глава III

Алексей с интересом смотрел на записную книжку в руке, изредка, краем глаза, поглядывая на труп, будто ожидая чего-то от него. Горло журналиста превратилось в пустыню, а пустой желудок, поскулив пару раз, сжался в комок, отдаваясь раскатами тупой боли.

– Термос! Вспомнил он.

Расстегнув молнию на рюкзаке парень извлек поблескивающую металлом емкость, и, сняв крышку, залпом выпил остатки воды чего убрал термос. Боль стихла, вернув ему трезвый рассудок. За дверью теперь слышалось лишь тарахтение генератора, работающего на пределе сил. Успокоив расшатанные нервы, он решился изучить записи, в надежде отвлечься от гнетущего ожидания собственной неясной участи. Аккуратно перевернув титульную страницу, перед его глазами оказалась первая запись, сделанная все тем же, простым карандашом.

18 апреля 1978 год.

Если быть честным я даже не знаю, как начать эти записи, это будет мой маленький уголок, где мне можно оставаться самим собой, а не черствым и высокомерным снобом, каким приходится быть в научном мире. Там, куда я направляюсь, все сверхсекретное, так что, надеюсь, никто не увидит в этих скромных записях намек на шпионаж. Такие предложения о научной работе поступают не каждый день, ведь в родном НИИ я был младшим мойщиком пробирок, и все из-за этого Степнова, которому я сразу не угодил. Видимо ему этого было мало, и он решил меня просто выжать. Молодых и умных нигде не любят, но в сторону лирику. Через пару часов, я покинув дом, отправлюсь на железнодорожный вокзал в указанное место. Мне пояснили, что моя одежда должна быть как у простого грузчика, и никаким образом не привлекать к себе внимание окружающих. Ехать придется в обычном товарном вагоне, так что оденусь теплее, хочется верить что это стоит того что мне пообещали.

Запись закончилась и после нее сразу была карикатура на пожилого человека в халате, стояще на трибуне и говорящего:

– Земля плоская товарищи!

21 апреля 1978 год.

Вот я и оказался на новом месте работы, и если честно, ожидал куда большего. То что предо мной предстало, не было похоже ни на один научный городок, что я видел на фотографиях, которые висели на стенах в НИИ. Обычная солдатская казарма посреди бескрайнего леса и больше ничего. Но может мне это будет на пользу? Ни что не отвлечет от науки, ради которой я сюда прибыл. Меня поразил тот факт, что обычный товарный вагон был внутри оборудован под пассажирский, не купе конечно, но тоже очень неплохо. Сопровождал меня к месту человек по фамилии Савельев и рассказал, что отвечает за снабжение «подобных научных мест». В пути он наконец толком объяснил – что от меня требуется, так что я здесь на долгие десять лет. Целая жизнь практически. Со мной над проектом будут трудиться еще шесть человек, среди которых я назначен старшим. Наша основная задача, разработка препаратов-стимуляторов для развития человеческого потенциала. Позднее нам пришлют всю проектную документацию. Если мы справимся быстрее – то соответственно «срок» пребывания сокращается, по окончанию которого, меня ждет кругленькая сумма на сберегательной книжке, квартира, и если я захочу то могу продолжить работу в любом понравившемся мне месте, предварительно подписав кучу бумажек о неразглашении. При этом он прибавил, что с такими деньгами можно позволить себе вообще не работать, оставаясь при этом уважаемым человеком. Но что этот боров мне не внушает доверие… Да и как можно доверять человеку от которого за версту несет перегаром? Но портить отношения заранее, с тем от кого зависит твоя судьба, явно не стоит. Выбор был сделан, так что пора смириться, и начать обживаться на новом месте.

1 мая 1978 год.

Почему никто мне сразу не объяснил что «старший» лаборатории это то же самое, что старшина в нашей армии? Сегодня, в день труда, прибыл последний участник нашего предприятия – Захарченко, по-моему такая у него фамилия. Имена с отчествами по неясной причине у нас запрещены, так что обращаемся мы друг к другу только по фамилии, единственное средство коммуникации с внешним миром это газеты, что привозят нам с большой земли, и мой транзисторный приемник, который тут ловит одни помехи. Савельев пообещал, что будет принимать «личные» заказы, например, в виде книг или музыки, заявив нам о важности душевного отдыха для научного ума. Что-то этот скользкий тип темнит, надо впредь опасаться его сладких речей. Показали лабораторию, это оказался целый автономный, подземный бункер, функционирующий даже после ядерной войны. Сердце комплекса большая круглая лаборатория похожая на цирковую арену, посреди которой, почему-то, оказалась ненужная нам медицинская каталка. Попросил Савельева привезти мне проигрыватель и запрещенные заграничные пластинки с музыкой, посмотрим, как он сдержит свое обещание.