Пастырь (СИ)

- Как можно чувствовать то, что не видишь?

- Просто. Закрой глаза и представь своего брата.

Девушка надолго замолчала.

- Чувствую...

Она посидела так ещё немного. От тоски она однажды пила мухоморовую воду, но те образы, которые приходили с ней, смердели фальшью. Оказывается, настоящий образ всегда был рядом.

- Теперь ты будешь обо мне заботиться, как Ио? - спросила она.

- Тебе надо выпить еще шиповника, - Мес заметил, какие костлявые у неё пальцы, и почувствовал вину, будто это он морил её голодом, - и поесть.

Он собрался выйти из палатки, но девушка схватила его за рукав.

- Не ходи к Кралу. Он очень меткий - бьет оленя в глаз. А его ружьё может сбить звезду с неба.

- Я не боюсь смерти.

- Но я опять останусь одна. Не оставляй меня.

Путник почувствовал ответственность за несчастную. Он был теперь не один.

- Не оставлю.

Мес разобрал двигатель и понял, что для ремонта ему понадобятся предохранители. Может быть найти их в деревне? Хотя вряд ли поселенцы станут ему помогать.

Он понимал, что эти люди не виноваты в своём жестокосердии, это суровая одинокая жизнь сделала их такими, а кровосмешение, как бомба замедленного действия, чревато болезнями в каждом следующем поколении. Такими были почти все выжившие. После катастрофы, случившейся двести лет назад, в густонаселенных районах жить стало невозможно. Воздух городов, стоявших теперь как древние кладбища, мгновенно высушивал любое живое существо или растение. Никто не понял тогда, что произошло: старики рассказывали, что люди надругались над самой жизнью. Ходили слухи об уродах, которые потеряли человеческий облик, некоторые из них научились жить, не дыша, а другие пристрастились к человечине; Мес не очень верил этим слухам. Оставшиеся в живых люди ушли в тайгу или в горы и разделились на маленькие семьи - вот, что он знал.

Мес вернулся в палатку и увидел, что девушка держит в руках его книгу. Старую, потрепанную, с пожелтевшими страницами. Единственную доставшуюся ему от отца.

- Ты умеешь читать?

- Да, еще в детстве отец научил меня.

- Я слышала, что Крал часами смотрит в них, делая вид, что понимает, что в них написано, но никогда не верила в это. О чем эта книга?

- О том, что хорошо и что плохо.

- Расскажешь мне?

- Всё очень просто. Люби ближнего как самого себя, люби своих отца и мать, делись, помогай, цени жизнь, данную тебе свыше, - и все будут счастливы, - улыбнулся Мес.

Глаза у девушки блеснули.

- Странная книга.

Прошла неделя. Нат - так звали девушку - шла на поправку и даже часто смеялась, не стесняясь своей беззубой улыбки. К ней возвращались силы, и она понемногу помогала Месу: разводила огонь, готовила еду. И всё же перспектива складывалась бестолковая. Навязываться поселенцам - не хотелось. От рябого точно не стоит ждать помощи, но, может, другие жители окажутся сговорчивее? Стоит попробовать снова. Так или иначе, а без запчастей снегоход не починить, и взять их негде, кроме как в деревне.

Однажды утром он сказал:

- Сегодня сходим к твоим.

- Что такое "мои"?

- Твоя... - Мес осёкся. Нет у неё семьи, эти люди едва ли ближе ей, чем снег зимой. - Ничего.

Нат обняла путника. Она могла бы быть Месу младшей сестрой или дочерью.

- Мы пойдем в деревню.

Путник просмотрел свои пожитки: инструменты, одеяла и одежда, книга, оружие - всё это нужнее ему самому в дороге, чем поселенцам. Из еды у него остались: мешок ячменной муки - последний из тех, что он увез с южных лесов, лососина, сухари, немного зерна и запас тушеных бобов. Мес взял муку и поднялся с ней по тропе. Нат шла рядом. Около дома Крала мужчина в легкой куртке колол дрова: он укладывал чурбаки внутрь автомобильной покрышки, установленной на широком пне, так что, во время колки не приходилось наклоняться и собирать разлетевшиеся поленья. Мес приметил его опущенное лицо, какое бывает у пьяниц. Рядом с ним мальчишка лет десяти бегал туда-сюда, перетаскивая поленья в дровяник. Около соседнего дома мужчина в парке без шапки стоял на крыльце. Он увидел Нат и закричал:

- Смотрите! Проклятая вернулась! Не сдохла!

Люди высыпали из своих избёнок и обступили Меса.

- Я никак грибов объелся! - опешил дровосек.

- Да не-е-ет, я тоже вижу её. Ты посмотри на лицо, откормилась...

- Да... И как будто проклятие... того, снято.

- Неужели этот постарался?

- Да он целитель!

- А давайте проверим?

- Несите Варта!

Толпа расступилась, и мужики бросились к слепому, сидящему на крыльце. Они схватили его за руки и за ноги, он боролся, пытаясь освободиться, и вопил:

- Не трогайте меня, суки! Нет!

- Сможешь его исцелить?

- Если на то будет воля Бога, - спокойно ответил Мес, но руки его сжались от напряжения.

Мужчина брызгал слюной и чуть ли не закатывался от визга, как маленький ребенок. Путник наклонился к слепому и увидел, что его веки залепила желтоватая корочка из засохшего гноя.

- Падлы! Уберите руки! - вопил он.

Злоба пропитала воздух. Один из мужчин несколько раз ударил слепого кулаком, тот взвыл еще сильнее.

- Отпустите его пока, - сказал Мес мужикам, - Мне нужно приготовить отвар.

Освобожденный слепой не знал, куда податься. Он рыпнулся сначала в одну сторону, потом в другую и в конце-концов упал, спрятав лицо в снег.

Мес и Нат спустились обратно к реке. Путник ножом срезал кору с ивы, а девушка ломала её пальцами и складывала в чашке. Измельченную руками кору сварили в снеговой воде и перелили в мех, но не закрыли, так что пока добрались до деревни, жидкость уже подостыла.

- Нет! Не убивайте меня! - взвизгнул слепой, когда мужики вновь принесли его к Месу.

Путник промыл глаза, убрал корочку, и слепой раскрыл покрасневшие веки:

- Я вижу! Вижу!

- Промывай отваром утром и перед сном, - сказал Мес мужчине.

Слепой дрожащими руками прижал к груди драгоценный мех с отваром, а потом упал на колени и затряс головой, как безумный. Он протянул руки к Месу и вцепился в него. Неуверенность толпы отступила, и теперь все подходили к нему, и каждый просил исцеления. Мес с готовностью советовал им как нужно лечить живот, свежие раны, головную боль. Он не уставал желать каждому:

- Спаси тебя Бог.

Люди, не понимая, что это значит, улыбались в ответ и повторяли слова. Подошла женщина с двумя детьми. Рядом с ней стоял симпатичный мальчик, с заплаканным как и у матери лицом, а в руках у неё был сверток с младенцем.

- Если хочешь, исцели мою дочь, не то она умрет, - умоляющим голосом сказала женщина и протянула сверток.

- Хочу.

Мес взял невесомое тельце и почувствовал, что от него требуют невозможного. Он сотни раз видел смерть и хорошо знал: когда костлявая рука уже вытягивает душу, ничего нельзя сделать. Лоб девочки горел в лихорадке, глаза метались, как два умирающих оленя. Сердце путника сжалось от боли. Он понял, что девочка сейчас же умрет у него на руках, а разочарованная толпа прогонит горе-целителя. Но девочка должна была жить, несмотря ни на что, но не во славу Меса, а... чтобы показать могущество Бога. Ведь эти люди совсем еще дети. Они лишь ждут посланца, который положит конец их страданиям, несправедливостям и самой смерти. В таком ожидании нет любви. Только нетерпение избитого ребенка, который ждёт, когда отец задаст взбучку его мучителям. Во власти Меса дать им надежду... Внушить любовь друг к другу, через любовь к Создателю.

Прогремел выстрел. Пальцы Меса облились теплым и липким.

- Тебе давно уже пора было добить эту боль, Глань! Чужак не смог бы исцелить твою дочь! - Мес узнал этот голос. Он с яростью посмотрел на рябого. Хорошо, что путник не взял ружьё, ему так захотелось всадить пулю убийце между глаз.

Тот стоял слева на своем крыльце и скалился. Он снова вскинул ружье и прицелился в Меса, но Нат тут же заслонила его. Путник обомлел от такого поступка.