Приключение

Глава III

Коля встал и занял место у чайного столика. Ему налили ароматного чаю, отрезали булки, намазали её маслом, а сверху положили овальчики свежего огурца. Молодой человек с аппетитом принялся за еду. Женщины воздали должное сушёной саранче.

На второй чашке завязалась беседа.

— Ты, Коля, думаешь, почему я тебя навестила? — заговорила первой дама.

— Я не знаю. Проверить мои расходы. Оценить мой моральный облик…

— Опять "не знаю"! — Возмутилась женщина, — Посмотрите на него, Настя! Он "не знает"! Сколько раз я ему говорила, чтобы он никогда… Ты слышишь, сын, никогда! Чтобы ты никогда не говорил "не знаю", даже если действительно не знаешь, всегда что-нибудь говори, выдвигай версии…

— Пори чушь. — Вставила стриптизёрша, — Правильно, я говорю, Марина Викторовна?

— А я что делаю?

— Агх! — отмахнулась Марина Викторовна от сына, — Правильно, Настенька, правильно! Пусть лучше порет чушь, чем расписывается в собственной несостоятельности. Молодец, Настенька! Вот умненькая девочка…

— Она не… — начал, было, Коля.

— Помолчи… — Настя легонько шлёпнула его ладонью по губам, — Мать лучше послушай.

— Да, послушай! Не так часто мы видимся…

— Чего ты кипятишься, мать! — на этот Коля успел перехватить руку девушки, — Всё нормально. Я же не на собеседовании по поводу занятия вакансии.

— Мозгляк! — рассердилась мать, — Ещё не хватало, чтобы ты вёл себя таким глупым образом на собеседовании. Тогда мне придётся тебя содержать до…

— Всегда можно пойти на другое собеседование. — Парировал сын.

— Посмотрите на него, Настя! Он пойдёт на другое собеседование. Да ты и на другом собеседовании ляпнешь тоже самое…

— "Я не знаю". — Передразнила юношу стриптизёрша.

— Именно! — провозгласила Марина Викторовна и стала разливать чай.

Некоторое время чаёвничали в тишине. Только на экране tele бегали друг за другом в каких-то мрачных лабиринтах плотоядные монстры: одни в полицейской форме, другие в партикулярном платье.

— Сейчас просто ужас в мире творится какой-то! — Первой прервала молчание дама, — Кризис, безработица, всё такое…

— Ой, и не говорите, Мариночка Викторовна. — Поддержала её Настя.

— Вот, слушай, что тебе говорят трудящиеся женщины! — наставительно сказала мать Коле и погладила его по голове.

— Да, Мариночка Викторовна, да! Возьмём, к примеру, меня… — захотела что-то рассказать девушка.

— Возьмём, правда, Настеньку, — перебила стриптизёршу дама, Разве она мечтала, что будет вертеться с голым задом вокруг скользкого шеста в душном помещении и подрабатывать частными уроками м-м-м…науки нежной таким соплякам как ты?

— Интересно, Настенька, а о чём ты мечтала? — заинтересовался Коля.

— Пожалуйста, без иронии. — Обиделась за девушку Марина Викторовна. — Что ж ты трахаешь девушку четвёртый weekend подряд, и не в курсе того, как она дошла до жизни такой?

— Какая бездуховность! — согласился с матерью Коля и получил от неё подзатыльник.

— Да, бездуховность! И я не боюсь громких слов, торжественно провозгласила дама и привлекла к себе Настеньку. — Все мужики — козлы…

— Власть женщинам! — поддержала Марину Викторовну девушка, и тоже отвесила Коле подзатыльник.

— Ну, вот даётся девятьсот девяносто седьмое представление дурацкой комедии "Тридцать три подзатыльника или женское воспитание"… — пошутил Коля и серьёзно, — Мальчиков по голове бить нельзя. Вы мне так самооценку понизите.

— Она у тебя итак ниже плинтуса, — мать снова взялась за чайник, — Подобное излечивается подобным…

— Эх, — сказал Коля, — Всё же зачем ты меня навестила, милая мамочка? Это даже хорошо, что ты меня навестила: меня ведь возникло к тебе одно важное дело.

— Надо же, дело! Какое ещё дело у тебя возникло? Денег, наверное, будешь просить? Опять вывалился за пределы бюджета? Всё на публичных девок, поди, издержал? Я не о вас, Настенька. Я сразу поняла, что вы не из этих…

— Да, да, Марина Викторовна, я на самом деле не из этих. У меня есть учёная степень по социологии. Хотите, сертификат покажу?

— Не надо, девочка, я верю вам, дорогая, верю… А ты, юный негодяй, смотри, куда сливаешь свою сперму! Это же сосуд разума!

— Я смотрю, смотрю… Разве я отказываюсь? Я тоже не прочь получить какую-нибудь учёную степень…

— Что? Что я слышу! И давно ты дозрел до такого желания?

— Мамочка, мне уже двадцать один год минул…

— Вот как! И я тебя не поздравила? Где моя кредитная карточка!

— Мама ты меня поздравила, поздравила… Мы же вместе гуляли в New Human's Food. Помнишь?

— Ага…

Коля взял пульт дистанционного управления tele и нажал пару кнопок. На экране возникли кадры такой оргии, что даже Настенька смутилась и отвела глаза.

— Достаточно, — сказала Марина Викторовна, — Теперь я припоминаю… Я, кажется, купалась в фонтане?

— И качалась на люстре!

— А что же я тебе подарила, в таком случае?

— Ты мне подарила годовой абонемент в Лужники на бои роботов-гладиаторов.

— Нравится?

— Иногда.

— Мужчине надо посещать такие зрелища…

— Я знаю…

— Наконец, я слышу, слова не мальчика, но мужа! Дай я тебя поцелую… М'уа, м'уа. А он у меня ничего! Да, Настенька?

— Ничего… Не кончает долго, сперма густая, не горькая…

— Так. Что тебе нужно, самец, от твоей бедной мамочки? Где моя кредитная карточка…

— Кредитка будет кстати, мамочка… Дело в том, что мне пора сделать укол.

— Укол… Укол! Какой укол? Чем ты заразился, гадёныш?

— Мама, мне нужен укол высшего образования.

— Ах, это… А я то уж испугалась… Ох уж эти мне новации, модернизации, перетрубации и проч.

— Что вы говорите, Марина Викторовна, — улыбнулась ей стриптизёрша, — вы же такая молодая современная…

— Ах, Настя, знали бы вы, как тяжело мне в своё время далось высшее образование, да и вообще образование. Вы не поверите, милая, как мы тогда мучились. Приходилось таскать целые килограммы всяких тупых книжек, слепнуть за компьютером, протирать брючки и юбочки на лекциях, срывать голос на семинарских занятиях. Зарабатывали по целому букету дичайших болезней: близорукость, сколиоз, геморрой, нервное истощение, синдром хронической усталости и чёрт знает, что ещё… И всё ради того, чтобы получить эти треклятые дипломы, и, разумеется, вместе с ними высокооплачиваемую работу, положение в обществе, уверенность в завтрашнем дне и возможность избавиться от всех этих болезней…

— Ой, Мариночка Викторовна, и не говорите, я вас так понимаю, так понимаю… А ещё мне родители рассказывали, это просто ужас какой-то…

— И вот, мои юные друзья, образование стало инъекционным. Прелесть. Прелесть. Вашему поколению удивительно повезло. Я завидую вам белой завистью. Вы можете между инъекциями, как следует оттянуться, оттопыриться, покуролесить, отсарафаниться, и это, заметьте, в лучшие годы, когда только и стоит прожигать жизнь, отдаваться порокам, срывать цветы наслаждений. Нет, я ничего не хочу сказать против зрелого возраста и даже старости, благо современная медицина являет нам чудеса продления молодости и замены любого износившегося органа на другой, чуть ли не лучшего качества, но согласитесь, мои любезные слушатели, от растления невинности получаешь гораздо более глубокое и острое наслаждение…

— Святая правда, Марина Викторовна, — согласилась с женщиной Настя и прикрыла веки, будто унеслась мыслями в своё прошлое.

— Эка, ты завернула, мать! — подивился Коля и зевнул.

— Фу, дерзкий! — воскликнула дама и ударила сына по губам ладонью, — Завтра же переведу деньги. Ты где зарегистрирован? Дай мне координаты, пожалуйста… А хочешь, можно на дом вызвать инъекционную бригаду.

— Можно и на дом… — уныло согласился Коля, — Только…

— Что-то я не вижу энтузиазма? — нахмурилась Марина Викторовна.

— Да он просто работать не хочет. — наябедничала Настя.

— А кто хочет! — вскричала дама, — Покажи? Я не хочу. Коля не хочет. Можно подумать, Настя хочет работать. Даже киборги не хотят работать. Что киборги! Даже роботы не хотят работать: сплошь и рядом ломаются! Сразу после техосмотра ломаются, после модернизации ломаются… Работа — тяжкое наказание для человечества, гуманоидов и носителей искусственного разума. Я не верю в первородный грех и изгнание из Рая, но рациональное зерно в этом, безусловно, есть…