Гном. Трилогия (СИ)

  Сталин. Мы предотвратили восемь попыток, а девятую не смогли. По крайней мере полностью. Дикая, нелепая случайность, и в Москву оказалась занесена чума. Докладывают, что отследили всех, что изолировали даже тех, кто имел самое... отдаленное касательство. Что уже сутки нет ни одного нового случая заболевания. Но все равно тревожно: разве тут отследишь? Разве это возможно?

  Рузвельт. Господин премьер-министр, каковы масштабы вспышки на данный момент?

  Сталин. Заболевших одиннадцать человек. Двое умерли, состояние четырех на сегодняшнее утро считают практически безнадежным. Пятеро тех, кого вовремя выявили и начали лечить, поправляются.

  /Черчилль и Рузвельт обмениваются взглядами/

  Черчилль. Мы можем чем-нибудь помочь?

  Сталин. Господа, во многих случаях ваша помощь была незаменимой и спасительной, но в данном случае вы помочь не можете. Появились, по крайней мере, возможность надеяться на то, что все обойдется и масштабной вспышки все-таки удастся избежать. Мы предприняли такие карантинные меры, что жизнь в Москве практически остановилась. Закрыты все учреждения, запрещены любые скопления народа, введен комендантский час, не работает общественный транспорт. Для тех, чье участие необходимо, обязательно ношение средств защиты нового типа. В город введены несколько дивизий, мобилизовано население, уничтожение грызунов ведется во всех районах, во всех домах, во всех подземных сооружениях одновременно.

  Черчилль. И что, - японский след не вызывает никаких сомнений?

  Сталин. В данном случае для сомнений места не остается. Врачи говорят, - бацилла имеет ряд особенностей, и полностью совпадает с той, что найдены нашими поисковыми отрядами в Маньчжурии, в лабораториях Исии Сиро. И группы диверсантов перехвачены, вполне достоверные, вместе с заразой.

  "... Как вы понимаете, данная операция имела совершенно особый характер. Как в силу уникальности, - а никто из нас, ни до, ни после, не участвовал ни в чем подобном, - так и в силу немалой опасности. Не хочу скрывать, сказывалось и то, что опасность тут была не из привычных, не из тех, с которыми наш брат-оперативник сталкивается на войне ежедневно. Была опаска, многие откровенно мандражировали. Но до этого сходило, предыдущие группы взяли, можно сказать, без сучка - без задоринки. А последняя группа и прошла дальше всех, и разбрелась в разные стороны. Похоже, что-то почуяли. Мы не стали рисковать, ликвидировали их издали, из снайперских засад, благо местность была безлюдная. А вот последний, Орест Свистильник, уроженец Винницкой области, из украинских националистов, проник на небольшой полустанок у самой Яузы. Он еще в сороковом совершил дерзкий побег из Калымлага, скрывался неизвестно-где, а потом переплыл Сунгари и, в конце концов, вступил в контакт с японскими спецслужбами. Поняв, что мы обложили его, словно волка, он вскрыл емкости и начал рассеивать заразу, и его пришлось ликвидировать. Мы предприняли все возможное, блокировали местность, остановили движение поездов по данной ветке, согнали в карантин всех, кто пришелся и кое-кого лишних. Смешно говорить, но в карантине не заболел ни один человек, медики провели предупредительное лечение. А вот один-единственный, тот, что ускользнул, как раз и ..." /Т. Шерстобитов. Из книги "Бойцы невидимого фронта. Сорок лет в строю." 1963 год./

  " ... Инженер С., честный в принципе, хороший человек, из-за сильной близорукости не попавший на фронт, возвращался в Москву из Уфы, куда было эвакуировано его предприятие. Рвался к семье, которую не видел два года, те вернулись из эвакуации раньше, а тут, в двух шагах, запирают в какой-то лагерь, непонятно - зачем, и, главное, непонятно, когда отпустят. Дело в том, что никто ничего такого от него не ждал: с виду, - типичный хлипкий интеллигент в очках, но кто ж знал, что он с этого самого полустанка - родом и играл тут пацаном в чепаевцев? Через какую-то дренажную трубу! Какими-то балками! Сначала прятался, а потом двадцать пять километров по лесу потайными тропами до соседней ветки. Не поспели за ним. Как сквозь землю просочился. Решил постричься-побриться прямо в привокзальной парикмахерской, хотя было ему уже как-то не по себе. Колченогий после фронтового ранения парикмахер так ему и сказал: жар мол, у тебя. К концу стрижки сделалось ему так скверно, что до дому решил добираться на машине. Народ у нас добрый - посадили в кабину. Там он начал валится на водителя и понес чепуху. Надо вам сказать, что легочная форма вообще валит с ног, как яд, через какой-то час после появления первых симптомов, но довольно много зависит и от исходной дозы инфицирующего агента, а в этом случае она была огромной. Его затошнило, а когда водитель остановил, вырвало кровью. Водитель, понятно, из фронтовиков, не бросил, привез в больницу. Всем нам, всей Москве повезло, что случился там старый врач, Р., он в молодости, в Бурятии, чуму видел. Я его неплохо знал. Невысокий такой старичок с длинными седыми волосами и не по росту крупными кистями рук. Глянул он на инженера, запер дверь изнутри, да и говорит:

  - Все, парень. Похоже, из этого кабинета мы с тобой не выйдем. У тебя легочная чума.

  И - за телефон. Позвонил к нам в институт, очень квалифицированно все обсказал, - ну, тут оно и завертелось. Парикмахер, водитель, врач, так-таки и погибли. Не смогли в те времена спасти."* /П.А. Юсупов, К.Л. Жарких, В.С. Демьяненко. Из книги "Стражи границ Незримого. Очерки драматической эпидемиологии" 1976 год./.

  * В данной реальности оба отрывка составляют части мифа, правдоподобно составленного и грандиозно обставленного НКГБ. В ТР чуму в Москву завез некто доктор Б., микробиолог и инфекционист, в 1949 году. Вместо доброго водителя имел место таксист, а так - события развивались, практически как в приведенной тут легенде. Карантинные мероприятия не имели такого эпического размаха, поскольку не имели целью провокацию, но отличались и масштабом, и грандиозностью.

  Здесь: наряду с тотальной дератизацией под ноль ликвидировали криминальный мир столицы, вычистив все малины и "катраны". Наряду с уголовниками, чтоб уж заодно, - проституток, шпану, тунеядцев, лиц с неопределенным родом деятельности, а также "неорганизованных" инвалидов. Кого - в лагерь, кого - за сто первый, кого на спецпоселение, по принадлежности. Стандартной мерой, закрепляющей результат, являлось поселение на освободившейся жилплощади пролетариата. Включая тех, кого позже будут звать "лимитчиками". Уж эти-то могли за себя постоять. Кроме того, операция послужила предлогом для совершенно беспрецедентной "инвентаризации" Москвы, ее надземных и подземных сооружений, при этом отыскали много интересного, включая библиотеку Ивана Грозного. Не говоря уже о значительном числе разновозрастных кладов, частных и церковно-монастырских.

  Рузвельт. Надеюсь, теперь вам легче понять причины, по которым мы настаиваем на безоговорочной капитуляции?

  Сталин. Полагаю, у нас и с самого начала не было больших разногласий по этому вопросу. Но теперь его необходимо поставить в иной плоскости. Мы пойдем на самые крайние и чрезвычайные меры, чтобы принудить Японию к капитуляции в кратчайшие сроки. Эта страна должна быть оккупирована и подвергнута тщательной, всесторонней ревизии. От наших глаз не должно ускользнуть ни единого темного закоулка. Мы не можем больше рисковать.