Фата-Моргана 3

Дон Мазере вытянулся по стойке "смирно", бодро отсалютовал и отрапортовал:

– Младший лейтенант Донал Мазере докладывает, сэр.

Коммодор смерил его взглядом, козырнул и взглянул на лежащий на столе рапорт.

– Мазере, Одиночная Разведка, У-102. Сектор А22-К223, – пробормотал он.

– Да, сэр.

Коммодор вновь взглянул на него.

– Вы были на посту всего пять дней, лейтенант.

– Да, сэр, на третий день мне показалось, что испортилась форсунка. Пару дней я терпел, но затем решил, что лучше мне вернуться и проверить, в чем дело. – Затем добавил: – Согласно инструкции,сэр.

– М-да, конечно. Разведчик вряд ли сможет ремонтироваться в космосе. Если возникают какие-то сомнения, инструкции предписывают вернуться на базу. Рано или поздно это случается с каждым.

– Да, сэр.

– Однако, лейтенант, с вами это было четыре раза из шести.

Дон Мазере ничего не ответил. Он казался невозмутимым.

– Механики доложили, что с вашим двигателем все в порядке.

– Иногда, сэр, следов не остается. Может, это была порция плохого топлива. Она сгорела в конце концов, и все стало на свои места. Но в этом случае тоже следует вернуться на базу.

Коммодор нетерпеливо прервал его:

– Лейтенант, не надо объяснять мне недостатки Одиночной Разведки. Около пяти лет я сам был пилотом. Мне известны недостатки – и машин, и пилотов.

– Сэр, я не понимаю.

Коммодор посмотрел на кончик своего большого пальца.

– От двух недель до месяца вы проводите в открытом космосе. Совсем один. Высматривая корабли крейденов, которые практически никогда не появляются. В истории войн я могу припомнить лишь одну подобную ситуацию. Во время Первой мировой войны летчики также летали в одиночку. Но они летали всего лишь пару часов или около того.

– Да, сэр,-бессмысленно повторил Дон.

Коммодор продолжал:

– Здесь, в штабе, мы понимаем, что в открытом космосе можно поддаться внезапному страху и, вообразив, что с кораблем не все в порядке, вернуться на базу, но, – Коммодор откашлялся, – четыре раза из шести? Лейтенант, вы не думаете, что вам надо сходить к психиатру?

Дон Мазере вспыхнул:

– Нет, сэр, я так не думаю.

Коммодор по-военному сухо ответил:

– Очень хорошо, лейтенант. У вас будет обычный трехнедельный отпуск. Вы свободны.

Дон энергично козырнул, повернулся и вышел из кабинета.

В коридоре он тихонько выругался. Что знают эти медноголовые бюрократы о космическом страхе? О бездонной черноте, о гнусной невесомости, о волнах первобытного ужаса, что охватывает тебя, когда мысль о том, что ты оторван, оторван, оторван от Земли, вдруг пронзает до самого нутра. Что ты один, один, один. В миллионе, миллионе миллионов миль от своего ближайшего сородича. Летать в корабле, который чуть больше нормального шкафа! Что знает об этом Коммодор?

Дон Мазере весьма подходяще забыл, кто прослужил в разведке пять дет.

Из Штаб-квартиры Космического Командования он направился к Гарри, в "Нуово-Мексико бар". В это время дня там было пусто.

– Привет, лейтенант, – поздоровался Гарри, – а я думал, ты патрулируешь. Как это ты так скоро вернулся?

Дон холодно ответил:

– Суешь свой нос в дела безопасности, Гарри?

– Ну вот! Нет, лейтенант. Ты же меня знаешь. Я знаю всех парней. Я просто так болтал.

– Слушай, как насчет кредита, Гарри? На этой неделе у меня нет денег.

– Нет проблем. Мой мальчик служит на легком крейсере "НьюДаос". Я открываю кредит для любого космонавта. Что закажешь?

– Текилу.

Текила была единственной уступкой, которую "Нуово-Мексико бар" сделал своему названию. В остальном он выглядел так, как выглядит любой бар в любом месте и в любую эру. Гарри налил, добавил лимон и соль.

– Слышал сегодняшние утренние новости? – спросил он.

– Нет, я только что вернулся.

– Колин Кэзи умер. – Гарри покачал головой. – Единственный человек, награжденный Галактическим орденом Славы. Согласно Президентскому обращению, в память о нем каждый в системе должен помолчать пять минут в два часа по Солнечному времени. Знаешь, сколько раз вручался этот орден, лейтенант? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Всего тридцать шесть раз.

Дон сухо добавил:

– Двадцать восемь из них – посмертно.

– Да-а, – Гарри, наклонившись к своему единственному клиенту, вдруг изумленно проговорил, – Галактический орден Славы, награжденный которым не может сделать ничего дурного. Вообрази. Приезжаешь в какой-нибудь городишко, идешь в самый большой ювелирный магазин, берешь бриллиантовый браслет и выходишь. И что тогца?

Дон фыркнул:

– Хозяину магазина возместят убытки с помощью пожертвований от граждан. И, может быть, мэр напишет тебе благодарственное письмо за то, что ты прославил их,городишко, соблаговолив заметить один из увиденных в магазине товаров.

– Да-а, – Гарри благоговейно покачал головой, – а представь, если ты убьешь того, кто тебе не нравится, то и ночи не просидишь в тюряге.

Дон возразил:

– Если бы у тебя был Галактический орден Славы, ты не должен бы был никого убивать. Слушай, Гарри, ты не возражаешь, если я позвоню?

– Телефон прямо впереди, лейтенант.

На экране телефона появилась Диана Фуллер; очевидно, она собирала чемоданы. Она обернулась и удивленно произнесла:

– Ой, Дон, я думала, что ты на дежурстве.

– Я там и был. Но случилась поломка.

– Опять? – спросила она, слегка нахмурив брови.

Он нетерпеливо перебил:

– Слушай, я хочу встретиться с тобой. Завтра ты улетаешь в. Каллисто. Это наш последний шанс. Я хотел поговорить с тобой о чем-то очень важном.

Она ответила слегка раздраженно:

– Я собираю вещи. Дон. Для встречи с тобой у меня просто нет времени. Мне кажется, мы уже попрощались пять дней назад.

– Это очень важно, Ди.

Она бросила два свитера на кресло или во что-то не видимое на экране и, уперев руки в бока, взглянула ему прямо в лицо.

– Нет, Дон, не для меня. Это все уже было. Зачем мучить себя? Ты не готов к женитьбе, Дон. Мне не хочется обижать тебя, но ты просто не можешь жениться. Увидимся через несколько лет, Дон.