Единоборец

ие не работают, но зрачки реагируют на свет. Это означает, что мозг пока жив. Ее шея сломанная срослась почти под прямым углом: когда повреждение оказалось опасным для жизни, батарея включилась автоматически, склеила спинной мозг и края позвонков. Склеила ли? Я кладу старуху на пол и проверяю рефлексы. Возможно, что спинной мозг все-таки срастить не удалось: жива только голова, остальное – безжизненная плоть. На вид старухе – лет девяносто. Она даже пытается мне что-то сказать, но движения губ слишком неуверенны, чтобы произнести хоть слово. Одна человеческая жизнь уже есть на моей совести. Есть и останется навсегда. Неужели это вторая?

Для начала я проверяю ее батарею. Она точно такая же, как и у меня. Очень большая и практически полная. Дата установки активации – всего несколько дней назад. Это уже подозрительно. С чего ради старуха, которая одной ногой стоит в могиле, будет устанавливать себе подобную батарею? Значит, я нашел то, что искал.

– Клара? – спрашиваю я.

Она шевелит губами. Похоже, что она пытается сказать слово «да». Но для начала нужно соединить спинной мозг. Времени на церемонии у меня нет. Я резко ударяю по шее сзади и слышу отчетливый треск. Порядок, шея сломана опять. Делаю большой крестообразный разрез сзади, отворачиваю четыре лоскута кожи, чтобы обнажить мышцы. Потом срезаю их, так, чтобы открылись кости. Пятый и шестой шейные позвонки раздроблены, осколки костей торчат во все стороны, спинные отростки вдавлены внутрь спиномозгового канала. Конечно, при таких условиях мозг не срастется. Ему просто негде поместиться. Сквозь канал, впрочем проросло несколько десятков тонких волокон, каждое толщиной с рыболовную лесу. Скорее всего, это нервы, контролирующие некоторые особо важные органы, хотя точно сказать невозможно.

Я отделяю осколки костей. Некоторые плотно приросли, приходится выдирать их просто «с мясом». Остальные отламываются или отпиливаются. Сейчас голова практически отделена от тела и держится лишь на трапециевидных мышцах, на мышцах стерноидальных и стерноклейдомастоидальных, плюс, разумеется, гортань, глотка и крупные артерии, которые я предусмотрительно не трогаю. Я же не хочу, чтобы из ее тела вытекла вся кровь. Теперь захватываю пальцами обрывок спинного мозга, торчащий сверху, и слегка подтягиваю. Его можно вытянуть на несколько миллиметров. Затем соединяю разорванные концы. Через минуту они срастаются. Теперь батарея может воздействовать сразу на весь организм. Девяносто процентов ее импульсов проходят сквозь клетки спинного мозга, поэтому до сих пор воздействие батареи на организм было минимальным. Руки женщины начинают шевелиться, но голова все еще отделена от тела. Мне остается восстановить позвоночник, а это не так быстро и требует аккуратности. Минут пять у меня на это уйдет. Она издает тихий стон.

– Клара, это ты? – спрашиваю я.

– Что ты со мной сделал? – она говорит очень тихо, но отчетливо.

– Я снова тебе спас.

– Мне очень больно. И кружится голова. Что у меня перед глазами?

– У