Инферно - вперёд! (СИ)

Пауилн вновь прильнул к окуляру стереотрубы, надеясь получше рассмотреть странные блики. Казалось, те стали ближе, и, посвятив наблюдению около минуты, майор пришёл к выводу, что они приближаются. Соответствующие указания были отправлены по телефону на ротные командные пункты. Ещё через полдюжины минут стало ясно, что приближающиеся блики являются не чем иным, как отвратительными клювастыми тварями, описанными уцелевшими солдатами роты Глайниса из 1-го батальона. Однако было и нечто, что отличало данных существ от описаний очевидцев: они казались словно сотканными из языков пламени, представляя собой живые сгустки огня, стремительно сближавшиеся с позициями 2-го батальона. На расстоянии гроссфута Пауилн приказал открыть прицельный огонь. Были ли попадания, и какой они произвели эффект, сказать было трудно, поскольку очертания пламенных клювоносых демонов практически тотчас же скрыла поднявшаяся волна дрожащего раскалённого воздуха, которая искажала всё, что находилось за ней.

- Это оптическое явление, созданное искусственно, вроде дымовой завесы, - высказал своё предположение адъютант Пауилна. Его фамилия была Гропиус, он имел репутацию довольно начитанного и смышлёного парня; успешно закончив училище, Гропиус, в силу нехватки денежных средств, не обладал офицерским патентом. Он носил 'временное' звание второго лейтенанта, стоившее ему львиной доли ежемесячного жалованья, однако же, вполне удовлетворявшее его, воспитанное на рыцарских романах, честолюбие.

- Да, конечно, - буркнул Пауилн. - Я сразу это заметил.

Такая ложь, всегда демонстрировавшая превосходство Пауилна над подчинёнными, неизменно поднимала ему настроение. Впрочем, купаясь в волнах самодовольства, он не сразу заметил странные точки, возникшие будто из ниоткуда - на расстоянии всего какого-нибудь терцмассфута от них.

- Огонь! - скомандовал Пауилн, почти крича в телефонную трубку. - Огонь!

Подскочив к стереотрубе, он попытался разглядеть получше бешено мчащихся по направлению к их окопам существ. Те были грязно-белого окраса, усеянные мерзкого вида бурыми пятнами; двигаясь гигантскими скачками, подобно живущим на континенте Оз сумчатым, они стремительно приближались. Почему-то их внешний вид напомнил Пауилну о велоцирапторах, давно вымерших динозаврах - те считались одним из опаснейших хищников своей эпохи. Тела атакующих покрывали роговые пластины, от которых рикошетировали винтовочные пули; наклонившись вперёд и поддерживая равновесие при помощи тяжёлого хвоста, твари осуществляли короткие, молниеносные перебежки, опёршись же на хвост, они могли исполнять длинные прыжки при помощи могучих задних лап. Между собой эти во всех отношениях поразительные существа общались с помощью тонкого писка, в силу своей громкости, неприятно резавшего слух. Мощные клыки, торчащие из пасти, наводили на мысль о том, что их обладатели являются хищниками. Впрочем, майор Пауилн отнюдь не собирался становиться дичью: приказав открыть шквальный пулемётный огонь, он скомандовал миномётной батарее, занявшей позицию неподалёку, угостить врага осколочно-фугасными минами. Казалось, среди белесо-коричневых тварей промчался ифрикийский самум: сотни пуль и разрывы мин подняли целую тучу песка, в которой потерялись первые погибшие чудовища. Пауилн успел заметить, что из их ран течёт красная кровь, прежде чем те немногие из них, что уцелели, ворвались в окопы. Послышались отчаянные крики, разрывы ручных гранат и выстрелы. Яростные вопли солдат сообщили майору о том, что его солдаты задействовали штыки, причём не без успеха. Пауилн выхватил револьвер, готовый к наихудшему, однако его вмешательство не потребовалось: все прорвавшиеся монстры к этому времени были уже уничтожены. Победа в длившемся всего несколько минут ожесточённом бою досталась дорогой ценой: более двух дюжин солдат погибло и вдвое больше получило ранения, причём, как нетрудно было заметить, некоторым оставалось жить совсем недолго. Получив из штаба полка приказ удерживать позиции любой ценой, Пауилн отправил в тыл раненых - в меру тяжести полученных ими повреждений. Безнадёжных он приказал выносить в последнюю очередь: многим из них предстояло умереть здесь, на этой чужой земле, не знающей ни луны, ни солнца, а лишь звёздный свет, излучаемый колдовскими кристаллами. Словно отвечая на зародившееся в душе Пауилна подозрение, в траншее раздались крики боли: один за другим солдаты начинали прыгать на месте или же кататься по земле, отчаянно пытаясь вывернуть брючные карманы. В тех случаясь, когда это удавалось, становились видны отвратительные, копошащиеся в окровавленной плоти, лимонного цвета черви, в которые превратились столь радовавшие глаз золотые самородки. Рядом со Пауилном раздался леденящий душу крик: вздрогнув от неожиданности, он обернулся - и замер, потрясённый увиденным. Зрелище, представшее его взору, было способно лишить более трепетную натуру сознания: огромный тёмно-синий слизень, выбравшийся из кармана временного второго лейтенанта Гропиуса, присосался к его животу. Прокусив плотную ткань униформы и впившись в беззащитную плоть, он с ужасающей скоростью высасывал из своей, парализованной страхом и болью жертвы, кровь. В считанные мгновения слизень увеличился в размерах в несколько раз, достигнув размеров кисти взрослого человека. Сквозь полупрозрачную кожу его просвечивала рубинового цвета жидкость, выкачиваемая из тела Гропиуса. К тому времени, когда Пауилн дрожащей рукой поднял револьвер и приставил дуло к кровопийце, длина того достигла почти фута. Крича в унисон с беднягой Гропиусом, майор спустил курок. Маленький монстр лопнул, словно надувной шарик, какие обычно покупают детям, и выплеснувшаяся из его разорванного тела кровь, забрызгала Пауилна с головы до пят. К сожалению, это не спасло Гропиуса: раскрывшаяся рана, из которой продолжала течь кровь, оказалась смертельной. Опустив смертельно бледного адъютанта на землю, Пауилн сбивающимся голосом прочёл несколько слов заупокойной молитвы. Когда он закончил, Гропиус был уже мёртв, его остекленевшие глаза смотрели куда-то в сторону, поверх левого плеча Пауилна. Майор встал, одёрнул китель. С револьвером в руке он вышел в траншею, готовый встретиться с любой опасностью. Какие бы коварные ловушки ни уготовил им этот мир, его богатства будут принадлежать Айлестеру! Доказательством тому служил огромный, с куриное яйцо, алмаз, находящийся сейчас в его нагрудном кармане. Будто чувствуя, что о нём в этот момент думают, алмаз шевельнулся, совсем как живой. Пауилн ласково потрепал по нему правой рукой и продолжил свой путь по траншее, усеянной мёртвыми и умирающими солдатами. Дважды он останавливался, чтобы оказать тем, кому уже не помог бы никакой врач, ту единственную, последнюю помощь, которой они требовали. Судя по крикам, слышавшимся на флангах, ещё не всё было потеряно. Вполне вероятно, ему даже удастся собрать остатки батальона и благополучно отступить, чтобы потом вернуться сюда с хорошо вооружённой и оснащённой по последнему слову техники командой элитных войск в герметичных скафандрах. Он выжжет здесь всё дотла огнемётами, даже если бы всю эту страну понадобилось залить напалмом и керосином. Алмаз, средства от продаже которого можно будет пустить на приобретение всего необходимого, приятно грел его сердце. Наконец, когда грудь пронзило уколом нестерпимой боли, Пауилн заподозрил неладное. Сунув руку в нагрудный карман, который к тому времени начал пропитываться чем-то влажным, он уже знал, что там обнаружит. Несмотря на все его попытки оторвать тварь, напоминавшую гигантскую, всё увеличивающуюся в размерах мокрицу, каждый раз Пауилн останавливался - слишком сильной была боль, которую причиняли ему намертво впившиеся в рану острые зубы. Помня об участи Гропиуса, он не решился выстрелить в мокрицу, постепенно приобретавшую алый цвет, а бросился на командный пункт, движимый единственной целью: сообщить обо всём командованию и спасти тем самым как можно больше солдатских жизней. Аппарат телефон-телеграфа стоял на месте, хотя связист, запропастившийся неведомо куда, отсутствовал. Крутанув ручку, Пауилн поднял телефонную трубку.