Инферно - вперёд! (СИ)

- У меня сколиоз!

- Дубинкой его по спине, пусть выпрямится! - Приказ, тут же с готовностью исполненный, произвёл на собравшихся должное впечатление своей дикостью. Что-то изменилось в отношении властей к искусству и к художникам. - Вы должны знать, что с сего дня окончательное решение о пригодности к службе выносится главой призывной комиссии - в данном случае - мной, так как речь идёт о подвижной призывной комиссии, - независимо от того, какие именно решения выносились ранее в отношении того или иного лица врачами, санитарами или ветеринарами.

Ропот со стороны художников нарастал, некоторые из них бросились на прорыв и даже вступили в драку с полицией, но тем только усугубили своё положение. Жестоко избитые малочисленными, но куда более трезвыми и хорошо тренированными блюстителями порядка, они вскоре были построены в колонну по одному и начали грузиться в специально подогнанный ко входу фургон с зарешеченными окнами. Самых строптивых заковали в наручники. Офицер в армейской униформе разговаривал с ними особо, быстрыми и чёткими вопросами выясняя причины 'бунта'. Первым он подошёл к русоволосому, коренастому парню, который, похоже, пользовался в среде кубистов уважением и считался лидером.

- Как тебя зовут?

- Ситус Ллаенох.

- Хорошее имя, парень. Наличие фамилии свидетельствует также, что у тебя есть родители. Тогда почему же ты ведёшь себя так, будто ты - идиот, который совершенно утратил почтение к общественным нормам морали?

Ллаенох скрестил свой взгляд с офицерским. Он не собирался отступать.

- Я - борец за гуманный мир без насилия. Являюсь активистом Международного движения за отмену войн и химического оружия. - Слова эти, видимо, имевшие целью убедить военного в том, что Ллаенох не подлежит призыву, не возымели ни малейшего действия.

- Мы ведём оборонительную войну. Нас не спрашивали, хотим ли мы её вести.

- Так всегда говорят те, кто зарабатывает на поставках оружия.

- Ага, всё понятно. Коммунист и агент иностранной разведки. - Офицер подозвал пару полицейских. - Этого нужно будет отвезти в военную тюрьму на Груф Мерген, 22.

- Следующий. Почему дерёшься?

- Ненавижу армию. Вообще, не люблю безликости. В армии у всех одинаковая отвратительная зелёная форма.

- Не смотри на военную форму, парень, смотри на свечение ДПФ. Вот истинная красота! Тамошние виды достойны кисти мастера!

- Я рисую кубические картины. Меня интересует скрытая от глаз суть событий и явлений.

Офицер уставился на художника с недоумением, а затем прошёл к ближайшей картине, висевшей на стене. Там были изображены параллелепипеды и кубы, частично и полностью входящие друг в друга. Раскрашенные в разные цвета акварелью, они не отличались геометрической точностью. Вероятно, художник, писавший данный шедевр кубизма, делал ставку на иные, неподвластные восприятию примитивными чувствами армейского офицера, аспекты.

- Такие картины? - С этими словами офицер сорвал полотно и, сбросив на пол, принялся топтать его ногами, обутыми в начищенные до блеска ботинки.

- Ну, что, видишь теперь, за кем будущее? За этой мазнёй - или за 'безликой формой'?

Продемонстрировав своё превосходство над оппонентом, офицер оставил картину в покое и приблизился к художнику.

- Парень, я не вижу здесь искусства, лишь желание показать себя кем-то, не будучи ничем.

- Это вы - ничтожество.

Рука, затянутая в лайковую перчатку, тут же ударила художника по лицу. Утирая кровь с разбитых губ, тот обругал офицера последними словами. Вопреки ожиданиям присутствующих, тот не стал продолжать избиение своего оппонента. Наоборот, движения контрразведчика стали вкрадчивыми, а голос более напоминал о ползущей в траве змее, изготовившейся к смертельному броску.

- Ты призван в армию Его Величества. Прямой вопрос: ты отказываешься от исполнения воинского долга?

Художник, памятуя о приговоре, с такой лёгкостью вынесенного его предшественнику, умолк, а затем растерянно моргнул.

- Повторяю вопрос...

- Я пьян и не слышу ваших глупых вопросов.

Офицер отступил на шаг и подозвал полицейских.

- Будущий самострел. Его тоже в тюрьму, но в общую. Может, в компании уголовных преступников он поумнеет и сам попросится в армию.

Художника, отчаянно брыкающегося, уволокли, держа руки завёрнутыми за спину.

- Девушки, что вы здесь делаете? Неужели вас не ждут дома? Кстати, кто эта красавица, так похожая на парня, что спряталась среди вас?

Серо-голубые глаза с очаровательными ресницами, подведёнными тушью, невинно посмотрели на офицера.

- Я - Кассади, художница. - Офицер нахмурился, и 'Кассади' поджал ярко накрашенные губы. - Рийг Каддх, так записано в паспорте.

- Я бы сказал, что ты 'художник', Рийг Каддх. Гомосексуалист?

- Не больше, чем вы, господин офицер. Вы ведь в зелёном, а этот цвет, по общему мнению, носят только гомосексуалисты.

Контрразведчик хмыкнул.

- Надеюсь, и армию ты полюбишь не меньше, чем я. Пойдёшь туда, где много крепких парней?

- А можно, господин офицер? - низким грудным голосом спросил 'Кассади'.

- Конечно! - просиял вояка. - Правда, в нестроевые части... Хоть для кого-то в этом притоне осталась капля святого. Берите пример!

_______

В дверь Олана Бейнака постучали утром, когда он сел завтракать в компании жены и ребёнка, дуаздуолетнего гимназиста. Отставив в сторону свою тарелку, на которой дымились оладьи, политые кленовым сиропом, хозяин, не вынимая салфетки из-за воротника, подошёл к входной двери. Оказалось, что к нему явились двое мужчин в военной форме: один - второй лейтенант, второй - первый. Они предъявили удостоверения служащих Управления тайного сыска и надзора.

- А почему вы в военной форме? - спросил Бейнак.

- Мы из военной контрразведки, - ответил первый, со знаками различия второго лейтенанта.

- А, понятно, - протянул Бейнак таким тоном, будто ему действительно было всё понятно.

- Мы хотим задать вам несколько вопросов, - сказал второй офицер, первый лейтенант. - Откуда вам известно об операции 'Яблоня'?

- Первый раз слышу о такой операции. Вы друзья нашего садовника - или сбежали из психиатрической лечебницы?

Второй лейтенант порывисто шагнул вперёд, но рука первого, словно шлагбаум, преградила ему путь.

- Господин Бейнак, это вы составили данный кроссворд?

Бейнак развернул протянутую ему газету и изучил её.

- Да, конечно. Я часто составляю кроссворды для пятничного выпуска 'Королевских ежедневных ведомостей'. Я - учитель кэлтарна в колледже, и...

- И эти слова - 'Кнут', 'Пони', 'Башмак', 'Фрукт', 'Океан', 'Мотор', - вы поставили в качестве вопросов, также не зная, что они являются названиями участков обороны нашей армии в зоне ДПФ?

- Нет. Возможно, имело место совпадение...

- Подобных совпадений не бывает, - отрезал первый мужчина в звании второго лейтенанта. Первый лейтенант критично посмотрел на него, словно требуя держать себя в руках, и благожелательно улыбнулся Бейнаку.

- Возможно, у вас когда-нибудь были удачные случаи предвидения - или вам случалось прочесть чьи-то мысли?

Смущённый Бейнак, поняв, куда клонит собеседник, кивнул.

- Признаться, был один случай... Как-то раз я, руководствуясь смутным подозрением, решил вернуться домой - и застал включенной газовую конфорку. Понимаете?

Офицеры контрразведки согласно закивали.

- Да, конечно, господин Бейнак. Знаете ли вы, что ДПФ представляет собой своего рода паранормальное явление?

- Я кое-что слышал об этом. Однако...

Первый лейтенант деликатно взял его под руку.

- Боюсь, я буду вынужден попросить вас проехать с нами. Знайте также, что вам под страхом суда военного трибунала воспрещается обсуждать какие-либо вопросы, связанные с военной службой, с кем-либо, включая родных.

- С военной службой? - Поражённый Бейнак остановился и высвободил руку. - Да, с военной службой. Уверен, армия найдёт достойное применение вашим выдающимся способностям.