Бескровная охота

ых оберток и бутылочных осколков – от этого она казалась ненастоящей, будто нарисованной. Трава была мягкой и шелковистой на ощупь. Гибкой, но прочной.

– Вирусы ее едят, поэтому и держат в чистоте, – заметил Охотник. – Да и вообще, здесь в тысячу раз чище, чем в том мире, к которому вы привыкли.

– Если они травоядные, – спросила Лора, – зачем же им жрать людей?

– Они едят не только траву. У них несколько независимых систем питания. Как, кстати, и у нас. Мы получаем энергию из пищи и из воздуха. Они питаются пищей, воздухом, световой энергией и телами друг друга.

– Это гадость, – заметила Ася, – в смысле, каннибализм.

– Для них это единственный способ умереть, потому что вирусы не стареют, не болеют и могут пережить практически любой несчастный случай. Они восстанавливаются после любого повреждения. Для того, чтобы размножаться, они должны умирать. Поэтому они едят друг друга. Они делают это всегда по обоюдному согласию. Это заменяет им секс. Кстати, они бесполы.

– Ничего себе, секс! Не хотела бы я с таким переспать.

– Ты немножко неправильно поняла, – терпеливо сказал Охотник. – То, что они поедают друг друга, не означает, что они переваривают друг друга. Их тела состоят из сложно построенной оболочки и генетического материала внутри. Ничего больше. Они просто большие мешки с генами. Когда они съедают друг друга, разрушается лишь оболочка, а гены твоего товарища не исчезают, а прибавляются к твоим собственным. Это не разрушение, а слияние. У вирусов нет психики, нет ума, памяти или фантазии. У них есть только гены, в которых записывается все. Генов очень много. Их может быть сколько угодно. Они постоянно обмениваются своими генами, поедая друг друга.

– Прелестно, – сказала Ася. – Как они выглядят?

– Как угодно. Когда они будут разговаривать с нами, то примут форму людей. Это принцип их вежливости. И лишь когда они очень рассержены, они могут превратиться в что-то другое. Но я никогда этого не видел. Для того, чтобы эволюционировать, им нужно потреблять чужие гены. Поэтому им нужно тело человека. Они съедят человека и усвоят его гены. С их точки зрения это не убийство, а что-то вроде любви. Сексуальный акт. Поэтому человек должен идти на съедение добровольно. Иначе теряется все эмоциональное наслаждение.

– Ты уже решил, кого им отдать? – спросила Лора.

– Да. Но я пока этого не скажу.

Они взяли с собой несколько сумок с провизией, причем две самые тяжелые нес Охотник. Он же взял неподъемный рюкзак. Остальным досталось немного. Час спустя сумки так оттянули руки, что пришлось сделать привал. Было прохладно, и они развели костер невдалеке от небольшой аккуратной рощи. Влажные ветки не хотели загораться, поэтому пришлось брызнуть на них из баллончика «Мечтой туриста», стандартной жидкостью, которая делала горючей любую органику. Огонь вспыхнул мгновенно.

– Здесь много сухих веток, – сказала Лора, – почему же мы таскаем эту мокрую гадость с той стороны дороги?

– Эти брать нельзя.

– Чем эти лучше других? Роща