Гостиница Сигма

- "На какую-либо из планет"! - подхватил Брок последние слова Любавы, не дав ей договорить. - Да пойми же ты, что речь идет не о какой-либо из планет, а о Земле!

Любава пожала плечами:

- Не вижу разницы.

- Очень жаль, если так, - сник Брок. Вспышка его погасла, и он снова заговорил тихо.

Любаве очень хотелось приободрить Брока, сказать ему ласковые слова, но она помнила и другое: капитан не раз повторял - и в полете, и здесь, на суровой и загадочной Земле, - что, если дисциплина в экипаже разладится, орионцы могут считать себя обреченными.

- Почему ты говоришь шепотом? - спросила Любава.

- Я бы не хотел, чтобы о моем плане узнал капитан... - не поднимая головы, произнес Брок. - Он запретит делать подкоп. А кроме того... - Брок снова оглянулся и закончил так тихо, что Любава скорее прочла по движению губ: - Я боюсь, что меня услышит Семиглаз.

- Ничего не выйдет из твоей затеи, Брок, - сказала Любава. - Неужели не понимаешь?

Брок вздохнул.

- Понимаю, - словно эхо, откликнулся он. - Но жить в бездействии больше не могу.

Молодые люди подошли к фонтану и долго смотрели на прозрачные струи. Ласковое журчание успокаивало. Мельчайшие водяные брызги оседали на лицо.

- Глаза, всюду глаза! - пробормотал Брок.

- Ты о чем?

- Такое ощущение, будто на меня отовсюду, из каждого закоулка, смотрят сотни, тысячи глаз и никуда от них не скроешься! - пожаловался Брок. - А у тебя нет такого чувства?

Любава покачала головой:

- Нервы.

- Неужели ты веришь, что мы найдем выход из этого тупика? - спросил Брок.

- Я верю в доброжелательность Земли, - чуточку торжественно произнесла Любава. Помолчав, добавила: - И в нашего капитана.

- Ты не скажешь ему?

- А ты будешь в одиночку делать подкоп?

- Какой там подкоп! - махнул рукой Брок.

- Ладно. Наш разговор останется между нами, - сказала медленно Любава. - Да напейся, не отравишься, - улыбнулась она, перехватив лихорадочный взгляд Брока, брошенный на фонтан.

Брок будто только и ждал этих слов.

Он припал к воде и долго пил, пока не заломило зубы от холода. Отрывался, чтобы перевести дух, и пил снова.

- А знаешь, водичка ничего, - сказал он, вытирая мокрые губы. Пожалуй, вкусней даже, чем орионская, восстановленная... Но сколько нам суждено еще пить из этого фонтана?

Любава подбросила на ладони голубя и ничего не ответила. Взгляд ее был устремлен вдаль, сквозь прозрачную плоскость стены.

- Я иногда кажусь себе старым-старым, - сказал тихо Брок. - Будто тысячу лет живу в этом заколдованном замке. Кажется, найди волшебное слово - и двери замка распахнутся. Но этого слова никто из нас найти не может.

Со дня возвращения "Ориона" на Землю прошло, в сущности, совсем немного времени, но орионцам - Брок был прав - казалось, что они пользуются деспотическим гостеприимством Семиглаза уже бог знает сколько дней и ночей.

Самое трудное для экипажа было - правильно оценить создавшуюся ситуацию и как следствие этого выработать единственно разумную линию поведения.

Никто не мог ответить орионцам на вопрос, что им следует делать.

Должны ли они придерживаться выжидательной тактики, терпеливо наблюдая ход событий?

Или же, наоборот, им необходимо, не теряя ни минуты, идти на штурм, сделать отчаянную попытку вырваться из плена на свободу?..

4. ВЕК XXII

Счастье было в том, что, прежде чем потерять сознание, Борца успел дотянуться до своего биопередатчика и сжать его. По сигналу бедствия, поданному угасающим мозгом Борцы, прибыла медицинская служба.

Сам по себе сигнал бедствия не мог еще служить источником особой тревоги. Мало ли что случается с человеком! Он может ушибиться, прыгая с вышки в реку, может пострадать, проводя опыт в лаборатории; наконец, может просто ногу подвернуть, как говорится, на ровном месте.

Здесь, однако, судя по всему, случай был особый... Борца лежал навзничь, рука его сжимала передатчик с такой силой, что разжать ее удалось с трудом. Пульс почти не прощупывался.

Безликие медики в масках облепили тело Борцы датчиками, и все результаты измерений были незамедлительно транслированы в БИЦ - Большой информационный центр, хранивший в своей памяти симптомы всех людских болезней от сотворения века.

Медики принялись хлопотать вокруг Борцы. Однако все дежурные меры, принятые ими, успехом не увенчались: привести в чувство Борцу не удалось.

Труп Бузивса в герметическом контейнере направили на клиническое исследование.

- Вот это называется - болезни на Земле побеждены, - хмуро сказала начальник группы, глядя на белое, как мрамор, лицо Борцы.

- Подождем, что скажет БИЦ, - отозвался помощник.

- Есть еще кто-нибудь в квартире? - спросил начальник.

Помощник покачал головой.

- Когда мы вылетали сюда по сигналу, я успел проверить карточку этого дома, - сказал он и процитировал по памяти: - Борца, двадцать четыре года, холостяк, окончил Звездную академию, состоит в Карантинной службе, живет один...

Начальник группы перевел взгляд со своего помощника на опрокинутую вазу и разбросанные цветы.

- Проверьте остальные комнаты, - сказал он.

Кто-то нагнулся, чтобы собрать цветы.

- Не прикасайтесь ни к чему! Пусть все остается как есть, - резко приказал начальник.

Едва помощник скрылся за дверью, на руке начальника тонко зазуммерил прибор, похожий на часики: вызывал БИЦ. Начальник приставил мембрану к уху, ловя высокий голос: "У больного человека поражены клетки головного мозга. Состояние угрожающее". Затем послышался треск, скрежет, БИЦ добавил: "Данной болезни в моей памяти не значится", - и отключился.

- Не значится, - вслух повторил начальник.

Из спальни донесся возглас помощника, обнаружившего Зарику.

Девушка также была без сознания. Похоже, ее поразила та же болезнь, что и Борцу. Кроме того, на руке имелся глубокий след укуса, залепленный пластырем.

- Обоих немедленно в клинику, - решил начальник. Обведя взглядом всю группу, собравшуюся в гостиной, он добавил: - Все это очень серьезно. Первое дело - строжайшая изоляция обоих больных. Второе - строжайшая тайна.

...Тайны, однако, не получилось. По мере того как ночь переходила в утро, в клинику из разных точек города поступали все новые и новые больные. Правда, все эти точки лежали в одной части, к северу от дома, в котором жил Борца, но это мало что объясняло. Уже сколько десятков лет просторные палаты клиники пустовали, и вот они начали заполняться с угрожающей быстротой.