Помни о микротанцорах

о будет война. Они так говорят.

– Откуда ты знаешь?

– Я была на митинге. Просто так зашла, чтобы быть в курсе.

– И что?

– А знаешь, они умеют убеждать. Что-то в этом есть. Они убеждают не только женщин, но даже мужчин.

– Постой, я не понял, – Гектор встал, – ты что была на митинге этих воинствующих дур?

– Да, ну и что? Все вокруг ходят на их митинги и каждая вторая носит желтый значок на груди. Почему я не могу?

– Потому что они больны.

– Это ты тык думаешь. Но у тебя же нет ее анализа крови. Ты не можешь быть уверен. И потом, я же осторожная. Я даже тебя опасалась поначалу, помнишь? Меня не легко поймать.

– Ты не понимаешь, как это опасно. Это болезнь.

– Сомневаюсь, – сказала Анна, – это ты так считаешь. Но я не понимаю, как болезнь могла так быстро распространиться по всей стране. Допустим, вы выпустили тех креветок, их было много, где-то четыре сотни. Они все погибли, кроме одной. Одна заразала эту Уварову. Уварова заразила весь город. Откуда эта зараза в других городах?

– Я не знаю.

– Вот так и скажи: «Я не знаю».

Она разделась и поднялась по ступенькам, собираясь искупаться в чаше фонтана.

– Подожди, – сказал Гектор.

– А что такое?

– Слышишь этот звук?

– Похоже на стрекотание сверчка. Этот?

– Да. Джек нас предупреждает.

– Разве может собака издавать такие звуки?

– Джек может почти все. Он не собака.

– Это опасно? – безо всякого интереса спросила она.

– Если станет опасно, Джек нас защитит.

Она попробовала воду ногой. Вода была теплой, наполненной красивым густым коричневато-золотистым цветом. Дальше, там, где ее поверхность покрывали крупные плоские листья флотирующих абелярий, она становилась черной, как смола, сохраняя при том идеальную прозрачность и чистоту. Несколько крупных рыб висели неподвижно в ее толще, яркие как планеты на фоне звездного бархата.

– Ты слышишь? – спросила она.

– Я же сказал, что это Джек. Ничего страшного.

– Нет. Я о другом. Прислушайся. Как будто звонит вриск. Точно вриск.

– Это невозможно. Здесь нет никого, кроме нас.

– Вдруг его кто-то забыл? Или потерял?

– Но разве можно забыть вриск?

– Почему нет?

– Он напомнит о себе.

Они помолчали. Звонок был слышен почти отчетливо. Звук доносился из густой травы.

В тот день с утра по восьми центральным каналам показали часовой фильм о питомнике крокодилов.

Развлекательные программы были прерваны и на экранах появилась женщина в черной форме и со значком РБЖД.

– Этот фильм, – сказала она, – представляет собой документальные съемки.

Сьемки велись в трех разных питомниках. Везде происходило одно и то же.

Смотрите! Смерть зеленым!

Фильм был действительно страшен. В большой стеклянной клетке с гладким деревянным полом сидело около десятка людей. Наверняка это были клоны и не поддающиеся исправлению опасные модификанты, носители генетической заразы, предназначенные для уничтожения, но внешне очень похожие на нормального человека.

Передняя стенка клетки поднималась и