Время Черной Луны

ыло приступать к каким-то действиям, и я, вздохнув, двинулся в путь; не нравился мне этот отполированный, абсолютно бесшумный (точнее, беззвучный), тщательно вычищенный, неподвижный, геометрически безукоризненный мир. Идти было скользковато, но вскоре я приспособился, определил оптимальную в данных условиях манеру передвижения, подобную поступи лыжника, и уже не опасался падения. Слабый шорох моих подошв по-прежнему оставался единственным звуком в слепящем безмолвии.

...После первых километров, сворачивая наугад в разные стороны и проникнув прямо сквозь стены в три-четыре кубических строения, я сделал для себя некоторые открытия. Во-первых, небесные светильники незаметно для глаза, но вполне определенно наращивали яркость, имитируя приближение полуденной поры; впрочем, никакой жары не ощущалось, безвкусный воздух был в меру теплым и нисколько не нагревался от изменения освещенности. Во-вторых, кубические строения, похоже, и изнутри были абсолютно сродни друг другу - пустота, ровный пол, ровные стены и ровный потолок. Их назначение, я, конечно, определить никак не мог. В-третьих, ряды этих строений все-таки образовывали кварталы, и в центре каждого квартала находилось кое-что более привлекательное, чем эти монотонные кубы: квадратный водоем с прозрачной водой, застывшей над бело-сиреневым дном, и невысокие кусты или деревья, очень похожие на хрустальные: четырехгранный бело-сиреневый ствол, перпендикулярно отходящие от него равной толщины хрустальные ветки - и на конце каждой ветки небольшой куб янтарного цвета с отчетливо различимыми маленькими, подобными семечкам, темными кубиками внутри. Самым приятным открытием было то, что кубы оказались плодами - сытными, утоляющими жажду плодами, по вкусу похожими на бананы.

Это открытие весьма меня обрадовало. Значит, здесь можно было жить; значит, мир этот создавался с какой-то целью, не угрожающей живому существу (а я почти не сомневался в искусственности этого мира).

Впрочем, исходил я из чисто человеческих понятий, а знания-то мои о Вселенной были крайне ограниченны... Ведь не исключено, что меня просто угораздило попасть в такой уголок мироздания, который являлся обыкновенным противовесом хаосу, возник совершенно естественным путем за счет неких антиэнтропийных процессов, и никто не ждет, да и не может ждать меня здесь.

"Однако, занесло-то меня именно сюда, а не в какое-либо другое место, - не сдавался я. - Что, если я все-таки перетек по единственно верному руслу, и где-то здесь находится Илонлли?.."

Я старался не думать о том, что этот мир мог быть создан именно для меня. Как стерильная одиночная камера для вечного заключения...

Я, разувшись и подвернув брюки, сидел на краю водоема, опустив ноги в прохладную, несмотря на все более яркое освещение, воду, жевал кубические "бананы" вместе с семечками (чтобы не сорить в этой идеально вылизанной местности), глядел на уходящие в бесконечность, но не сливающиеся в одной далекой точке ряды непонятных строений (а может быть, и не было