Помни о микротанцорах

ам были.

– Может быть да, а может и нет.

– Я все знаю. Хотите, расскажу?

– Валяй, – ответил Гектор.

– Я пришел, чтобы прочитать ему письмо. Шефу, то есть. И прочитал. То самое письмо, вы понимаете. Вначале он не хотел слушать. Он хотел меня прогнать. Но потом до него дошло, потом его задело. Он даже попросил меня повторить. Он попросил меня сесть за стол, включил лампу, стал за моей спиной и попросил объяснить ему шифр. Когда я наклонился над листочком, он ударил меня сзади. По шее. Я чуть с уме не сошел от страха. Я думал, он хочет меня убить.

– И что потом? – спросил Гектор.

– Потом он разрезал мне кожу у локтя и себе сделал такой же разрез. И он смешал нашу кровь.

– Ага. Вот это новость.

– Я был в шоке, я даже не знал, бежать мне или нет. Он вышел и вернулся с бутылкой. Он пил из горлышка и предложил мне. Я понимал, что он заразил меня. Но я не знал чем. Какой-то страшной болезнью.

– Теперь ты знаешь?

– Нет. Но я встретил старца. Теперь это не важно.

– Конечно, – сказал Гектор, – конечно ты его встретил.

– Старца Федора. Он сказал, что я на пути к знанию. К знанию и счастью.

Федору девяноста четыре года.

– Это он сам так говорит.

– Не надо смеяться. Федор очень стар. Он очень умен. И, не знаю как сказать, от него как будто пахнет правдой. Все, что он говорит, попадает прямо в сердце.

– И что он говорит?

– То есть вот, он сказал мне, чтобы я пришел к вам. Чтобы все рассказал. И чтобы пригласил в гости. Он сказал, что вы прийдете.

– Может быть, – ответил Гектор. – Если ты дашь мне его адрес.

– Он сказал, что вы знаете адрес.

Старец Федор и на самом деле выглядел очень старым. Он был высок и очень худ, совершенно лыс, ходил быстро и свободно, слегка горбясь. В его словах, в его уме и его эмоциях еще не было ничего старческого, но было что-то иное, непонятное, волнующее, запредельное, будто нечеловеческое.

Старец жил в катакомбах, в беспорядочных, на первый взгляд, проходах, напоминающих подземные муравьиные ходы громадного муравейника. Здесь было много комнат, не всегда прямоугольных, что придавало всему происходящему оттенок сюрреальности.

– Я вижу, что тебе нравится мое жилище, – сказал старец. – Мог бы зайти и раньше.

– Я предполагал, что здесь кто-то живет, но не хотел идти без приглашения.

– Приглашения можно и не дождаться.

Катакомбы начинались со старых подземных гаражей, тех самых, у ботанического сада. У этого места Гектор остановился однажды ночью; он вдруг вспомнил все сразу, мгновенно и слишком четко, четко до нереальности, как при свете фотовспышки: поздний вечер, парк развлечений, мотыльки, присыпанные светлым пеплом, человек с невыразительным лицом, цветовая дрожь шариковых светильников, пылающее звездами небо, преследование по каменистой дороге в темноте, гул булыжников под ногами, ночной полет сов, дверь, открытая во тьму, приглашающая войти и, может быть, не вернуться.

– Ты правильно сделал, что не вошел тогда, – сказал старец, – мы бы тебя убили.

– Зачем?

– Ты