Помни о микротанцорах

и, не снижая скорости, помчалась по аллее. Все посетители палеопарка сейчас были возле большой клетки. Это значило, что вся остальная, обширная территория парка сейчас совершенно пуста. Машина уводила ящера от людей. Машина шла на предельной скорости и ящер, при всей его быстроте, пока не мог ее догнать.

Длина центральной аллеи – четыре с половиной километра. Затем начинаются боковые дорожки со многими поворотами.

Спустя два месяца этим людям поставят памятник. Спустя полгода о них забудут.

Ник бросил ювелирное дело. После своей поездки к шефу и последнего разговора с ним, он две недели оставался в депрессии, ни с кем не хотел говорить и не слушал никаких доводов. Он уходил в парки и целыми днями лежал там на траве, если позволялла погода, собирал ягоды и цветы. Кольцо парков вокруг города было на самом деле цепочкой микроклиматических зон, в которых всегда сохранялась одна и та же погода: в одних парках осень, в других зима, в третьих – лето. Были экстремальные парки, с неприятными ветрами, температурами, влажностью и осадками, такие использовались для кратковременного экстремального туризма. Ник вернулся домой, когда почувствовал себя плохо: поднялась температура и голова кружилась так, что приходилось лежать в постели, не вставая. Выздоровев, он успокоился, но будто окаменел. Что-то изменилось в нем. Он стал казаться взрослее. Теперь он ходил медленно, степенно, мало говорил и много слушал, а когда говорил – односложно и точно. Изменился даже его голос, изменилась манера себя вести и себя держать. Исчезла непринужденность и взамен ее явилась серьезность человека, хранящего в душе тайну. Исчезли футболки, появился галстук и ремень на брюках.

Спустя год после пожара на вилле он явился к Гектору и попросил учить его самообороне.

– Я знаю, что вы вели клуб самообороны в университете, – сказал он. – Там вас помнят.

– Допустим. Зачем тебе это нужно? – спросил Гектор.

– Просто так.

– Если просто так, найди другого инструктора.

– Я буду хорошо платить.

– У меня своих денег хватает, – не согласился Гектор, – и потом, мальчик, если тебе не нужно было это до сих пор, то не нужно и сейчас. Или ты хочешь кому-то подражать, или хочешь сделать кому-то больно. Я тебе в этом не помощник.

– Я хочу изменить свою жизнь.

– В жизни ничего нельзя изменить. Самое сильное, что ты можешь сделать, это остаться самим собой.

– Пустые слова.

– Мне понадобилось тридцать лет, чтобы до этого дойти, – возразил Гектор.

– И я очень много потерял за это время, пока не понимал. Большую часть себя.

Но то, что осталось, я постараюсь сохранить.

– Если получится, – возразил Ник.

– Обязательно получится. Хотя бы последнюю маленькую искорку, что бы ни случилось. Это останется со мной. Даже когда я буду умирать, в последнюю минуту я подумаю и скажу: «Я существую». Как тебе такое?

– Чепуха.

– Ну, тогда иди, подрастай. Когда подрастешь, заходи.

– Я был там, – сказал Ник.

– Где?

– На розовой вилле, перед пожаром. Мы оба там