Огнепад (Сборник)

– Потому что даже если ты в тысячу раз умнее соседа который пытается тебя сожрать это не очень помогает когда интеллект ты набираешь через месяц.

– Вроде того. Гляциальный разум окупается в одном случае: если окружающая среда долго не меняется. Для масс большего порядка это не такое уж препятствие, но… В общем, я думаю, эта штука была спроектирована так, чтобы работать независимо от того, сколько вещества прорвется сквозь кордон. А значит, оптимизирована под телематериальное распространение. Хотя непонятно, как она изначально взломала поток, не используя наши протоколы.

– О они это выяснили пару дней назад, – сообщила Сенгупта.

– Неужели? – «Вот уроды».

– Знаешь как иногда укладывают слой подшипников на дно ящика а второй слой повторяет все бугорки и впадины созданные первым? Третий повторяет второй так что в конце концов все сводится к первому слою именно он определяет всю структуру до самого верха понимаешь?

Брюкс кивнул.

– Ну вот. Только тут вместо подшипников атомы, – пояснила Сенгупта.

– Похоже, ты меня дуришь.

– А как же у меня же нет других дел как подшучивать над тараканами.

– Но… это же все равно, что поставить колеса и думать, что их хватит для производства целой машины.

– Нет это все равно что нарисовать колеи на дороге и думать что для производства машины хватит только их.

– Да ладно тебе. Что‑то должно сказать насадкам, куда разбрызгивать первый слой. Что‑то должно сказать второму слою, куда ложиться так, чтобы он совпал с первым. С таким же успехом можно весь процесс назвать магией и не заморачиваться.

– Это ты говоришь о магии. А рой говорит о лике Божьем.

– Ага. Конечно, такая техника капитально наш уровень, с помощью суеверий мы истины не найдем.

– О как забавно. Ты думаешь что Бог это некое существо но ты ошибаешься.

– Я никогда не думал, что Бог – это существо, – сказал Брюкс.

– И хорошо потому что это не так. Он превращение воды в вино сотворение жизни из глины пробуждение мяса.

«О, господи, твою же мать. Только не ты».

Он подытожил слова Сенгупты, чтобы сменить тему:

– Значит, Бог – химическая реакция.

Ракши покачала головой:

– Бог это процесс.

«Замечательно. Как хочешь».

Она не желала заканчивать разговор:

– Ты же знаешь что если опуститься на достаточную глубину то все вокруг лишь числа? – Сенгупта ущипнула его за руку. – Ты думаешь реальность непрерывна?

Думаешь на свете существует что‑то помимо математики?

Брюкс знал, что нет: вычислительная физика безраздельно властвовала еще до его рождения, и ее сентенции были столь же неопровержимы, сколь абсурдны Числа не просто описывали реальность: они и были реальностью, дискретными ступенчатыми функциями которые, идя по длине Планка, сглаживались до иллюзии материи. Тараканы все еще ссорились по поводу деталей, хотя те, скорее всего, давно прояснили их не по годам развитые дети. Вот только отписать родителям забыли: что такое Вселенная – голограмма или симуляция? А ее граница? Программа или всего лишь интерфейс? И если последний вариант правильный, то кто сидел с другой стороны и наблюдал за работой реальности? (Некоторые современные религии предсказуемо решили этот вопрос, подставив вместо ответа имена своих любимых богов, хотя Брюкс так и не уяснил, зачем всемогущему существу компьютер. В конце концов, любые вычисления подразумевают нерешенную задачу, еще не полученный итог. Существовал лишь один вид программ, где заранее известный результат никак не влиял на ценность исполнения, но Дэн так и не смог найти верующих, которые считали бы своего бога любителем порно.)

Итак, законы физики являлись операционной системой непостижимого суперкомпьютера под названием «реальность». Это, по крайней мере, объясняло, почему реальность имела предел разрешения; планковская длина и время очень неприятно напоминали пиксельные размеры. В остальном такие рассуждения всегда походили на споры об ангелах, танцующих на конце иглы. Они ни в коей мере не меняли ничего тут, наверху, где шла жизнь. Более того, если человек представлял Вселенную как программу, он не отвечал ни на один из Больших вопросов, а, скорее, наоборот – загонял их еще дальше, на невероятную глубину. С тем же успехом он мог сказать, что все сотворил Бог, и срезать бесконечный регресс, прежде чем тот окончательно сведет его с ума.

И все же…

– Процесс, – задумчиво произнес Брюкс. Это звучало… чуть скромнее. Странно, почему Лианна не говорила так во время их споров.

Сенгупта кивнула:

– Какой процесс совсем другой вопрос. Главный алгоритм определяющий законы Вселенной или некий зловредный дух нарушающий их? – Она чуть не посмотрела Дэну прямо в глаза, но в последний момент отвернулась. – А как мы в принципе понимаем что он существует? По чудесам.

– Чудесам.

– Невозможным событиям. Нарушениям физики.

– Например?

– По звездообразованию при явной недостаточности газа для конденсации. По фотонам выкидывающим номера которых не должно быть если только сами метаправила не изменились где‑то у туманности Клеверного Листа. Двухпалатники на данных из нее доказали модель Смолина или что‑то в таком духе. Я не знаю мне этого не понять а ты и за миллион лет не разберешься. Но монахи нашли что‑то невозможное. Там глубоко внутри.

– Чудо.

– И кажется не одно но это все о чем они сказали.

– Секунду, – Брюкс нахмурился. – Если законы физики – часть вселенской операционной системы, а Бог, по определению, их нарушает… Значит, ты хочешь сказать…

– Не тормози таракан ты почти у цели.

– По сути, Бог – это вирус?

– Всем вопросам вопрос да?

Порция итерировала перед ними.

Как там говорила Лианна? «Мы всегда думали, что скорость света и ее друзья правят безраздельно, отсюда до квазаров, а может, и дальше. А что, если мы имеем дело лишь с местными постановлениями?»

– Что, если все они – лишь сбой? – пробормотал он.

Сенгупта осклабилась и уставилась на его запястье:

– Кажется у миссии появился новый смысл да?

– У миссии этой экспедиции?

– У миссии Двухпалатников и всего их ордена. Реальность повторяется итерирует повсюду но есть некоторые несоответствия. Может реальность неправильная как тебе такой поворот? Стоит слегка поменять главный параметр и Вселенная перестает поддерживать жизнь. Так может главный параметр неправильный? Может жизнь это всего лишь паразитическое следствие испорченной оперативки?

До Брюкса наконец дошло.

Пятнадцать миллиардов лет Вселенная стремилась к максимальной энтропии. Жизнь не обратила энтропию вспять – это ничто не могло сделать, – но вдарила по тормозам, пусть и выбрасывая хаос с выхлопом. Любой начинающий биолог в первую очередь учил наизусть правило о градиенте жизни: чем дальше ты находился от термодинамического равновесия, тем живее был.

«Это злой близнец антропного принципа», – подумал он.

– А какая… миссия у этой экспедиции, если точнее? – тихо спросил Брюкс.

– Нуу, – Сенгупта медленно раскачивалась с пятки на носок. – Двухпалатники уже знают что Бог существует это старая история. Думаю теперь они пытаются понять что с ним делать.

– Что делать с Богом?

– Может преклониться перед ним. А может дезинфицировать.

Слово повисло в воздухе, разя богохульством.

– Как это, дезинфицировать Бога? – лишь спустя пару минут сумел спросить Брюкс.

Меня не спрашивай я всего лишь управляю кораблем. – Взгляд Сенгупты скользнул обратно к переборке, к церкви ДОБ/РЕКОМП и инопланетному шпиону внутри. – Но я полагаю этот малыш подкинет им пару идей.

***

Латтеродт ушла во внутренний космос, когда Дэн вплыл на камбуз через потолок и отскочил от палубы. Она моргнула и тряхнула головой: вернулась в здесь и сейчас, из вежливости тут же открыв окно на переборке. Плоский экран для нейрологических калек.

«Икар». Исповедальня. Монахи в скафандрах расположились по кругу, спиной друг к другу и смотрели во все стороны; визоры подняты, дабы обнажить душу пред ликом Господним.