Власть подвала

ый уродиком Сашенькой.

Что же, есть справедливость в мире, пусть и не в нашем мире, но в этом есть. Я постоял и послушал. Сашенька, конечно, знал свое дело. Его коротенькая тень плясала у меня под ногами. Удары были сочны, как груши в октябре.

– Подождите! – сказал я. – Есть дело.

Избиение продолжалось.

– Дело есть!

Никакой реакции.

– Миллион долларов! – закричал я.

– Что? – спросил Хозяин.

Судя по голосу, вместо лица у него кусок мяса. На землю у моих ног льется струйка крови. Молодец, Сашенька, так держать. Лишь бы он не упал.

– Даю миллион долларов.

– Дай-дай-дай! – заорал Сашенька.

– Не тебе, урод.

– Дай-дай-дай мне!

– Даю на двоих, сами поделитесь.

Это их устроило.

– Миллион долларов, если поможете мне выбраться. Нужно раскопать бункер и разбудить меня. Вначале включить сирену, если не поможет, то применить более сильные средства. Вывести меня из комы, но не повредить тело. Осторожно. Если у вас получится, то миллион долларов. Если не разбудите – не копейки. Если хотя бы волосок упадет с моей головы, я вернусь в виде духа и съем вас живьем.

– Миллиард, – сказал хозяин. – Дело трудное, не меньше, чем миллиард.

Мы сошлись на полутора миллионах. Моя жизнь на земле научила меня очень полезному правилу: негодяй хорош лишь в одном – его всегда можно купить как вещь и пользоваться им можно как вещью, до тех пор, пока ты платишь.

В этом мире я прожил еще около недели. Я не хотел уходить, ожидая, что меня вот-вот позовут с земли. Увы, за неделю ничего не случилось. Или вскрытие бетонного бункера оказалось слишком сложной задачей, или мое послание просто не дошло по адресу. Оставаться дольше я не собирался. В моих карманах было достаточно местных денег, но квартиры здесь никто не сдавал. Во всем городе ни одной гостиницы.

Я еще раз зашел в лабиринт, напоследок. Нашел эту парочку и повторил свое предложение.

– Не могу, – сказал Хозяин, – никак не могу.

– Ни за какие деньги?

– Не могу физически. Сегодня меня убили.

– Конкуренты?

– Конечно, кто же еще.

– Я всегда хотел знать, – спросил я, – есть ли хоть что-нибудь после смерти и что после смерти чувствуешь. Расскажи мне.

– Не могу. Но ощущение не из приятных. Особенно по началу. А дальше я не знаю. Дальше это уже не я.

– Но жаль?

– Совсем не жаль. Не жаль, если смотреть оттуда.

В этот момент подошло три или четыре новых негодяя и Хозяину стало не до меня. Ну что же, прощай.

Документов у меня не было. Приходилось жить как бродяга и разводить вечерами костер в пригородной лесополосе. Это было опасно: в полицейских государствах всегда процветает преступность, а государство было явно полицейским. Однажды ночью пошел холодный дождь и загасил угли моего костра. Я проснулся и в первые секунды не понимал, что происходит. Деревья жили и разговаривали на языке крупных теплых капель. Тогда я достал свое карманное зеркальце.

Достаточно лишь коснуться зеркальной поверхности, чтобы оказаться на другой стороне. Меня всегда удивляла