Изнанка

Координатор недовольно зыркнул и продолжил:

— Краткий инструктаж! Слушать внимательно. Объясняю условия ведения боевых действий, ставлю задачу, даю советы по тактике! Стекло в лабиринте бронебойное, звукоизолирующее и огнеупорное — это уж не я придумал, это эс так соорудил. С ним не поспоришь. Здесь не действуют общие правила городов на траве, здесь есть стекло и красная кровь… Отставить самовольный выход из строя! Внимательнее нужно быть, мать вашу! Так. В группе у вас, разгильдяев, есть инженер, медик, пулемётчик, два разведчика…

Эдвард слушал фанатичного вояку и никак не мог отогнать от себя вопрос: зачем?

Изнанники забаррикадировались в просторном кубическом помещении основательно: набросали на прозрачный пол в центре всякой рухляди, среди которой попадались и тряпки, и листы пластмассы, и какие-то клёпаные котлы, и тяжёлые металлические плиты, и обгоревшие тела их соплеменников, некоторые из которых ещё чадили. Задатками морали уродцы, кажется, пока не обладали.

Зато выжившие члены группы не обладали необходимым для прорыва блокады преимуществом.

Пробовали вытравливать гадов и гранатами, и пулемётом, и огнём — бесполезно. Они то и дело перегруппировывались, тщательно прикрывали фланги и плевались своей темно-ржавой гадостью, Обойти изнанников с тыла тоже не представлялось возможным: осточертевший стеклокуб был единственным проходом в этой части лабиринта. Осада затягивалась…

Эдвард, заходя в стеклянный шлюз два с лишним часа назад, полагал, что их группа будет долго бродить по прозрачным, усыпанным всяческим хламом, оставшимся ещё с прошлых побоищ, ярусам в поисках логова изнанников, и лишь там завяжется настоящий бой.

Он ошибся.

Изнанники напали первыми. Как только группа поднялась на второй ярус, впереди раздался крик одного из разведчиков. Видимость была не очень хорошая: во-первых, все-таки нижние ярусы, пока солнечные лучи добираются досюда, они успевают сто раз преломиться и рассеяться на верхних перегородках, а во-вторых, мешают груды каких-то металлических балок, наваленных то тут, то там.

На помощь разведчику загромыхали инженер под прикрытием автоматчика. В это время все уже заметили, как темнеют перекрытия и стены, но никто ещё не понял, что происходит. Коротко заорал второй разведчик. Тут остальные члены группы не выдержали и бросились вперёд, подбадривая друг друга душераздирающими воплями. Все, кроме подрывника, у которого нервы сдали окончательно. Он принялся колотить в шлюз, чтобы открыли… Через час его амуницию нашли на шестом ярусе…

Первое сумбурное столкновение с изнанниками запомнилось Эдварду урывками. Никто из членов группы не был предупреждён, что твари могут напасть первыми, поэтому, когда совсем стемнело от мелькающих тел и дюжина уродливых морд выскочила на них сразу из двух коридоров, ребята сплоховали и забыли все тактические премудрости, о которых говорил кряжистый координатор.

Сам Эдвард тут же зажмурился, несмотря на то, что забрало было тонировано, и пустил струю в ближайший проход. Стрелять из огнемёта не сложно, сложно его держать, а если ещё добавить, что у тебя за спиной висит двадцатикилограммовая бандура, то и вовсе жить расхочется. Смесь полыхнула на славу — первым же залпом спалило двух изнанников, а остальные нехотя отступили обратно в коридор.

На втором фланге дела обстояли гораздо хуже. Из хода вывалились инженер и быстро мутирующие остатки автоматчика. Медик даже не пытался ему помочь, сразу было видно, что парня не спасти. Сначала он с невероятной скоростью оброс волосами, после из-под кожи полезли какие-то розовые сгустки… На дальнейшее Эдвард смотреть не смог, отвернулся на несколько секунд.

И увидел за стеклом многоликую восторженную толпу зрителей. На трибуне были установлены огромные экраны, на которых мелькали самые захватывающие моменты шоу. Как страшное видение, вкрапившееся в и без того кошмарный сон, пронеслись перед его глазами тысячи искажённых восторгом и жаждой битвы лиц… Безмолвная, дикая толпа. Огнеупорное, звуконепроницаемое стекло.

Впереди — морды людей.

Сзади — лица изнанников.

Или наоборот? Плевать!

А вокруг — лабиринт…

Эдвард повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как задыхается в судорогах инженер. Смертельная взвесь, выплюнутая кем-то из уродцев, уже разъела его прорезиненный костюм и попала на тело. Он закричал… Грузный пулемётчик принялся разворачивать свою ужасную машину в тесной перемычке между коридорами. Он не успевал…

Отшвырнув плечом худенького, юркого медика, Эдвард подошёл к пулемётчику с правого плеча и принялся поливать огнём один из коридоров, выигрывая драгоценное время. Прикрывая. Изнанники попытались было зайти к ним в тыл, но пространства для манёвра не хватило, и несколько обезображенных рыл попали в огненный вихрь.

Наконец пулемётчик сумел развернуть и закрепить своё громоздкое оружие. Изнанники в левом коридоре оказались на простреливаемой линии. Они попятились бочком, то и дело приседая, но многожалая машина уже заработала. Тварей буквально вымело из прохода свинцовым веером. От грохота заложило уши…

И вот теперь, спустя несколько часов, они полулежали втроём с рослым пулемётчиком Валентином и щупленьким медиком Игнатием возле одного из двух выходов стеклокуба. За стенами бесшумно бушевала толпа, которая хотела движения и крови, а не дружеских посиделок.

— Ведь по тактике ведения боя в замкнутом пространстве укрытие в центре помещения — полный абсурд, — сказал Валентин, щёлкая двумя гильзами. — Я не военный, конечно, но в школе ещё проходили что-то такое… А тут что получается? Набрякали посреди кучу железок и сидят. Гранаты кончились — не вытравишь. Да и те, последние, что раньше бросали… ведь как они, сволочи, ловко их обратно вышвыривали! Чуть нас не покалечили! Эх, жаль, снайпера в группе нэма…

— Да, это верно, — скучным голосом произнёс Игнатий. — И со стороны не зайдёшь — захаркают. Пат.

Эдвард поднял затемнённый лицевой щиток шлема и угрюмо посмотрел на русских ребят, степенно переговаривающихся друг с другом. Он не понимал досконально все слова, но общий тон был ясен. Они вели себя как ни в чем не бывало.