Случайный попутчик.

– Мне хотелось бы посмотреть на Анапль. А тебе нет, Каддет? Как там мои гостиницы? И твое имение, – голос у него был не уверенный, а глаза смотрели в сторону. – Продукты… Принцесса…

– Хорошо, дружище, – легко согласился Кадет, блаженствуя с первой чашкой кофе. – Отлично! В самом деле – почему нет? Сейчас там в порту наверняка нет никого, кто бы узнал нас. Стрела, ты не против? И у нас там есть пристанище для всех. Хочешь попрощаться с певичкой? – с ласковой улыбкой спросил он Монаха. – А потом – к звездам!

– Знаешь, – вдруг печально сказал Монах, – а я не полечу с тобой, Каддет, на звезды. Я останусь здесь. Прости… – вид у него был виноватый и грустный. – И на орбиту мне не хочется. Ты ведь справишься с ремонтом без меня, да?

– Это будет совершенно безопасно…

– Это не страх, друг, – заглядывая Кадету в глаза, сказал Монах. – Я уже не боюсь за себя. Мне просто не хочется. Не хочется… нет, я боюсь увидеть Гиккею снаружи. Такую большую и разную увидеть как большой шар, один из многих в Пространстве. И я не хочу покидать ее, Каддет, прости…

– И все-таки, почему? – с болью, разъедающей сердце, спросил Кадет. – Почему, Монах? – Ему почему-то очень хотелось повернуться и посмотреть на Принцессу, молча стоящую около кухонного комбайна.

– А ведь я, оказывается, всегда хотел, чтобы моя Книга оказалась полезной и нужной, – с удивлением произнес Монах. – Столько лет я писал ее для себя. А оказалось, что я – писатель, и мне хочется, чтобы люди прочитали мои мысли… В библиотеке у тебя, Каддет, я понял, что ничего нового, кроме вещей и инструментов, я на звездах не увижу. Люди везде одинаковые. Никого я там не удивлю историями из моей Книги и ничему не научу. Все, что я записал, уже было. Моя Книга нужна и может быть интересна только здесь, на нашей безумной Гиккее. Разве не так, друг? – Кадет промолчал. – Прости! Стоило столько испытать и вытерпеть ради надежды узнать лучшую жизнь и – передумать… Знаете, во мне есть еще одна Книга для Гиккеи. Для нее мне нужны спокойные место и время. Прости, друг…

– Где ты хочешь остаться? – глухо спросил Кадет.

– В Анапле, пожалуй.

– Это правильно, старина, – Кадет кивнул, на большее у не было сил. – Когда ты хочешь оказаться там?

– Все равно, друг! Я не тороплюсь. Теперь у меня есть время не торопиться, спасибо тебе! – Монах обнял Кадета. – У меня есть одна просьба, Каддет! – смутился он.

– Любая, друг!…

– Знаешь, все-таки, очень хочется. Сам хотел это сделать, да вот как получилось… Отдай мою Книгу в Центральную Библиотеку Цивилизованного Пространства, хорошо? Они, ведь я правильно понял, все Книги принимают? Если не истории из Книги, то хоть словарь пригодится, когда-нибудь…

– Я сделаю это, старина. С твоим портретом. Она останется там навсегда. Стрела! – позвал Кадет, не оборачиваясь.

– Я тоже поселюсь в Анапле, Каддет, – тихо, но твердо ответила Принцесса. – Куплю там дом. Ведь деньги у меня есть.

– У тебя там есть имение, Стрела, – напомнил ей Кадет. – И не возражай!

– Не сердись на нас, Каддет, – тихо произнесла Принцесса.

– Не торопитесь! Тебе надо собраться, Монах! Сделать копию Книги, вечную копию, на имитаторе…

– Прости, я собрался уже…сделал три копии… дня два назад… все не решался тебе сказать…

– Деньги, оружие, лекарство, одежда?

– Все готово, друг…

– Стрела?

– Все готово, Каддет…

– Нам надо перепрятать твое золото…

– Мы ведь не сейчас прощаемся, Каддет?… Нет? Ты не хочешь дождаться рождения моего сына?

– Мне надо уйти, – сказал Кадет и, стараясь не бежать, вышел из "Робинзона". Здесь, на высоте стартового стола уже стояли первые зимние морозы. Разряженный воздух, ветер и мельчайшие снежинки остужали лицо, но не его сердце.

Через очень мучительный для Кадета день внутреннего одиночества, оставив джип в распадке около давно уже знакомой им гостиницы на дороге в Анапль, они подошли к ней пешком – трое тепло и удобно одетых путешественников с заплечными мешками и длинными посохами в руках. Монах и Кадет понимающе переглянулись: здесь начинался, здесь и заканчивался их общий виток спирали времени и событий длиною в один гиккейский год.

Немногие постояльцы гостиницы, с любопытством подглядывая за необычными чужаками заметили, что у женщины вместо левой кисти был искусно выделанный протез, у темнокожего великана за плечами – колчан стеррской работы, а у бодрого старика много денег: он, не особенно торгуясь, купил у хозяина три добрые скаковые лошади.

– Я столько лет не ездил на лошадях из-за спины! – восхитился Монах, проехав с полчаса. – Я забыл, как это приятно, оказывается!…

– А вот нам – не очень, – спешиваясь, пробормотала Принцесса. – Я пойду пешком.

– Тебе плохо? – испугался Кадет, соскакивая со своей лошаденки.

– Не волнуйся, Каддет! – Принцесса улыбнулась ему счастливой улыбкой. – Просто парню не нравится тряска. Он еще не воин-чуг и не десантник.

– Надо придумать название для общих детей чугов и гилей, – серьезно сказал Монах. – Какие у кого идеи? И отнеситесь к этому очень серьезно, помните: мы придумываем совершенно новое слово в гиккейском языке.

Джип послушно-плавно скользнул над городом, невидимый в ранних весенних сумерках, завис над просторной усадьбой на его окраине. Дом, еще голый сад, конюшня, хозяйственные постройки…

Перед Кадетом был вид широкого крыльца дома, натоптанные тропинки, ведущие к воротам усадьбы и к конюшне. В трех окнах дома был свет. Из каминной трубы шел дым.

Кадет робел: пять месяцев назад он легко и наскоро попрощался с Принцессой и Монахом, на недельку отправляясь на орбиту Гиккеи, чтобы опробовать восстановленные маршевые движители "Робинзона", а задержался в Пространстве так надолго, потому что, оказавшись в нем, ощутил, как внове, с восторгом ощутил его притягательную силу и красоту, и развернул "Робинзон" в сторону от Гиккеи – к Складке Пространства, проведать свой буй и туннель. Небольшая предварительная прогулка…

Буй был на месте. Но туннеля – не было, он закрылся. С туннелями так бывает: пропадает в этом месте – возникает в другом. Чаще – где-нибудь рядом. Кадет начал исследовать ближайшее Пространство на месяц пути по всем четырем астральным азимутам. И не нашел туннель. Складка, как черная застывшая стена девятого вала, громоздилась перед "Робинзоном", маня и пугая. Поиск туннеля мог затянуться. "На двадцать шесть лет" – пошутил он над собой в первую минуту шока. Думал, что пошутил, а Неспящая напомнила: "Ты же знаешь: Пространство – безмерный непредсказуемый океан, вроде Внешнего Моря Гиккеи для маленькой рыбки".

Целый день "Робинзон" висел около буя, потому что Кадет не мог решить, что ему делать. Рано или поздно, двигаясь вдоль складки, он найдет какой-нибудь стабильный картированный туннель, понимал он. Найдет, и вернется в Цивилизованное Пространство. И продолжит путь на Землю. И вдруг ему захотелось повидать Принцессу и Монаха и проститься с ними перед началом поисков. Ведь он не сделал этого, вроде как бы сбежал от них, и они, наверное, плохо подумали о нем. Или простились с ним, вероятно погибшем, навсегда. Нет, он встретится с ними и найдет слова, чтобы сказать им о том, как много они значат для него. Да, это правильно. А потом отправится бродить по Пространству. Но пока "Робинзон" азартно несся к Гиккее, пока Кадет размещал маршевые движители на орбите, спускался на Гиккею, сажал диск на стартовый стол, летел на джипе на Срединные Земли, и, наконец, подлетел к усадьбе, на этом длинном пути его радостное возбуждение пропало. Рассосалось. Испарилось… Ему стало… неловко. Вот, представил он себе, я постучусь в их дверь, они встретят меня радостно – если у них все в порядке и они всем довольны, или они окажутся озабоченными, со своими проблемами, уже чуждыми мне, и я нарушу их планы. Они уже начали строить свои жизни без меня. А я сейчас, как бродяга с холода, постучусь в их теплый дом со своими проблемами… Я ведь только попрошу у них, а взамен дать ничего не смогу. А я, что я хочу попросить у них? "Поддержки, – подсказала ему Неспящая. – Ты хочешь убедиться в том, что в Пространстве есть два человека, которые тебя любят и будут помнить тебя всегда, как бы дальше не распорядилась с тобой Судьба. Убедись!"